До настоящего ценителя мне, конечно же, далеко – не столь безупречен мой вкус, не столь много образцов испробовано, не столь детально я разбираюсь в механизме и его шестеренках. Настоящего ценителя кино можно сравнить лишь с тонким знатоком вин, способного уловить легчайшие оттенки вкуса и цвета, выделить влияние южного (или не совсем) солнца, влажной темной земли и умелых рук винодела на вкус напитка, ощутить особое послевкусие и дать совершенно невероятную, но до чертиков точную характеристику вина, способного с легкостью отыскать в богатом арсенале бутылок именно то, что нужно, отыскать настоящее, отыскать стОящее… Таких крайне мало… Я же, будучи дилетантом, принимаю все интуитивно, вслушиваюсь – принимает или не принимает сердце, заволновалась ли душа... Довольно честный подход, как мне кажется…
Кино – это совершенно потрясающая штука, совершенно особый тип искусства… Посудите сами – в кино, как ни в каком другом виде искусств соединены воедино визуальная, звуковая и смысловая составляющие… Ни живопись, ни архитектура, ни литература с музыкой не способны предложить нам всего этого одновременно. А ведь при этом кино чрезвычайно удобный тип искусства – любой, кто пожелает, может без труда заполучить себе экземпляр творения не участвуя в заграничных аукционах и не переплачивая лишних денег. Тем более, что количество экземпляров, в принципе, не ограничено. И все как один – оригиналы! Никто не посмеет сказать вам, что в произведении не прослеживается рука мастера, что вам подсунули подделку, или просто копию. Вы наверняка получите оригинал, со всеми мельчайшими деталями и черточками, красками и полутонами, авторским почерком и идеально вымеренными кадрами. Наслаждайтесь!
Случаются фильмы с хорошей режиссурой, но совершенно никчемной работой оператора; или с гениальной игрой актеров, но блеклостью работы художника; или, что самое обидное, с вымеренными, прочувствованными до миллиметра кадрами и с размазанными по экрану мыслями и идеями… Впрочем, иногда ради одной составляющей можно простить и все огрехи, просто наслаждаться фильмом лишь с одной-единственной стороны, не пытаясь заглянуть с тыльной, или, упаси бог, снизу… Почему бы и нет?
Кино по своей сути должно быть искусством практически безупречным. В отличие от близко примыкающего к нему театра, кино являет собой квинтэссенцию мастерства, вариантов и ходов, что требует от его создателей максимальной концентрации. Авторы всегда имеют право на ошибку в дубле, в кадре, в позиции, ведь их число не ограничено и выбран будет лучший вариант (именно поэтому некоторые режиссеры снимают фильмы годами, многократно переделывая и изменяя то, что уже, казалось бы, получилось); но в то же время не имеют прав на ошибку, когда произведение готово - кино, будучи завершенным, не позволяет внести в себя хоть сколь-нибудь незначительные коррективы, в отличие от того же театра, где сбившийся или попросту сплоховавший актер – имеет возможность и полное право реабилитироваться при следующем показе, добавить нечто новое…
Но главное волшебство кино, все-таки не в необычности, универсальности и безупречности… Оно в том, что невидимо для глаз, неподвластно воле и противно формальной логике… Когда в зале выключают свет, я вынужден смотреть на мир чужими глазами — и я, заплатив за это совсем небольшие деньги, безропотно принимаю это условие. На два часа я превращаюсь в кого-то другого... И если фильм получился – то я забуду, что нахожусь в зале кинотеатра, полностью погружусь в тот, совершенно другой киношный мир. В изначально чужой (!) мир.. А в моей душе произойдут изменения. Может быть, откровенно небольшие изменения, но я уже не смогу игнорировать опыт, эмоции, которые стали и моими. И никто из вас не сможет игнорировать этого, если фильм получился… Так люди в разных концах света учатся понимать друг друга.