Die Interimsliebenden (Очерк)

Он шёл медленно, балансируя в воздухе початой бутылкой. Ноги заплетались, в глазах то чернело, то синело, то появлялись красные пятна... В ушах стоял комариный писк. Он пытался разогнать красные круги, поддавал под зад оранжевым эллипсам, рычал на шестиугольные луны, беспорядочно разбросанные по небосклону над ёлками, свистел на огромный Сатурн, окольцованный огненными кругами. Но больше всего пугала его темнота, выбирающаяся из-под земли и кусающая его за ноги.
Он перепрыгивал из одного светлого пятна в другое и ворчал.
-...поганцы, никогда меня... Нет, я вас всех... Пошли все... Пошли все в задницу... Я всех загрызу, животные... Я животное... Всё загрызу...
Он присосался к бутылке. Алая, как кровь, жидкость, потекла по подбородку. Он выпил ровно половину, закрыл бутылку с третьего раза и рыгнул.
Ему захотелось петь. Смешивая все народные песни, которые он знал, он завыл на весь парк:
-О-о-о чём, дева пла-а-ачешь... О чём, де-е-е-е-ева, пла-а-а-чешь... Моего-о-о-о коня! Эх! Сволочи! Ста-а-а-рый клён, ста-а-а-арый клён.... Раз па-а-а-ашли на дело... Я и Р-р-р-рабинович....  
Он начал  плясать "Яблочко".
-О-па, о-па... Хопа-ча-а-а-а!...  Эх, яблочко, да на тарелочке!
Он запнулся за собственную ногу и упал. Бутылка осталась целой.
Отплёвываясь от песка и грязи и собирая ноги в кучу, он неожиданно заметил впереди какое-то движение. Приглядевшись, он понял, что это была какая-то девушка. Она сворачивала на побочную аллею и оказалась в пятне света. И тут он её узнал.
Он вскочил и настолько быстро, насколько мог, пошёл за ней. В его голове  промелькнула жуткая мысль, и такая же жуткая улыбка прыгала на его пыльном лице.
-Вот сволочь... Теперь ты не уйдёшь.. Я тебя... У-у-у, я тебя!..
Он даже побежал.
На побочной аллее фонарей не было, но даже в темноте он определил, что девушка тоже была нетрезвой.
В три прыжка он настиг её и сбил с ног. Она взвизгнула и упала на пыльную дорожку, содрав кожу на коленках. Он придавил её к земле.
-Ну что, киса, домурлыкалась?.. – зашептал он ей на ухо, -  Я же тебе говорил, дуре, не ползай по ночам, не виляй задницей...
Она его узнала.
-Ми... Миша?.. Ты чего это?.. Мне тяжело, пусти меня...
Девушка заплакала от страха. Миша кое-как встал. Но девушку не отпустил. Он обхватил её вокруг талии и поволок в кусты. Она закричала и вцепилась когтями (иначе этот маникюр не назовёшь) в его руку. Брыкаясь и крича, она тщетно пыталась вырваться. Миша, несмотря на худобу и молодость, обладал огромной физической силой.
Ветки царапали его, но он всё-таки выбрался на небольшую полянку, заваленную мусором, и повалил девушку на землю.
-Тебя сначала придушить, а потом изнасиловать, или наоборот? – шепнул он, расстёгивая брюки. Она пнула его в грудь и попыталась уползти. Миша набросился на неё придавил к земле.
-Нет, не убежишь, малышка. Подчиняйся – тогда отпущу, будешь рыпаться...
Она и без угроз поняла, что рыпаться не надо.
-Вот я тебе ни разу не изменил, дура, а ты... Стоило мне отвернуться...- шептал он, запуская руку под её короткую юбочку.
Она укусила его за плечо. Миша рассердился, но ничего делать не стал.
-За каждый удар, укус и царапину – лишняя минута моего внимания, поняла?
Девушка заплакала, но не от боли и унижения, а от злости.
-Козёл, - прошептала она, - Ублюдок!..
-Нечего было подружек в постель укладывать, - отбрил он и стал стаскивать с неё нижнее бельё.
-Отпусти меня сейчас, и я... Я даже в милицию не пойду, всё забуду, ладно?.. Прости меня, милый, прости, не злись...
Он смотрел ей прямо в глаза. Ей казалось, что он похож на какого-то демона. Ей стало жутко.
-Обратного пути ни для меня, ни для тебя уже нет, дурочка. Если хочешь, я сам пойду в милицию. Ещё как пойду, кисонька. Пусть меня повесят.
-Ты пьян!!! – крикнула она.
-Ты тоже. Кстати, я не просто пьяный. Я - пьяный сумасшедший.
...Из своих рук он выпустил её только через вечность, как ей показалось. Она была уже трезвой, а он – ещё нет.
Он смотрел на неё исподлобья и застёгивал брюки. Девушка тихо плакала, размазывая по щекам потёкшую тушь.
-Это только в сказках маленькие дурочки в коротких юбочках никогда не попадают в переделки. А в жизни на каждую маленькую дурочку в юбчонке, шляющуюся по ночам, есть озабоченный отморозок. Где ж ты так наспиртовалась, киса?..
Девушка всхлипнула и швырнула в него комком грязи и промахнулась.
-Ты знаешь, кто мой папа, а?!  - заорала она, срывая голос.
-Мне плевать.
-Он убьёт тебя, выпустит тебе кишки!!! Он тебе не простит... Ни за что!!!
Миша лёг на спину. Земля была чуть влажной.
-Нет у тебя никакого отца, сама говорила. Дура ты, дура. Дура.
Девушка задрожала от ярости. Она поняла, что сейчас прикончит его. Чем-нибудь, хоть зубами горло прогрызёт, но убьёт. Суд её оправдает.
Он что-то почувствовал и сел.
-Может, тебя домой проводить?..
Он отвернулся от неё. Девушка поняла, что, либо сейчас, либо... Она схватила бутылку, вывалившуюся из кармана его ветровки, и долбанула его по голове со всего размаха. Бутылка разлетелась, по рыжим волосам потекла алая жидкость.
-Ты... – зарычал он и отрубился.  
Она тяжело дышала, сжимая горлышко бутылки в руке. Гнев, боль, унижение застилали её глаза... Она отбросила горлышко и прижалась к его груди.
Он был жив. Он даже дышал...
Её перекосило от злобы.
-Убью,- шептала она, - Убью....
Но как?..
Вся голова его была в дешёвом вине и крови. Она струйками стекала на землю по его щекам, лбу, даже по шее... Рот был приоткрыт.
А она его любила.
Её пришла в голову отличная идея. Вино – это спирт, спирт – горит... А Миша курит. У Миши есть зажигалка.
-Сволочь, - она пыталась найти зажигалку в его карманах, - Гад, сволочь....
Нашла. Но...
Он захрипел и открыл глаза. Зелёные, яркие.
-Люся, ты что?..
Она отбросила зажигалку и упала на землю.