- Ну что, мусорок? Из-за тебя срок мотал!–зловеще шепнула ему в ухо лишённая плоти тень,-Обещал тебе свиданку, когда откинусь? Попил, сука, крови людской, похлебай своей, мусорской!
Потом тень метнулась в сторону, мелькнула уже в подворотне,и Виталик упал на белый тротуар, бессмысленно зажимая ладонью широкую резанную дыру с левой стороны шеи. Он хотел сунуть руку во внутренний карман пальто, где лежал старенький, надёжный ствол, когда-то давно конфискованный у цыган, но рука никак не хотела попадать в дырку между пуговицами. Тогда он пригоршней схватил холодное, белое и прижал к шее, но из-под ладони пульсировало, хлестало, и снег вокруг Виталика быстро пропитался, стал красной кашей. Через дыру в шее, вместе с кровью, нагло уходила жизнь. «Не хочу так! Не могу!»-стиснув зубы, подумал он. Перед глазами поплыли разноцветные круги, в ушах застучало и зашумело, и сквозь этот шум и стук где-то истошно завизжала женщина. «Мне ещё рано! Нужно что-то сделать!»–зло подумал Виталик, и попытался сжать рану ладонью, но рука только скользнула мокрой шеей, а потом онемела и безвольно упала. Он часто слышал, что перед самым концом мелькают картинки из жизни, как кадры кино. Виталик вспомнил бы мать, батю, двор и школу, разборки с пацанами, жену, в далёком прошлом тонконогую глазастую девочку, в которую он был ужасно и смешно влюблён, но ничего не было. Был только холодный, липкий страх и неверие, что это случилось с ним. «Как же так?!–мелькнуло в мыслях,-Не может быть!» Последнее, что почувствовал Виталик, как кто-то рывком перевернул его на спину, а потом сгустилась тьма, и всё пропало.
От обморока у него остались ощущения темноты, спокойствия, глухой тишины. Если рая и ада нет, если всё - здесь и сейчас, а за гробом только покой и тишина, это не так уж и плохо?
Потом появился свет и запах больничной антисептики. Виталик поморщился и открыл глаза, отчего сразу заболела штопанная шея. Над ним сидел Колян из его отдела, в белом халате, с добродушным кирпично-красным лицом и рыжими бровями. Странное дело - Колян был серьёзен, не болтал, не балагурил, только поведал Виталику, что тот в рубашке родился. Он сосредоточенно записал смутные подозрения, попросил вспомнить подробнее, кто и по какому делу ему угрожал, дал напиться из ложки минералки без газа и ушёл. Вместо него над Виталиком склонилось обвисшее мешками, заплаканное лицо жены, и он снова закрыл глаза.
- Виталя,-надрывным голосом сказала жена,-тебе нервничать нельзя!
«Вот и шла бы домой»-устало подумал Виталик.
- А я эту девочку уж и не знаю, как благодарить,-всхлипнула жена,-Я ей сумку собрала. Конфеты, вино, фрукты. Может, купим ей чего? Колечко, серёжки. Хотела денег дать, так она не берёт.
- Какую девочку?–Виталик приоткрыл один глаз, чуть-чуть повернул голову, и шея снова заболела.
Оказалось, что спасла его девчонка, студентка третьего курса медучилища. Возвращалась из своего села на учёбу после выходных, и на вокзале стала свидетельницей того, как его пырнули ножом.
- Она видела, кто это был?–сразу спросил Виталик,-Какие-то приметы?
- Ваши с нею говорили,-пожала плечами жена,-Так ты слушай…
Студентка оказалась девчонкой бойкой и не растерялась, бросила свои сумки с продуктами, и пальцевым прижатием, как учили на практике по хирургии, остановила кровотечение. Прижала порванную сонную артерию к поперечному отростку 4-го шейного позвонка по внутреннему краю грудинно-ключично-сосцевидной мышцы, да так и держала до приезда скорой. Надо же, хоть училась на резиновом фантоме, а ведь попала пальцами, куда надо! В спешке, суматохе, под хлещущей струёй крови! Прошла боевое крещение.
