Неприятное слово! Рифма так и просится, и, притом, самая нецензурная. Только на самом деле это слово ничего плохого не означает. Пестун – это взрослый медвежонок, который остался при матери медведице и няньчит маленького медвежонка, пестует, то есть. Вот и выходит, что я – пестун. Ф-фу. Всё-таки скверно звучит!
Раньше мне было здорово, когда я у мамы был один. Мне и сейчас неплохо, если честно, но, буду по порядку.
Когда у тебя молодая мама, как, например, у меня, то это хорошо.
Она чаще всего прикольная, знает кучу всяких штучек, забавных историй, прикольных анекдотов, так что всегда есть чем застебать пацанов. Например, если я оденусь полностью во всё чёрное – свитер, джинсы, ботинки, а меня в колледже спрашивают на ха-ха, что, мол, кто-то умер, то я им с маминой подачи отвечаю, что я ношу траур по невинности, ну и, соответствующее лицо делаю, значительное. Пацаны ржут - мне приятно. И всё такое. Им-то с кем прикалываться?! Разве что-нибудь тупорылое во дворе рассказать могут, с родителями контакта никакого, а мне она такие славные штучки подбрасывает, что все ухохатываются.
Лекции о половом воспитании мама тоже проводит и не стесняется, только очень любит пугать СПИДом, сифилисом, гонореей и ранними абортами. Только начинает говорить про отношения полов, как тут сразу твёрдый шанкр и всплывает, круглый, гладкий, возникший в первичном месте попадания бледной спирохеты, поверьте, ничего потом уже не хочется. Когда я начал ходить с девчонками, она на полном серьёзе предложила купить мне презиков, только я отказался. Нужно будет – сам куплю.
Маму можно спросить про что угодно, и она всегда что-нибудь придумает и посоветует. Когда пользуюсь её советами – всегда выходит толк. Толковая у меня мама, и очень весёлая. Иногда мы, конечно, ругаемся, но всегда быстро миримся, она у меня отходчивая. И пожрать всегда чего-нибудь вкусненького готовит, если есть из чего, а если нету – едим сосиски и картошку.
Раньше к ней приходило очень много гостей, пацанов и девок, и со мной всегда кто-нибудь играл (ну, это давно уже было!) или болтал, а потом появился отчим.
Свадьба - фигадьба, мамка сделала причёску с блестящими камушками, надела длинное платье, гости, подарки, каравай с голубями в веночке, торты, все бегают, кричат, а я с кухни две бутылки вина свиснул, мы с пацанами распили во дворе. Тимку так рвало, что мы животики со смеху надорвали. Облевал себе джинсы, кроссовки, падал в подъезде, в общем, классно мамка замуж вышла.
Ну, отчим так отчим, пусть себе будет. Даже хорошо.
Отчим – существо полезное. Он сразу же купил мне компьютер, нормальный мобильник, чтоб не стыдно было доставать из кармана, спортивный велик, и кучу разной фигни в квартиру – холодильник там какой-то, стиралку, мебель на кухню, дверь поставил новую, и прочую бесполезную хрень. Не дерётся, не орёт, нормальный, короче. Тоже весёлый, может что-то прикольное рассказать и бабыльца подкидывает. Гайки там всякие, кстати, он стал вкручивать, гвозди забивать, и мама перестала мне кричать: «Сделай что-нибудь! Ты же мужчина!!!» Как-то раз, когда она в очередной раз мне сказала «сделай что-нибудь», я стал на правую ногу и сделал «ласточку», так она драться полезла.
Когда мамка лезет драться, я закрываю лицо руками и жду, пока она набьёт себе руки, задолбётся и перестанет. Всё равно сильно она не стукнет. Вот мой тренер может так дать, что лежишь и думаешь - всё, уже не встану. Главное, чтобы ей не пришло в голову брать подручные предметы, вроде выбивалки для ковров, с которой она меня в прошлом году из компьютерного клуба в час ночи забирала. Короче, отчим занялся починкой разной бытовой ерунды. Нет, я-то, конечно, мужчина, но, поломанный бачок от унитаза это не воинский подвиг, никакого кайфа нету его чинить. Вот под танк с гранатой броситься – это да.
