Объятья ночи медленно слабеют.
Ещё безлюдны скверы и аллеи,
И от росы весь мир как будто сед.
На это утро нет расходных смет,
Составлен ли бюджет? – Бог весть – но разом
Погаснут фонари, и с полуфразы,
Издалека – затеплится сюжет.
Ещё и парк вдали в туман одет,
И нет прозрачней неба над домами…
Послушайте: неслышными шагами
На город надвигается рассвет.
Под взглядом бледно-синей высоты
Здесь все движенья лишни и нежданны,
И все черты обманчивы и странны,
И улицы туманны и пусты.
Последние, пророческие сны,
Короткое, обманчивое лето…
И сходятся с закатами – рассветы,
И всё вокруг – в тенётах тишины.
Она весомей, чем любой предмет:
Глаз ночью не сомкните, и проверьте –
И кроме стука собственного сердца
Ни звука не услышите в ответ
На чьё-нибудь пугливое: «Привет…» –
Не дышат даже старые скворечни,
И птичьи тополя Замоскворечья –
Бессменные хранители примет.
И кто-нибудь укутан и согрет –
Последние короткие мгновенья,
В последнем ожиданье пробужденья –
Надежд и встреч, наград, стихов, анкет.
И хочется из дома выйти вслед
За гаснущею утренней звездою…
И ждать всю ночь, и ждать всю жизнь порою,
Как лета – осенью, как снега ждут весною –
Когда на Землю спустится рассвет.
И не по дням порой, а по часам –
Вот так вот жить, и невзначай влюбиться –
Влюбиться в эти улицы и лица,
В тех первых пешеходов по утрам…
В тех, кто не верит выспренним словам,
А лишь мечтам,
Ветрам и непогодам,
Кто ждёт чудес в любое время года,
И дождиков по чётным четвергам.
Но этот мир принадлежит не нам,
Когда земля вздыхает полной грудью,
Когда вот-вот проснутся наши судьи –
И будут расходиться по местам.
Нас судят по поступкам и делам,
Не по статьям, без дальнего расчёта –
Зачем мы здесь? Годны ли мы на что-то?
Нужны ли мы – или никчемный хлам?
И не ведут беседы по душам,
И ни секунды нет на оправданье –
Как будто не пришедшим на свиданье,
Как будто проигравшим игрокам.
…Над спящим городом безумствует рассвет –
По небесам раскинулся пожаром,
Подкрадываясь, вспугивает пары –
И вырывает с кровью чьё-то: «Нет!…»
Одни законы правят много лет:
Влюблённые в любви не признаются –
Встречаются, стесняются, сдаются…
Гуляют до рассвета, расстаются,
И вновь встречают – завтрашний – рассвет.
Над самой беззащитной из планет –
Всесильные! – да будет ваша воля,
Испившие из общей чаши боли,
Палач и воин, Гамлет и Макбет…
Корнет, учёный, пахарь и поэт!
Горит заря на северо-востоке…
Нет-нет, неправда – мы не одиноки:
Всё это – вздор, всё – выдумки газет.
И кто-нибудь, проснувшись, трёт виски…
Где аргументы в нашем вечном споре?
Стакан воды. Во рту и в сердце – горечь,
И низкие худые потолки.
И раздаются первые шаги
По тихой мостовой, по назначенью,
Торопятся – по высшему веленью,
По мановенью чьей-нибудь руки.
И ты идёшь по кромке бытия –
И обгоняешь утренний автобус,
И под ногами, словно школьный глобус,
Чуть-чуть качаясь, вертится Земля.
И можно, разглядев на ней, узнать –
Узнать двоих на нашей остановке,
Узнать себя – влюблённым и неловким,
И эту девочку – и что уж там скрывать!
И, разбежавшись, ноги оторвать
От голубой поверхности планеты –
Пусть умереть в полёте, но рассветы
Теперь несчётно раз на дню встречать.
И ненароком время обогнать,
И там, на двух гагаринских высотах,
Вдруг вспомнить всё – все беды, все щедроты –
Не оценить, и не пересчитать.
В груди как будто чувствовать стилет,
И вниз смотреть замёрзшими глазами,
И видеть всё, что вечно будет с нами,
Родней чего во всей Вселенной нет –
Всей этой жизни призрачный балет…
И первый утренний автобус в отдаленьи,
Как через улицу шагают тени,
И как над крышами горит рассвет.