Шрам у Виталика так и остался на всю жизнь. Ну, такие вещи мужчину только красят. После выписки он ходил в медучилище со своим начальником, девчонку благодарить. В актовом зале, перед всем студенческим сборищем, выступал. Огромный букет алых роз ей подарил. В газете про неё статью заказал. А потом пришёл просто так, под конец пар, тоже с цветами. И ещё раз пришёл, уже на квартиру. И стал ходить постоянно, когда было время, запал, как говорится.
А ведь прехорошая девчонка была, что ни говори! Живая, весёлая, кругленькая, толстенькая! И смуглая, как цыганочка, с глазами блестящими, как чёрные агаты. Звали её Надей. Цветы, конфеты, прогулки, Виталик словно на крыльях летал, даже при ходьбе стал подпрыгивать. Колян на него поглядывал и говорил:
- Ты словно десять лет после больнички скинул. Вот бы и меня подрезали, что ли!
Она была девственной. Виталик просто переполнялся нежностью, кода думал о том, что Надя сперва спасла ему жизнь, в потом подарила себя и свою молодую любовь.
- Ты меня любишь?–спрашивала Надя.
- Конечно, черноглазка!- отвечал Виталик.
- И никогда не бросишь?–допытывалась Надя.
- Никогда,-обещал Виталик, с абсолютной уверенностью в том, что говорит правду.
Надя часто говорила, что влюбилась в него, пока держала двумя пальцами одной руки и пальцем другой его сонную артерию. Он тогда поднял на неё свои глаза и потерял сознание, а она уже смотрела на руки, в которых колебалась его жизнь, и думала о том, что эта кровь только что пробегала через его сердце. Даже не за то полюбила, что он был молодым и красивым. Он был уже немолодым, и не очень красивым, а за то добро, что сделала для него.
Постепенно Надя стала пропускать пары, стараясь подстроить время свиданий под свободное время Виталика, а потом бегала и пыталась отработать энбэшки, чтобы не вылететь из училища. На одной репутации и держалась.
Она старалась ничем не напрягать любовника. Никогда не звонила на работу, как его прежние пассии, не закатывала скандалов, если у него не получалось прийти, не выпрашивала денег и подарков. Бескорыстность девушки он ценил не меньше, чем её молодость и красоту. Виталик был экономным, и такая позиция юной любовницы его вполне устраивала, к тому же он был очень горд тем, что молодая девушка любит его за мужские качества, как он думал, а не за кошелёк.
Романтические отношения затянулись до конца учёбы Нади. Потом Виталик поднапрягся, и помог ей с трудоустройством на неплохое место тут, в городе. Очень ему не хотелось Надю потерять, снова бы пришлось кого-то искать, напрягаться, и неизвестно ещё, нашлась бы новая девчонка такого качества. Скорее всего, что не нет. Он слишком хорошо знал женщин, их расчётливость(как бы побольше содрать), практичность(как бы получше использовать его служебное положение), ветреность(погулять бы ещё с кем-то, помоложе) и прочее.
Беда подкралась неожиданно на фоне абсолютного благополучия, и приняла вид хрупкого молодого человека. Беда работала в Надином отделении. Надя весело и доверчиво рассказывала Виталику про молодого доктора, который смешно и старомодно за ней ухаживает. Каждое дежурство краснеет, дарит цветы, и даже… Ха-ха, представляешь, Талька? Стихи пишет!
Виталик слегка встревожился. Он быстро навёл справки и обнаружил, что сопливый положительный доктор происходит из культурной семьи. Но самым скверным было не отсутствие у соперника присущего медику цинизма, а то, что подлый докторишка был холост. Виталик подождал ухажера возле больницы после смены, и мягко поговорил с ним. Доктор встопорщился.
- Вы не понимаете!–начал горячо толковать он,-Надя прекрасная девушка! У меня к ней серьёзные чувства, Вы можете быть совершенно спокойны. Вы её отец? Дядя?