Вслед за его появлением из квартиры пропали почти все мамины друзья мужского пола, и она впервые задалась вопросом, чего они все к ней ходили, выпивали литры чаю и выкуривали блоки сигарет? Ну и ладно, больно надо! Вместо них появились друзья отчима со своими девушками, так что всё равно было полно народу и всегда можно было поржать.
Я, если честно, поржать больше всего люблю, а потом уже lineage и футбол, и мою Ольку, конечно. С Олькой у меня тот ещё прикол. С какой девчонкой не подружусь – она обязательно Олькой оказывается, так что у меня в телефоне даже отдельная папка есть на них, «Ольки» называется, а там они уже по номерам. Эта, последняя, как представилась, я сразу понял, что будет моя. Тянет на меня Олек со страшной силой, ничего с собой сделать не могут. Олька не то, чтобы эмма, но типа того. Я их раньше терпеть не мог, а эта ничего, нормальная оказалась, без соплей, а то я сопли не люблю.
Так. О чём это я?
Отчима я, конечно, папой не стал называть. Какой он мне папа, если на год младше мамы? Вообще молодой. Я сначала ещё думал, называть его папой, или нет, и попросил маму пробить, что он думает по этому поводу. Она его аккуратно спросила, и отчим ответил, что ему как-то стрёмно, потому что уж очень я большой. Кстати, акселерат тоже отвратительное слово. С ним рифмуется дегенерат, ренегат, пролетариат и просто гад. Тогда я решил и дальше обращаться к нему просто «на ты» и по имени – Валик.
Сначала они, родители, постоянно куда-то потусоваться ездили и ходили в гости. Меня с собой не особенно брали, но это ерунда. Я даже рад был, когда их нету, пацаны тогда не стремаются заходить, никто не выгоняет из инэта, не говорит: «Встань, Пашка, на минуточку, я только на один сайт, одним глазочком загляну!» Ага! Знаем мы эту минуточку. Сядут - и с концами.
Короче, ездили они, ездили, ходили-ходили, и вдруг мама мне говорит, что у неё задержка. Стали мы ждать, просто задержка это, или мне пришла хана, и оказалось, что всё-таки хана. Ну не так, чтобы я очень кого-то не хотел, просто первая мысль у меня была, что всё, капец подкрался незаметно, а потом даже интересно стало. Ну, думаю, родится у меня брат, научу его играть в футбол и в линейку, классно будет.
Сначала маму тошнило, а потом у неё стал расти живот. Сама она худенькая, маленькая, поэтому в конце-концов живот получился просто колоссальный. Впечатление было такое, что мама обзавелась небольшим внутренним дирижаблем. На последнем месяце она даже чашку с чаем ставила на него, чтобы к столу не тянуться. При всём этом живот был необыкновенно энергичным. Ребёнок постоянно вертелся внутри, крутился, и бил ногами так сильно, что казалось, сейчас порвёт кожу, выпрыгнет и побежит по полу. У меня даже сердце замирало – ведь это стопудовый центральный нападающий! Ничего, думал я, вот родится, и я его научу, как голы забивать!!!
Ходила мама хорошо, бодренько, активно, в магазин и на рынок до конца сама бегала, я ведь в колледже был по будням, а отчим вкалывал, но она сама всё тянула без проблем, только мне постоянно приходилось за ней следить, чтобы не курила, ведь это вредно для ребёнка. А то стоит только сказать, что пойду, погоняю мяч, а она уже на балконе сидит и сигаретку сосёт. Ведь, пока я на парах, наверняка тоже курила! Я, конечно, не молчал и постоянно за это ругался, а она виновато улыбалась, и быстро тушила окурок. Валик тоже ругался, но, похоже, она всё равно до самого конца табачила на нычку от нас.
Когда мама ходила беременная мной, она, говорит, совсем не курила. Её тошнило от сигаретного дыма. А меня от него до сих пор тошнит! Пацаны в колледже додалбываются: «Пашка, пошли, покурим! Или хоть постой с нами!» А я им всегда говорю, что у меня астма. Только тогда и отстают. На самом деле у меня, конечно, никакой астмы нету, а то, как бы я был центральным нападающим? Только они тупорезы и не просекают, а мне и хорошо, главное, чтоб отдолблись. А уж как мой тренер ругается, если от кого-то унюхает – жесть! Да, так о чём я?
