Два слова о критике (Литературные конкурсы)

         Мои заметки о «графомании» вызвали несколько неожиданную реакцию критиков.

         Кстати, я бы все-таки предпочла обидному термину «Графомания» какой-нибудь другой, например – литературная самодеятельность, любительское версификаторство. Графомания – это все-таки диагноз. Википедия утверждает, что Графомания (от греч. γραθο — писать и греч. μανία — безумие, исступление) — болезненное влечение и пристрастие к усиленному и бесплодному писанию, к многословному и пустому, бесполезному сочинительству. А если человек психически вполне адекватен, в том числе и в отношении своих литературных опытов, то он поэт-любитель, начинающий стихотворец, несерьезный версификатор, кто угодно – но не графоман!

         Так вот, по меньшей мере три человека, работающих в жанре литературной критики, приняли мои заметки на свой счет! Почему-то им показалось, что я в принципе против критических статей и разборов. Возможно, я неясно выразилась. А может быть, просто пришло время поговорить об этом явлении – КРИТИКЕ. Что ж, попробую сформулировать свое отношение к данному жанру.

         Итак, начнем с того, что литературная критика – это в первую очередь литературное произведение. Приняв на свой счет мой призыв оставить в покое литературу невысокого художественного уровня, а равно и ее создателей,  критик Сол Кейсер справедливо замечает: «Нонсенс! почему Вы не рассматриваете меня как такого же графомана от критики?! Почему мне не позволено делать в рецензиях то, что я сочту нужным?» Отвечаю: никому я ничего не берусь «позволять или не позволять», да и кто вообще вправе диктовать поэту: «не пиши про любовь, пиши про природу», а критику – «не исследуй Петрова, займись Сидоровым»? Тут я абсолютно последовательна: любой человек вправе писать сколь угодно плохие стихи, рассказы и даже романы на любую тему, а также сколь угодно плохие критические статьи об этих произведениях. Ну, а что до меня… Вспоминается эпизод, описанный Довлатовым: «голубчик, купите по дороге, если не трудно, баночку маслин, и сардины – такие, знаете, марокканские… если только Вас не затруднят эти расходы… - Что Вы, абсолютно не затруднят, потому что я не куплю ни того, ни другого». Так вот, меня ничуть не огорчает наличие в природе как плохой литературы, так и критики этого явления – по аналогичной причине: я не читаю ни того, ни другого. И все мои дальнейшие рассуждения – это лишь общие соображения по теме, nothing personal. Думаю, что после столь длинного вступления я могу перейти к сути вопроса, не рискуя опять быть превратно понятой.

         Начну с того, что любое критическое произведение, как вектор, имеет направление: снизу вверх, либо сверху вниз, либо – по горизонтали (естественно, с множеством «диагональных вариаций»).

         Критике «снизу вверх» нас всех учили в школе: мы писали сочинения по книгам Толстого и Гоголя, учились анализировать («автор хотел сказать»), подмечать литературные приемы, восхищаться мастерством, мы даже иногда смело выражали свое несогласие с автором – но с тех же позиций: снизу вверх. Если что-то в разбираемом произведении (рифма ли, или построение фразы, или пунктуация) шло вразрез с усвоенными ранее правилами – мы старались объяснить и оправдать увиденное, подходили с точки зрения той эпохи (мол, в то время именно так и говорили), в конце концов - пересматривали правила. Как-то не приходило никому в голову сказать: «занемог – не мог – это однокоренные слова, так что рифма эта никуда не годится»». Это уже потом, став взрослыми, мы стали позволять себе такие вольные суждения: меня смешит обычная манера «ценителей» находить бездну смысла даже в описках «великих». Все – люди, все пишут что-то хорошо, что-то – не очень. У поэта, может, головка бо-бо после вчерашнего, зуб ноет, а стих в редакцию – сдай… У Пушкина четверть собрания сочинений – стишата в альбомы знакомых. Недопитый бокал отставил, почесал пёрышком кудри – черкнул экспромтик. И шуточный рисуночек рядом набросал. Без черновиков, думая о картах или женских прелестях хозяйки дома. А «пушкиноЕды» теперь диссертации пишут, в дебри лезут, словесами мудрёными сыплют, ссорятся… Глубину шедевра нам раскрывают. Сам поэт дико бы хохотал над «толковаиями» каприза его пера (Андрей Злой).

         Критика «сверху вниз» –  это краткие замечания учительницы литературы Марьиванны под сочинением двоечника Вовочки (две строчки красными чернилами, краткое резюме, чтоб папаше ясно было, за что на сей раз следует выдрать юного сочинителя). Ну, или похвала – но с тех же позиций. Яркий пример - Виктор Топоров.

         Критика «по горизонтали» –  это серьезные размышления о художественном произведении, восхищение или неодобрение – но «на равных». Пример такой критики – статьи Белинского. А если говорить о дне сегодняшнем, то это – серьезные комментарии под произведениями автора, которого комментатор уважает, или критические заметки о том, что критик считает литературой. Это могут быть и совершенно разгромные заметки, камня на камне не оставляющие от произведения или от всего творчества какого-то автора – но при этом критикующий все-таки не ставит критикуемого в позицию «нерадивого ученика». Утверждая, что Куняев – не поэт, критик этот все-таки вряд ли напишет что-нибудь вроде «Станиславу Юрьевичу следует поучиться грамматике, хотя бы заглядывать в словарь на предмет ударений». Как-то он, критик этот, иначе сформулирует свое отношение к слову оборотЕнь (из патриотического стихотворения «для тебя – территория, а для меня...»), жестче – но не с позиций Марьиванны. Даже если критик справедливо не подозревет наличия у этого автора таланта, он все-таки в курсе, что означенный стихотворец окончил Литинститут,  посещал семинар Светлова и вообще не исключено, что образованнее этого самого критика. А если бог талантом обидел – так этому горю не поможешь, Светлов не научил – и мы не научим.

