Второй Редакторский Конкурс "В гостях у сказки" (Литературные конкурсы)

В детстве я в сказочной книжке увидел картину:
Маленький мальчик выкладывал что-то из льдинок
И восседала на мраморном троне, что слева,
Бледная женщина Снежная как Королева

Я вдруг подумал – тоскует по мальчику Каю
Теплая, нежная, добрая… в общем – ДРУГАЯ
Кто-то сказал ей: «Нельзя быть такой доррогая»
Кто-то поддакнул: «А Кларра пррава, доррогая!»

Герда отправилась в путь в тот же пасмурный вечер
Чтобы узнать – что такое морозная вечность
Слухи ходили, что Герду украли вороны
Те, что служили на благо Холодной Короны

Годы спустя я случайно увидел картину:
Мальчик все так же выкладывал вечность из льдинок
И восседала на мраморном троне, что слева,
Девочка, ставшая ради него Королевой

Я сорок лет уже не брилась.
Сама не знаю хоть убей,
Откуда дочка появилась,
Которая меня грубей.
Хотя чего быть может проще,
Ведь коллектив у нас мужской;
Любви хотят любые мощи,
Хоть колоти ты их доской.
Вот, залетела как ворона
И родила такую гнусь.
При мне бутылка самогона
С бутылкой я не расстаюсь.
Ах, эта дочка – уголь глазья! –
Сплошная наглость! ё-моё, -
Сидит на шее и не слазит,
Да что ж, я лошадь для неё!?
Да, промышляю я гоп-стопом,
Мокрушничества не стыжусь,
Ну что-то же мне надо лопать,
Всему живому дай кусь-кусь.
Эх, мы разбойнички лихие!
Нож острый – славный атрибут.
Скажу я вам: живём не хило,
Покуда нас ни загребут.

Старая колоша –
Это мая маман.
Эт я-то не хорошая?
Эт я-то атаман?
Да, я сижу на шее –
Такие времена.
Зато я не мошейница,
А сразу в рыло – на.
Маман в три смены пашет,
А мне это – ха-ха;
Ножом своим помашет –
И новая доха.
А я, её ребёнок,
Её продолжу род,
Всё для меня с пелёнок,
Мне это подойдёт.
Работать я не стану,
Труда плоды страшны,
А деньги я достану
Из мамкиной мошны.
Седлать не стыдно лохов,
Всю, проявляя прыть.
Такая уж эпоха -
Родителей доить.

Каррр! – я ворона чувиха,
И пристроилась я лихо,
Во дворце живу я,
Что хочу, жую я.
Мне понравится кольцо –
Свистну и дела с концом.
Нагажу, где желаю,
Меня и не облают.
Птица я дворцовая,
Буквально образцовая.
Канарейки и дрозды
Мне буквально до узды.
Я обласканная,
Не затасканная.
Но, а тот, кто мне не рад –
Неминуемо – в отпад.
Меня принцесса уважает,
Тем и этим ублажает,
Потому, не вякай
Про меня  всякий.
Кто зла проявит аппетит
На меня, с копыт слетит.
Вот, такая птица я –
Счастьем наделённая!

Что в моей творится хате,
В царственной моей палате?
И с каких же это пор
Отнесён к раззявинам
Сказочник меня затёр? –
Не назвал хозяином.

Принцесса - это дочь моя,
А хозяин в доме я.

Как же так она посмела
(Зол я, аж до потрохов)
Провернуть такое дело -
Взбаламутить женихов!?

Набралось там всякой швали,
Всю казну пропировали.

Вот, такая ерунда,
А потом ворона в зале.
Я то думаю куда
Ложки все поисчезали.

Ну, да я, за эту гнусь
С автором все ж разберусь!

Мальчик Кай нормальный вроде б,
Он уже осилил дроби,
Сложение, вычитание –
В остальном – качание.
Школу обвиняют зря –
Аргументы ложные;
Мы, короче говоря,
Всё делаем возможное.
Виновата улица –
Этим всё трактуется.
После девяти часов
Нужно двери на засов,
Чтобы дети наши
Были в это время
Дома, и мамаши
Не чесали темя:
«Где же мой сынишка,
Заигрался слишком».
Безнадзорность – корень зла.
Женщина б не увезла
На салазках Кая.
Истина простая…

Меня назвали сказкой,
Странное явление.
Я – мистика под маской,
Моё такое мнение.
Мансарды, розы, розочки,
Сам чёрт с разбитым зеркалом,
Катание на лодочке
И башмачки закерканные.
Полтекста бредь цветочная
В саду у старой феи.
Терпенье обесточено
От подобной фени.
Без башмаков гуляние,
Снежинок сверхсумятица.
Под северным сиянием
Девчушка в тонком платьице.
Принцесса дюже умная
От чтения газет.
Словом, так я думаю:
Сплошной кордебалет.