Виталик встревожился всерьёз. Он надавил на нужные кнопки по своим каналам, и доктора уволили по сокращению штатов, только с этим проблема не решилась. Зловредный докторишка поджидал Надю после смены, навязчиво провожал домой, а однажды даже завлёк в кафе и напоил соком. Тогда Виталик нажал кнопки на другом пульте, и как-то вечером докторишку избили пьяные гопники. Это был капитальный просчёт, потому что битого доктора Надя наконец-то стала жалеть, и принялась бегать к нему в ортопедию, носить апельсины и йогурт. Виталик чуть не лопнул от злости. Он стал язвительно придираться к постылой, вечно виноватой жене и тиранить подчинённых, жена и сослуживцы молча терпели. Виталик еле дождался выписки докторишки из больницы без нервного срыва, и тут ему, наконец, повезло. Вечернему патрулю показался подозрительным тощий юнец. Его обыскали, и, о радость! При нём нашёлся пакетик конопли. Словом, Виталик в третий раз надавил, куда надо, и остался безраздельным Надиным хозяином. Надя изредка поплакивала, он утешал её, а сам думал: «Вот дура искренняя! Язык – враг твой. Молчала бы, уже давно могла бы тихо выйти замуж!»
Потом сводил её в ресторанчик на окраине, подарил серьги подешевле, и на этом конфликт был исчерпан.
Но через пол года снова произошла неприятность. Виталик обычным делом пришёл к Наде, и заметил, что она какая-то странная.
- Что-то случилось?–спросил он, лёжа на спине и почёсывая волосатую грудь.
- Виталик,-сказала Надя,-Я беременна.
- Ерунда,-с облегчением махнул рукой Виталик,-Я знаю хорошего доктора, он у меня по одному делу проходил,теперь висит по гроб жизни. Сделает всё наилучшим образом, обслужит, как ВИП-персону.
- Ты не понимаешь,-мягко сказала Надя,-Я хочу оставить ребёнка. Хочу его родить, растить, любить его. Хочу, чтобы мы с тобой вместе его растили и любили.
Виталик сел в кровати.
- Ты же знаешь, что я женат!-ответил он, и поморщился от пошлости собственной фразы.
- Так что же?–возразила Надя,-Ты мне сам сто раз говорил, что жену не любишь, что вас давно ничего не связывает.
- У меня есть двое детей,-сердито сказал Виталик.
- Взрослых детей!-парировала Надя,-Которые в тебе не нуждаются!
Виталик поморщился и потёр обросший щетиной подбородок. Надя всё говорила правильно. Оно-то, конечно, так, но развод такая морока! К тому же при разводе пришлось бы делить имущество, а этого Виталик очень не хотел. Машина, гараж, дача и обе квартиры были записаны даже не на жену, а на её родственников, чтобы,в случае чего,не подлежали конфискации. Как юрист Виталик понимал,что отсудить что-либо будет караул, как нелегко.
Он попытался объяснить, но Надя упёрлась лбом, и впервые, за всё время из связи, категорически отказалась его слушать, она твёрдо решила рожать и воспитывать ребёнка, даже если Виталик откажется жениться. Только дети в его планы никак не входили. Напротив, он ожидал повышения по службе и перевода на более выгодное место, а внебрачный ребёнок мог выставить Виталю в неприглядном свете перед начальством. Ничего особого, но всё равно неприятно.
Чего только ему стоило склонить Надю к аборту – не передать словами! Виталик просил, требовал, умолял, угрожал даже, и в конце-концов уговорил, пообещав развестись и жениться, чтобы следующего ребёнка родить в законном браке. Естественно, ничего из обещанного он не собирался делать, но, как говорится, в любви все средства хороши! Кому не приходилось обманывать своего партнёра?
После аборта Надя стала часто плакать и сильно похудела. Это Виталику не нравилось, он любил жирненьких, весёлых девушек, но к Наде по привычке продолжал ходить. «Время пройдёт – успокоится»-думал он, и приносил чахлые, дешёвые цветочки, чтоб утешить любовницу. Только время шло, а к лучшему ничего не менялось, и более того, Надя стала выпивать. Сперва с коллегами в отделении, потом с какими-то новыми подругами, а в конце-концов, даже в одиночестве. Виталик просил, ругался, угрожал бросить Надю, обещал бросить жену, только теперь всё было напрасно. Его любовница продолжала употреблять и злоупотреблять. «Нужно было разрешить ей рожать,-злобно думал Виталик,-есть же у людей по две семьи, и у меня было бы, как-нибудь разобрался бы»
В конце-концов, на волне очередного запоя, Надя вылетела с работы.
- Молодая девка,-распекал её Виталик, - Что ты с собой делаешь?