         На какую критику обижаются авторы?

         Ну, начнем с того, что умные и достаточно уверенные в себе – не обижаются ни на какую. Даже на явные личные выпады какого-нибудь «хама трамвайного». Даже на абсолютно несправедливые придирки. А уж за справедливые замечания – обычно бывают искренне благодарны, сколь бы резко и невежливо они ни были высказаны. Обижаются обычно те, кто по умолчанию принимает правила игры: я – Вовочка, а критик – Марьиванна. Психологи называют это «детской позицией». Ребенок убежден, что ему позволительно шалить, капризничать, лениться, отлынивать – а Взрослый обязан быть справедливым, терпеливым, снисходительным, наказывать только по заслугам, Взрослый не имеет права ошибаться, он должен прощать ребенку истерики с воплями «я тебя ненавижу!» и топанье ногами – а сам никогда не орать и ногами не топать.

         Обижаются на критику «сверху вниз» как раз те, кто априори признает за критиком право на такую позицию. Парадокс: они требуют к себе уважительного отношения, как к равным собратьям по перу  – при этом произведение под названием «критическая статья» готовы разнести в пух и прах без малейшего уважения (а уж тем более – снисхождения) к ее автору. То есть пытаются «поменяться ролями», ибо твердо усвоили: либо ты начальник – я дурак, либо – наоборот. Самая частая реакция обиженного на критику автора – это «сам дурак»: обиженный читает произвения критика, например, его стихи, и уличает его в недостаточном мастерстве. Я в таких случаях предлагаю такую аналогию: подали Вам в ресторане переперченный суп и недожаренную картошку, а в ответ на Ваше недовольство сердитая официантка строго замечает: да кто Вы такой, чтоб судить, сами-то хоть яичницу поджарить сумеете? Ну, допустим, не сумею, но чтоб судить о качестве блюда – необязательно быть шеф-поваром, достаточно быть просто едоком!

         Причем сами критики, столь недовольные подобными выпадами «критикуемых», как ни странно, оказавшись на их месте (или всего лишь заподозрив, что оказались на их месте) – зачастую ведут себя точно так же! Еще не зная, что мое эссе о «графоманах» никоим образом не относится к ее творчеству (у меня алиби: я на момент написания статьи не читала ни одного ее произведения!) критик Regina публикует ответную статью:      
http://www.grafomanam.net/poems/view_poem/78883/
Главный аргумент – все тот же: госпожа Акс недовольна чужими критическими статьями (Regina тогда еще не знала, что отнюдь не о ее статьях речь) – а сама-то означенная госпожа разборы делать не умеет, вот, мол, полюбуйтесь. В надежде набраться соответствующего опыта по части того, как сделать свои статьи и обзоры менее посредственными, я зашла на страницу «Конкурс твёрдых форм
«Традиция». Тур 1: Обзор (Ирина Акс)»: http://www.grafomanam.net/poems/view_poem/78830/ – пишет Регина.

Привожу несколько характерных для данного обзора высказываний

(далее – весьма посредственные цитаты из моего обзора, ничего существенного)

Что ж, друзья мои, может, мне и вправду «завязать» с критиканством, поскольку посредственность моих обзоров на фоне того, как это должно выглядеть в идеале, просто вопиёт, и умиротворённо уйти на покой с томиком Ролана Барта подмышкой?

         То есть – тот самый классический прием: может, я и не лучший в мире критик, но на фоне госпожи Акс – трижды Белинский. (Что, между прочим, не сложно: госпожа Акс – критик и вовсе никакой, ее гуманитарное образование ограничилось школьными уроками литературы, а литературной критики она не только не пишет, но практически и не читает).

         Критик Грифон комментирует мою статью «в защиту любительской литературы» так: если у Вас критический потециал имеется - а после того вышеизложенного в этом можно не сомневаться - то кто Вам мешает дополнить нашу работу развитием тем, которые, на Ваш взгляд,освещены недостаточно или вообще не поднимаются? Любезный Грифон, даже если и есть у меня некий потенциал (что вряд ли), то меньше всего мне интересно тратить его на посредственные обзоры посредственности (а хороших мне не написать – образования не хватит). Так что на занятую вами нишу я никоим образом не претендую! И шанса «спровоцировать» меня на «грифоно-обзор», чтоб потом сказать: ага! да она в сто раз хуже! – у вас практически нет.  

         Какая критика имеет право на жизнь – «вертикальная» или «горизонтальная»? На мой взгляд – любая. Каждая занимает свою нишу, делает свое дело. И школьные сочинения «снизу верх», и нравоучительные разгоромы «сверху вниз». И, разумеется, настоящая серьезная критика – разговор равного с равным.

         Должны ли критические статьи быть качественными и высокопрофессиональными? Да никому они ничего не должны! Дилетантские упражнения в остроумии на материале, который изначально смешнее любой пародии, имеют ничуть не меньшее право на жизнь, чем сам критикуемый материал! И, между прочим, востребованы.

         Стоит ли читать всю эту критику? А это – дело вкуса. Вот если Вы, дорогой Читатель, добрались до этого места моей статьи – значит, кто-то все-таки читает даже и такие сугубо дилетантские тексты. А если не добрались, или просто благоразумно пропустили всю середину – я  не обижусь: сама знаю, что три строфы внятного текста – мой «потолок».

Ну вот, пожалуй, и все, что я думаю о жанре литературной критики.