Был этот мир окутан серой мглою,
А люди жили грязною толпою
Бездушных и уродливых зверей.
Рождались, ели, пили, умирали,
Детей плодили – ту же плоть и кровь,
Не знали про добро и про любовь,
И вообще хорошего не знали.
Не жили, а скорее прозябали,
Всю прелесть находя в вине и блуде…
На это всё взирая с высоты,
Господь решил, что этим бедным людям,
Как видно, не хватает красоты.
«Создам её, - раздумывал творец, -
И станет всё ужасное красиво,
Невежеству и злу придёт конец.
Я подниму со дна людских сердец
Прекрасные и светлые порывы».
Господь с тех пор не думал о покое,
И он себе сказал: «Да будет так!»
Взял глину, из неё слепил костяк,
Потом к нему приделал остальное
И освятил божественной рукой.
Вмиг дева перед Господом предстала,
Пленяя неземною красотой.
Она, как и пристало идеалу,
В себе великолепно сочетала
Прекрасный лик с прекрасною душой.
На дело рук своих взглянул святой,
И сердце у него затрепетало.
И вот на землю грешную из рая
Сошло созданье дивной красоты.
И люди, словно жалкие скоты,
Смотрели на неё, разинув рты,
И расступились, деву пропуская.
Она заговорила, призывая
Взглянуть на свет, уйти из темноты.
Но люди слишком свыклись с темнотою.
Лишь любопытство правило толпою,
И каждый обращенный к деве взгляд
Таил в себе недоброе, чужое.
Все, кто стоял вокруг – и стар, и млад –
В ней видели лишь редкий экспонат,
Взирали как на нечто неживое.
Ни просьбой, ни молитвой, ни слезами
Она их чёрствых душ не проняла.
Толпа её речей не поняла:
Она своими жадными глазами
Бедняжку раздевала догола,
Она могла лишь вожделённо охать,
С ухмылкой мерзкой глядя на неё.
Людьми в тот миг владела только похоть,
Животное влечение – и всё.
Они и не пытались разобраться
В её душе, желанием дыша.
И шёпот раздавался: «Хороша!..
Девчонка в самый раз!.. Милашка!.. Цаца!»
Но вот, в толпе прокладывая путь,
Какой-то малый крикнул: «Надоело!
Братва, довольно слушать эту муть!
Пора бы нам приняться и за дело –
С красоткой позабавиться чуть-чуть!»
И чернь заволновалась, загудела.
«Хватай её!» - послышалось вокруг.
Уподобясь стремительному шквалу,
Толпа уже кипела, напирала…
«Хватай её!» - и сотня сильных рук
На ней уже одежду в клочья рвала.
И крик – в нём были горе и испуг –
Пронёсся над толпой и замер вдруг.
И смолкло всё. И Красоты не стало…
Господь, узнав про это дело злое,
Разгневался, конечно, на людей
И побожился силою своей,
Что им вовек не знаться с Красотою,
И что красивых телом и душою
Им не видать, как собственных ушей.
Прошли века. Но лучше мир не стал,
И люди в нём не сделались умней.
Уже никто из них не вспоминал
Про этот случай – видимо, забыли.
Но клятва прошлых лет осталась в силе.
Сам посуди, ты где-нибудь встречал
Людей, красивых в полном смысле слова?..
Я тоже не встречал пока такого,
А может быть, увы, не замечал.
О, человек! Греховного основа!
Молящийся не вере, а кресту!
Когда бы вдруг её ты встретил где-то,
Не торопись, балладу вспомнив эту,
Уподобляться грубому скоту,
Оберегай, как око, Красоту,
Не превращай в разменную монету.