Теперь от всякой нечисти,
В любое время суток
Летят слова о вечности,
Как кряканье от уток.
Поэты и поэтики,
Философы, филосики
Возами и пакетами
О вечности гундосят.
Им хочется примазаться
(Эх, голова их обухом!)
Слова их словно вазочки,
Вазочки из воздуха.
Ну, вот и в этом опусе
Пекут меня как пекари.
Сидели бы на глобусе
Земном, не кукарекали.
Жевали б с маком булки,
Жили бы не маясь.
Зачем о чём-то булькать,
Чего не понимают.

Сказку эту просмотрел,
Значит, паче чаяния,
Высказаться захотел,
Вставить замечание.
Вот, тут ворон, что помЕр,
Сразу после свадьбы;-
Вам неточности пример.
И не плохо знать бы –
Ворон и ворона… да –
Разные породы.
Спаривать их, господа,
Признак дрянной моды.
Вишня – кажется мне – куст,
Или вам не верится?
Им и остаётся пусть,
Стать древом не надеется.
Ваня – это не Гаврил,
Челюсти – не пальчики:
Что там лютик говорил
Про цветы мать-мачехи?
Лютик – не подснежник. Зря
Оным быть бакланиться…

Может и зануда я.
Что ж,  спешу раскланяться.

Все прослушал аргументы,
Соглашусь, наверняка.
Понимаю, есть моменты,
Где затянута строка.
Но, прошу учесть, однако,
Это – сказка для детей:
Где-то можно и поплакать,
Где-то – погонять чертей.
Только вы, всё к яви ближе,
Всё в действительность влечёт.
Слушать вас – лимон и выжат,
И с дерьмом ручей течёт.
Жизнь – падлючая, все знают,
Прошибёт железный щит;
В ней ударят и облают,
И начальство верещит.
Наши детки верят в чудо,
Ну, зачем им – локтем в лоб,
Ну, зачем им грязи груда
И мочИ лихой потоп?
Вы прошли через потери,
Повидали белый свет.
Не мешайте в сказки верить
Деткам, вот такой совет.

Снежинки за окнами кружатся хищною стаей.
Неужто сама Королева нас нынче почтила?
Ах, Ваше Величество? Что Вам до мальчика Кая?!
Возьмите меня в свою свиту, мне всё здесь постыло.

Да разве мальчишке понять всё величье бесстрастья?
Ему Вы сулите весь мир – дар неслыханно щедрый.
И пары коньков ему было б довольно для счастья.
Его не удержите Вы, он уйдёт вслед за Гердой.

А я? Ну куда я от Вас? Вы же видите сами,
Ни роз нет, ни печки,. Я Вас не пытаюсь расплавить...
Но в небо уносятся с ветром крылатые сани.
Мне слышится "Кай, получилось ли льдинки расставить?"

Вдвоем под бледным огнем луны…
Однако, черт, какова интрига…
Душа в объятиях сатаны, и он читает меня, как книгу, и это, видимо, только он  лукаво шепчет: «Не медли, крошка… Кто этот мальчик?! Да призрак, сон, и ты прихлопнешь его, как мошку! Ты знаешь, сколько таких юнцов! Чего  ты тянешь, давай, скорее!»
…А я смотрела в твое лицо, и понимала, что не сумею…
Ну что еще он мне мог сказать… Да в общем, так, излагал немало…
А я смотрела в твои глаза и потихонечку пропадала, и отпускала своих зверей, и улыбалась тебе несмело, и прошептала б тебе: «Согрей..» - когда бы греться, увы, умела… Я предлагала создать  из тьмы и света замок для нас обоих - но ты не любишь совсем зимы, мой нежный мальчик, почти что воин... И что мне делать тогда, скажи? Под серенады слепых метелей танцуют призрачные пажи - они, возможно бы, и хотели увидеть властный хозяйский взгляд, а не безумства моих капризов…но ты, наверное, слишком свят, ты не рискнешь…
Посмотри, карнизы хрустальных комнат моих уже давно украшены огоньками. И замирают на вираже снежинки где-то под облаками, ты видишь - их серебристый флер подкрашен розовым от рассвета?...Читай немыслимый  тот узор, о чем он? Слышишь ли шум - карета  уже въезжает на Млечный путь, она все ближе, и ждет нас кучер…
Готов ли, мальчик мой, ты шагнуть туда, где нас обнимают тучи, где, даже жесту покорны, ждут армады слуг? О, тебе не снится, что горизонта далекий жгут – давно ничуточки не граница для грешных мыслей, но лишь луна, улегшись вычурно и небрежно, расскажет, как иногда нежна бывает та, что зовется Снежной, какой  порою горит огонь за внешним льдом-до невольной дрожи…
и я протягиваю ладонь, касаясь ласковой теплой кожи…