От выдоха рушится карточный дом,
Кружат в карнавале оскалы зверей,
И снежное просит — спаси и согрей...
Не бред ли? не бред ли?
— да я не о том.
О тонком и хрупком, о странной игре,
О запахе пыли в колоннах кулис,
О празднике черни с утра на дворе,
О даре небес и о черной дыре —
Не сон ли? не сон ли?
— да все это Жизнь.
И лжива она, и остра, и глупа,
И Смерть ей подруга, но тоже слепа,
И слепы потомки, и слепы отцы —
В картонах судеб — гордецы и глупцы...
Нет, в карточном доме мы все — короли,
С валетом и двойкой по праву — на “ты”,
А я продолжаю по веки в пыли
Искать под иссохшей корою земли
Осколки, останки
— следы Красоты.
И снова со сцены картонной звонят,
И к рампе зовут, не на “бис”, но анфас,
И белый мой плащ — он бумажен и смят,
Я смел, но поруган, забит и распят,
— Трагедии нет. Продолжается фарс.
И Регул горит голубым серебром,
Слепящим — а я и без этого слеп.
Картонное время сидит за столом,
И я обречен, облечен забытьем...
И каменно небо. И гулко как склеп.