Мы уже начали готовить место для кроватки, выбросили кое-что ненужное и передвинули в комнате родителей мебель. Оставалось выбить ковры, и, похоже было, что заняться этим придётся мне. Я немного пощёлкал каналами и пошёл пораньше спокойно спать, а я когда сплю – хоть из пушки стреляй. По крайней мере, раньше. Мультик есть такой, про Добрыню Никитича и Змея Горыныча. Выходит, что я сплю, как Добрыня, или почти так…
Утром проснулся, валяюсь, чешусь, думаю, как эти дурацкие ковры буду выбивать, и про Ольку, конечно, как тут заходит в мою комнату Валик.
В белом свадебном свитере! Он на свадьбе был в свитере, сказал, что лучше удавится, чем оденет костюм.
С обручальным кольцом на пальце! Отчим работает с металлом, и не носит кольца, чтоб руки не покалечить.
Я сел в кровати и стал на него смотреть, а сам думаю, чего это он так вырядился.
А Валик мне и говорит: «Поздравляю тебя, Паша, у тебя сегодня ночью родилась сестра! Три шестьсот, пятьдесят два сантиметра »
………………………………………………………………………………………………
ЧТОООО???????!!!!! КТООООО?????!!!!!!! А как же центральный нападающий?!?! Кого я буду учить голы забивать?!!!! Какая, блин, сестра?! Откуда? Зачем сестра?!
Я был в ужасе. Валик меня утешил, как мог, и сказал, что в следующий раз они постараются прицелиться на брата. Я уже немножко пришёл в себя и понял, что он шутит.
А на УЗИ говорили – мальчик, мальчик! Наверное, специально под пацана шифровалась и пуповину между ногами выпустила. Ну, что уж тут поделать, пусть будет сестра, раз она есть. Не оставлять же её в роддоме, в конце концов. Ох…
Оказывается, как только я улёгся, маму начало прихватывать. Отчим сразу же выпил пол пачки валерианки, потом они помылись, побрились, посмотрели телевизор, и когда маму хорошенько, не по-детски расколбасило, вызвали такси и поехали в роддом, где быстро, успешно и совместно родили её. Этот кошмар.
Правда, тогда я ещё не знал, какой это будет кошмар. Я позвонил маме на мобильник и поздравил её с сестрой, а потом мы с отчимом понесли ей в роддом диетический обед и водичку. Мама вышла к нам медленно, вразвалочку, в синем халате с красными цветочками, в красных точках лопнувших сосудов на бледном лице. Дирижабля на ней больше не было. Нам с Валиком очень хотелось посмотреть на мою сестру, и мама вынесла нам одеяло, из которого выглядывало красное и сморщенное, как печёное яблоко, кукольное личико. Два дня мы с отчимом ели жареную картошку с колбасой, а потом Валик купил маме в подарок цепочку, цветы, и мы забрали наших женщин домой.
Родители назвали её Авророй.
Я-то им говорил, что, как вы яхту назовёте – так она и поплывёт. Но разве меня кто-нибудь слушает?!
Сначала она была тихой и спокойной. Мама носила её на одной руке, а второй показывала мне, что нужно сделать. Я научился мыть бутылочки, готовить ванночку, менять памперс. Мне даже кажется, что если б устроили соревнование в нашей группе по смене памперсов на время, типа, как противогаз одевают, то я бы всех перегнал.
Потом у неё стал болеть живот. Господи, как же она орала! При этом знающие люди говорят, что мальчики орут намного хуже. Куда же хуже? Мы все по очереди укачивали её, грели животиком на животе, грели, грели, качали, носили, носили, и так доносились, что она окончательно привыкла к рукам, и с тех пор ни секунды не хотела быть одна.
Аппетит у Авроры всегда был отличный, поэтому вес она набирала быстро. А девица крупная, рослая, потаскай целый день такую гирю! И орала, орала, орала, днём, ночью, ну просто капец какой-то. Никто дома не высыпался, я, хоть и крепко раньше спал, до Авроры, теперь стал промазывать по мячу. Тренер бурчит, пацаны с меня ржут, и говорят, что я за…ный. Все соседи спрашивали, чего она постоянно кричит, что мы ей делаем? Извините, что МЫ ей делаем? А ОНА что нам делает, вас не интересует?! Да она нас живьём чуть не съела!!! Одно только меня и утешало - похожа Аврорка получилась не на Валика, и не на маму, а на своего старшего брата, меня, то есть. Очень хорошенькая.
