***
Эх, душа ты моя забубенная,
из казённых домов нет пути!
Чтож ты рвёшься туда, где согбенная
от тревог моя мамка не спит.
Распустила молву: за границею,
мол, достиг я высоких постов.
А сама до райцентра с "гостинцами",
шлёшь носки с парой новых трусов.
По пути ставишь свечку в часовенке,
ты писала, что храм возведут?
Только я с загубле'нною совестью
в Божий храм слишком поздно войду...
Вот мой храм - на засаленной шконочке,
он открыт для меня по ночам,
пред твоею картонной иконочкой
не горела ни разу свеча.
На мою бесконечную исповедь
не нашлась ещё епитрахи'ль...
И от корки до корки я выучил
книжки все и твой, мамка, псалтирь.
Эх, душа ты моя забубенная,
ковыляй, коль не в силах летать.
Снова мамка молилась, наверное.
Отступает в ночи злобный тать.
Помнишь, мамка, как голою пяткою
напоролся я в детстве на гвоздь?
Ты смолу привязала мне тряпкою,
карамелек отсыпала горсть.
С немудрённым "проверенным" пластырем
просидел я на печке весь день,
ранка хитро болела "для сладостей",
и ходить было попросту лень.
Вот сейчас бы ту тряпочку на' душу...
Знаешь, мамка, я бросил курить...
Мне бы горсточку детской той радости...
Видишь, мамка, как стал я "дурить".
Письмецо это будешь "востребовать"
ты в районе. Неделя - не срок.
Это будет как раз уже -Вербное...
Восемь "Вербных" - последний мой срок...
Два осталось... Ты как-нибудь вытерпи,
за тебя к Богу сердце кричит.
Верю, мамка, твоими молитвами
доползу
на твои куличи.
