Клуб, кстати, отличный – точно, как в фильме Родригеса «От заката до рассвета». Стены каменные, мебель массивная, несколько гробов на колесиках дополняют интерьер. Официантки – девушки-готы, посетители – панки и металлисты. А «Хтубенбуй» вообще-то играет музыку ска и регги… совсем другой формат. Несколько раз ситуация была на грани военного конфликта. Но вовсе не из-за музыки: завсегдатаи приняли рижских гастролеров хорошо. А из-за некоторых наших девушек, которые вели себя довольно провокативно, пусть они меня простят… Представьте, разбились наши девушки на кучки по три-четыре штучки, эдакие столичные цацы, не танцуют, только бедрами качают и сумочки в руках мнут. С таким видом, как будто ждут приглашения на мазурку. А когда очередной кабальеро, привлеченный их неземной красотой, галантно к ним подгребает, – бутылка пива в руке, бычок в зубах, прическа-ирокез на макушке, все чинно и благородно! – и предлагает вальсировать, то эти Наташи Ростовы вдруг начинают хором орать на него: «Иди ты в ж-о-о-о-пу, придурок!» Естественно, это задевает его самолюбие, он возмущается… И тогда девушки зовут поэта-порнографа Карла Кляшта, чтобы он «разобрался». Карлуха ведь тоже с нами ездил, куда ж без него! Карл приглашает незадачливого ухажера на улицу, поговорить по-мужски. Я наблюдаю через стеклянные двери, как они друг другу что-то втирают, жестикулируя. Контролирую, чтобы моего друга кто-нибудь третий не стукнул бутылкой по голове. И чувствую, что меня несколько человек из местных тоже контролируют – сбоку и сзади, чтобы я не вмешивался. «Ну, – думаю, – сейчас как отгребем!» Но ничего, обошлось… На всякий случай я принял приличную дозу «анестезии» в баре. Чтобы не так грустно было звиздюлей получать!
Перетерев таким образом с парой-другой лиепайских парней, Карл, смотрю, опять мирно колыхает пузом у сцены. Но и тут не обошлось без эксцесса! Дело в том, что у любителей тяжелой альтернативной музыки принято во время танцев сильно толкать друг друга. И это не считается признаком агрессии. Они от этого неописуемый кайф получают, пихаясь. А Карл, он другой субкультуры человек, он таких нежностей не понимает. Смотрю, раз его толкнули в бок, другой, третий… И вдруг Карл, дородный мужчина, как развернется, да как саданет плечом какого-то зеленого совсем парнишку, волосатика в куртке-косухе, что тот отлетел кубарем метра на три! «Ох, елки, - думаю, - сейчас начнется…» Но нет, парнишка встал, отряхнулся, как ни в чем ни бывало, и дальше скачет, хаером трясет.
А у меня тем временем на танцполе романтические отношения завязались – с двумя сочными латышскими мадамами. Когда хмельной да пляшешь, то обычно легко, очень естественно происходит знакомство: только увидел и через пять минут уже обнимаешься.
Эти две подруги, действительно, были вполне приличные дамы прекрасного бальзаковского возраста. По виду – офисные работники. Ни пирсинга, ни татуировок. Дизайнерские костюмчики из блестящих чешуек. Классические прически-каре… Пьяные обе были – в зюзьгу! Латышская буржуазия зажигает! А пьяные латыши, это, скажу я вам, явление еще более яркое, чем пьяные русские. И, не прекращая кружиться в обнимку, мы дотанцевали до темного закутка, где стоял огромный гроб на колесиках. Я такие только в кино видел, про итальянскую мафию. И на этом гробе у нас приключилось кратное m;nage a trios…
Я впервые участвовал в подобной экспресс-групповухе. И мне, если честно, не понравилось. Может, потому, что не обладаю необходимыми навыками. А может, мои подружки были слишком уж пьяны. Обслюнявили меня всего, тьфу ты!
Приведя себя более-менее в порядок, я вернулся в зал. Смотрю, Карл Кляшт уже бегает взад-вперед, как ошпаренный. Увидел меня, радостно распахнул объятия: «Ну, куда ты пропал? Я уж думал, эти гоблины лиепайские побили тебя! Я их порву тут всех на заклепки!..» – «Нет, – говорю, – дружище, на этот раз все куда драматичнее. Меня не побили… Меня, Карлуха, представь себе, – изнасиловали…»
Выражение его лица в тот момент я не забуду никогда!!!