Если у меня было свободное время, мы с мамой носили Аврору в детскую поликлинику, чтобы взвесить и измерить. Я нужен был, чтоб коляску спустить-поднять, соску, бутылочку подать, сумку подержать, двери открыть и пр. Валик ведь на работе! В поликлинике меня сначала принимали за маминого мужа, а когда она объясняла, что я - сын, то медсёстры так пучились глазами на меня, что просто капец какой-то. Мама виновато улыбалась, и оправдывалась этим дурацким словом – акселерат. Терпеть его не могу! Чтоб меня не путали с Валиком, я стал постоянно мамкать. Стоим, допустим, возле кассы в магазине, или ещё где-то, где люди, и я ору, погромче так: «МАМА, дай мне пакет! МАМА, ты ключ не забыла?» А то неудобно как-то. И всё равно, я ору, а народ глаза на нас пучит. Просто она маленькая, худенькая, подвижная, вот ей и дают намного меньше лет, а мне, наоборот, уже давным-давно в магазинах продают пиво.
Да. Так о чём я?
Малая тоже оказалась акселераткой. Я и расчехлиться не успел, как она стала переворачиваться на живот, потом села, потом поползла, а в девять месяцев пошла. Вот тут кошмар и начался. Пока она просто лежала и орала – можно было терпеть. Думать там, о цветочках, что ли, и носить её, а потом настал такой кошмар, что хоть вешайся.
Этот монстр был одновременно повсюду. Стоило мне оттащить её от велосипеда, чтоб не перевернула его на себя и не убилась, как она уже сидела под компьютером и шмоцала провода. Я её вытаскиваю из-под компа, а она уже клетку с хомяком на себя тянет, и на пол. Я увожу её от клетки, а она уже висит на дверце стиральной машинки и катается! Или в унитазе руки полощет и кого-то оттуда зовёт, понимает, дрянь, что это тоже выход из квартиры.
Складывалось такое впечатление, что их не одна, а несколько.
Дверь в коридор открыть пока ещё не могла, но я полностью уверен, что как только научится открывать – будет текать на улицу в колготках. В линейке посидеть невозможно, она стоит рядом, и воет, чтобы её взяли, а если взять, то лупит по клавиатуре, а если не давать ей клаву и мышку, то снова воет и орёт, визжит, вопит, верещит. Приходится вставать и играть с нею в куклы.
Обои ободрала везде, где имела доступ. Все предметы в квартире перестали лежать на своих местах. Чтобы что-нибудь найти в нужный момент, мы всей семьёй бегали в поисках.
Все маму спрашивали, неужели я был таким же, как Аврора, но она достоверно не помнила. Кажется, таким же, или чуть потише, просто тогда была жива моя бабушка, она очень много маме помогала, а теперь бабушке на кладбище, и мы с мамой иногда к ней приезжаем протереть надгробие и прополоть цветочки.
Чтобы Аврора не выла и не вопила, мы ей давали всё на свете, кроме вилок, ножей и отвёрток, а то глаза выколет. Мусорку хочешь вывернуть? Хрен с тобой, выворачивай, только заткнись. Кастрюли из кухонных шкафов на пол выгребла и крышкой грохочешь? Делай с ними что хочешь, только молчи. Бойцовская девка. Чего надо – всё добьётся. А сама прихорошенькая какая! Мордочка точёная, губки розовые, глазки синенькие. Я из колледжа прихожу, а она ко мне своими крошечными ножками топает, улыбается во все четыре зубы, и лепечет: «Бать! Бать!» Брат, то есть, букву «р» сказать ещё не может.
Я вот смотрю на неё и думаю, ведь женится на моей сестре какой-то идиот! Хотел бы я на него посмотреть. В группе меня все подсырают, что, мол, нянькой стал? А я им так и говорю, что вы как хотите, а у меня своих детей не будет, даже стерилизуюсь, если надо.