- Что я делаю? – взвизгнула Надя, - Это ты! Ты во всём виноват!
С тех пор скандал стал постоянным,обыденным спутником их отношений. Виталик приходил (всё реже и реже), а Надя встречала его пьяным, худым лицом и потоком бранных слов. Виталик перестал приходить. Он занёс Надю в категорию «бывших» и говорил себе, пожимая плечами: «А сколько я могу терпеть? Я сделал всё,что мог»
Но «бывшая» не собиралась сдаваться. Она принялась гадить Виталику с изобретательностью и упорством, которых он никак от неё не ожидал. Сперва она исписала обидными словами панель в его парадной. Жена отгавкивалась от соседей и стирала масляную краску тряпкой с ацетоном. Потом Надя стала звонить ему на работу, позоря в глазах коллег, и говорить гадости. Подчинённые хамски ухмылялись прямо в лицо и переглядывались, а Виталик сопел и отдувался. Надя регулярно подстерегала его у подъезда, и громко, при соседях требовала денег на опохмелку. Виталик трусил и со скрипом подкидывал ей деньжат. «И чего она ко мне привязалась?-с тоской думал он,-Мало молодых мужиков вокруг шляется? Есть с кого крови попить!»
Следующим шагом Нади был звонок жене. Она представилась, и рассказала, что много лет подряд была его любовницей. Жена отреагировала очень странно. Во всём виноватое, обрюзгшее существо в кухонном переднике, с вечной экземой на мокрых ладонях, закатило мужу отвратительный, слезливый скандал, и стало собирать вещи для переезда к старшему сыну. Виталик растерялся. Он всегда думал, что жена догадывается про измены, но терпит ради денег и его служебного положения, а оказалось, что она ничего не знала. Виталик принялся унижаться и умолять жену остаться. Он клялся, что навсегда порвал с Надей, обещал свозить её в Египет, обещал постричь газон на даче, чего только не обещал! А что ему оставалось делать? Самому себе готовить, что ли? Убирать в квартире,в гараже? Ещё чего… Жена осталась, но принялась бурчать. Теперь, приходя домой, Виталик видел не прежнее, виноватое, а подозрительное и обиженное, оплывшее лицо.
В конце-концов «бывшая» дошла до крайности. Она явилась к начальнику Виталика и написала на него заявление, в котором жаловалась, что Виталик совратил её в несовершеннолетнем возрасте.
- Ты бы как-то навёл порядок в своей жизни,-брезгливо морщась и глядя в стол сказал начальник, вертя в руках проклятое заявление.
- Да я ни сном ни духом! – оправдывался Виталик и холодел – а вдруг подпишет и пустит в ход?
Начальник заявление в ход не пустил, а отдал ему, но всё равно пришлось крепко потратиться на подарок, чтоб замять инцидент, а тратиться Виталик очень не любил.
Жизнь злобно закрутилась со скоростью торнадо и окрасилась в чёрный цвет. «Бывшая» не отставала, а придумывала всё новые пакости. То машину зелёнкой измажет (пришлось перекрашивать и снова тратиться), то беспризорников подговорит закидать новое серое пальто Виталика какой-то тухлой дрянью. «Что же делать?–мучился Виталик,-Что мне делать с этой сукой проклятой?» На нервной почве он стал стремительно набирать лишний вес. Чтоб бороться с этой новой, неожиданной бедой, Виталик пошёл в спортзал и даже ограничил рацион, но потерпел фиаско. Когда он психовал, пища сама лезла в рот, а психовал он теперь постоянно. Виталик был доведён до точки. У него стала шалить печень и начал дёргаться левый глаз. Вид у него стал нервным, потрёпанным и жёлтым, подчинённые ликовали. Виталик пил элениум, эсенцеале и мучился от Надиной к нему несправедливости.
- Я ж её в люди вывел!–сдавленным шепотом жаловался он Коляну в тёмном, прокуренном коридоре,-Место ей приличное нашёл, квартиру снял! Обтесал! Кем она была? Забитой деревенской девкой! А при мне стала на человека похожа! Теперь такое от неё терплю!
Колян сочувственно кивал, а в глазах у него искрился смех, и на всей его весёлой, кирпично-красной роже было чётко прописано сдержанное злорадство. Он был доволен, что у Виталика неприятности, потому что слышал о его возможном повышении и завидовал.