Как-то раз гуляла мама с Авторой и встретила другую мамочку, в коляске которой смирно сидело какое-то флегматичное жвачное животное. Мама посмотрела на него, а потом взяла сестру под мышки, и мы пошли к детскому невропатологу. Доктор Авроре постучал по локтям и по коленкам, показал свой молоточек (одно ловкое движение руки, и молоток уже у Авроры – изъяли – дикий вой), посмотрел, как она ходит, послушал, как лепечет, и сказал, что она здорова. Мы с мамой робко возразили, что она, может, и здорова, но все вокруг неё уже больные. Тогда он прописал купать Аврору в успокаивающем сборе номер два и давать какие-то капли. Ага, конечно. Помогло, как мёртвому припарка.
Ладно, если вся семья дома. Вечером, допустим. Или одна мама, хотя бы. Но ведь они постоянно норовят куда-то от неё удрать, а мне Аврору подсовывают: «Пашка, посиди с ней пару минут! Пашка, пойди погуляй с коляской!» А она что, хочет сидеть в коляске? Она там вертится и вращается, как юла, на меня все прохожие смотрят и думают, вот, мол, несчастный отец!
Или, например, если ей нужно поменять колготки, то просто капец какой-то. Автора воет, извивается змеей, и пытается с голой жопой уползти на пол.
Когда её кормят – нужно либо фиксировать Аврору по рукам и по ногам, либо развлекать по-идиотски. Мама её пихает кашей, а я делаю ласточку (вот когда этой позе применение нашлось!) и вообще веду себя, как поц, тогда она на меня молча смотрит и ест, а похарчиться спокойно у неё времени нету.
Для помывки этого кошмара в ванной, маме каждый день приходится проявлять чудеса ловкости и сноровки, чтобы она не убилась в процессе мытья, и не утопилась.
А насчёт посидеть с нею часок-другой дома, так это я им сразу сказал, мол, вы как хотите, а я с ней один не останусь. У меня ещё и личная жизнь какая-то есть, тренировки и Олька. Но родители всё равно мне её впихивают. Правда, потом денег подкидывают, потому что это тяжёлый физический и моральный труд, сидеть с Авророй, только я сам свою стипуху отдал бы, чтобы её никогда не видеть.
Короче, от этих детей одни напряги. Когда мне кто-нибудь в группе или в нашей команде рассказывает, что у него брат (сестра, племянник, племянница) спокойный и ненапряжный, я не верю. Кому-нибудь другому свою сказку расскажите, а не мне!
Так. О чём это я? Ага.
Как-то раз они мне её втулили. Их в кафе кто-то пригласил, на день рождения, что ли. Хорошо, говорю, пять баксов в час! И кашу, пожалуйста, ей сварите, или суп взбейте в блэндоре, а банан я уже сам как-нибудь вилкой разомну. Прошу заметить, что попросил я с них по-божески, учитывая то, что мне предстояло. Валик с мамой на всё согласились, помылись, расчесались, посушились феном, и быстро рассосались. Вот бы у меня прыщи так быстро с морды сходили, как родители дали дёру!
Остался я с Авророй дома. Я её и так уже терпеть не мог, а быть с нею тет-а-тет тем более. Заткнул уши ватой и сел за компьютер, пускай вообще спасибо скажут, что я с нею остался. Когда она подёргала меня за штаны достаточное количество раз, и разгромила всю комнату за моей спиной, я встал, сменил памперс, умыл ей рожицу и понёс кормить. Прихожу на кухню – тык, мык, мамка еды забыла оставить! Морду, небось, не забыла накрасить? Ничего, думаю, всё поправимо. Поискал что-либо готовое – нифигища, есть хлеб и копчёная колбаса, мне это проканает, а ей нужно кашу варить или супчик, а так в падло! Подумал немножко, и решил сделать питательную смесь.
Яйцо сырое разбил в чашку и взболтал вилкой – раз! Тренер говорит, что сырое яйцо очень калорийное, там много питательных веществ, белок, и требует, чтоб мы пили сырые яйца. Раньше мне было противно, но потом я привык, и она, привыкнет! Посмотрел на это яйцо… Какое-то оно жидкое! Тогда я покрошил туда хлеба и перемешал. Опять посмотрел, понюхал… Чего-то не хватает! Может, витаминов? Порезал туда луковицу. Теперь полный порядок. Перемешал, даю, не ест, гадина, плюётся. Нет - так нет, хрен с тобой. Поставил чашку на стол, вставил в уши вату, сел за компьютер. Аврора орёт, теребит меня за штаны, какая тут игра? Выключил, сел играть с нею в куклы, а она играть не хочет, вопит. Конечно, голодная! Взял чашку с яйцом и луком, даю. Две ложки съела и кривится. Ага, смотрю, лежат бананы. Один стоптал сам, второй ей размял. После банана, вроде, успокоилась.