«Нет у меня настоящих друзей!–уныло думал Виталик, глядя в злорадное лицо Коляна,-Одни враги кругом! Никто не поможет, даже добрым словом не поддержит!»
А нужно было срочно что-то делать, но что? Проще всего – подбросить наркотик и посадить, как доктора, только Надя была способна поднять на следствии ненужный шум. Организовать экспертизу, закрыть в психушку? Хлопотно. Просто шлёпнуть в подъезде, придушить гадину, и всех делов! Но, опять-таки, будет разбирательство, слухи пойдут… От тягостных мыслей Виталик ещё больше жирел, и, даже вынужден был купить новый костюм неприятного размера. В конце-концов, он остановился на варианте с денатуратом. «А что?–думал Виталик,-Просто и действенно! Приду к ней, якобы мириться. Принесу бутылку водки. А то, что обпилась и сдохла – уже десятое дело! Надо подумать, как это обстряпать!»
Пока Виталик думал про денатурат и продолжал набирать вес, ему на помощь пришёл Его Величество Случай (в Бога Виталик, естественно, не верил). Надя, посреди белого дня, на глазах у десятка прохожих, попала под автобус. Виталику про это сообщил дежурный, и тот сразу поехал на место происшествия.
Возбуждённая тётка в огромной, кокошником, норковой шапке, торопясь и захлёбываясь слюной, рассказала, что девушка сама выскочила на дорогу перед носом автобуса. Её слова подтвердили трое пенсионеров и бледный как смерть, трясущийся водитель. Виталик убедился, что у него самого не дрожат руки, после чего осторожно подошёл к телу, внимательно посмотрел, и только тогда облегчённо перевёл дух.
Надя лежала на спине, на огороженной проезжей части, в огромной луже крови, расплывшейся из-под головы. Невдалеке от неё молодой гаишник направлял машины в объезд.
С одной, неестественно вывернутой, босой Надиной ноги с грязными ногтями, слетел ботинок, и торчал каблуком вверх, метрах в пяти. Ещё дальше валялся пакет, с которым, вероятно, бежала через дорогу Надя. Из пакета выпали половинка ржаного хлеба и два апельсина. Она, видимо, была опять пьяна, а может, спешила похмелиться, это уже не играло никакой роли. Виталик вернулся на работу, и до конца дня размышлял о том, как ему повезло, как всё здорово сложилось. «Это же надо!–думал он, легонько улыбаясь,-Какой я, всё-таки, везучий!» Хорошее настроение за весь день ему только раз испортил краснорожий Колян, который перехватил его в коридоре, и, ухмыляясь, спросил:
- Тебя можно поздравить с разрешением проблем?
- Да ну тебя!–отмахнулся от него Виталик и быстро проскочил в свой кабинет.
Домой он летел, как на крыльях, не взирая на свои сто килограмм, и пел песенку.
- Ужин!–крикнул он с порога, кряхтя, разулся, плюхнулся в кресло, и принялся щёлкать пультом.
Жена послушно загремела кастрюлями на кухне, и этот привычный звук успокоил взлохмаченные нервы Виталика лучше таблетки.
По телевизору показывали всякую ерунду. Виталик скакал с канала на канал, пока его внимание не привлёк отрывок какого-то фильма, тогда он положил пульт на колени и стал смотреть. Толстый, патлатый, пожилой индеец улыбался с экрана, и травил байку:
«Одна женщина собирала хворост, и нашла в снегу замерзшую змею. Она положила змею за пазуху, и та, когда отогрелась, ужалила женщину в грудь. Умирая, она спросила: «За что? Ведь я спасла тебе жизнь?!» И змея ответила: «Сука, ведь ты же знала, что я - змея!»
Он не стал досматривать. Тут же выключил телек и пошёл на кухню. Индейская байка так поразила Виталика, что у него пропал аппетит и зачесался старый шрам на шее. Он вяло крошил кусочек хлеба и чесал шею. «Это же надо, какое совпадение!–с ужасом думал Виталик,-Ведь истинная правда! Какую я змею на груди пригрел! Хорошо ещё, что всё обошлось. Мало ли, чем могло бы закончиться?!»
Хорошо всё, что хорошо кончается…