И когда эти вредители придут? Я уже порядком заскучал, как тут мне кто-то в двери звонит. Пошли мы с Авророй, открыли, а это сосед сверху, Серый. Говорит, что аж с улицы слышно, как я с сестрой сижу, вот он и пришёл мне помогать. Хорошо, говорю, заходи, раз пришёл! Серый зашёл, мы час посидели с нею (а время идёт, денежки мне капают!) и говорит – фу-у-у, Пашка, больше не могу. Как ты тут живёшь? Как, как… Живу! Идём, говорит, перекурим на балкон. Я ему отвечаю, что не курю, потому что у меня астма. А он прицепился, пошли да пошли, там, мол, вентиляция, а здесь Аврора орёт, я подумал-подумал, и пошёл с ним.
Пока Серый курил, малая сначала верещала под балконной дверью, а потом заткнулась. Видно, как всегда занялась вредительством. Мы ещё постояли на балконе, трепались о том, о сём, а потом заходим в комнату, а сестры моей нет. Сначала мы посмеялись, стали её звать – не выходит. Спряталась? Стали мы с Серёгой её искать. Всю квартиру обрыли – нет ребёнка.
У меня неприятно засосало под ложечкой. Побежал к входной двери – так и есть, дверь на ключ не закрыта, просто прихлопнута! Серый, говорю, у меня сестру украли! А он смотрит на меня и ржёт, дурак, говорит, радуйся, мол. Я ему чуть не зарядил. Видно, что-то такое у меня в лице промелькнуло, потому что Серый ржать перестал, и мы ещё раз всю квартиру перерыли, под все кровати заглянули, а дома так отвратительно тихо, когда её голосочка не слышно. «Ты не гони, - говорит Серый неуверенно, - Кто мог её украсть? Кому она нужна?» «Да кто угодно, - отвечаю, - Сейчас детей на органы крадут!» Сам так сказал, и чуть не умер, у меня даже сердце заболело. Мою Аврору на органы! Моего центрального нападающего!
Мы оббегали весь дом. Обшарили все подъезды. Мы спускались в подвал с фонариком, поднимались на чердак, опрашивали соседей, и в голове у меня чего только не было! Ну, всё, думал, теперь мне точно хана. Вот и подработал нянькой! А ведь какая она была чудная! Такая красивая, хорошенькая, весёлая, живая, такая хохотунья. Ей, бывало, палец покажешь только – уже заливается. А когда зубки у Авроры лезли – ни соплей, ни поноса, как у других детей. Такая здоровенькая, беленькая. Господи, только бы не педофил какой-то её вынес! Она ведь ко всем на свете на руки шла! А я, болван, ей кашу ленился сварить! Мы с Серым всех пацанов со двора на ноги подняли, ребята бегают, как ошпаренные, мою Аврорку ищут, и никакого результата. Тимка (который блевал от полбутылки мадеры) своего пса привёл, и предлагал дать ему понюхать какую-нибудь вещицу, но я его на фиг послал, потому что пёс у Тимки такой же дурак, как и его хозяин.
Господи, Боженька добренький! Я пол года ни пива, ни вина даже нюхать не буду, пусть только сестра найдётся! Внутри всё огнём горело, я взмок, как после тренировки.
Дайте пацаны, говорю, кто-нибудь, сигарету! Так в первый-последний раз и закурил. Мерзость ужасная, сразу же стошнило и голова закружилась, а успокоиться не могу. В мозгах сумбур полный. А пацаны говорят – звони родителям. Угу, мне так же хочется им звонить, как повеситься. Вернее, я уже думал сразу и повеситься, а потом им бы кто-нибудь другой позвонил, рассказал, так и так… Погуляли в ресторане, значит. А если на органы Автору продать, в розницу, то можно больше выручить, чем если на усыновление. Печёночку отдельно, две почки по отдельности, селезёнку, сердечко, зародыши зубов старым пи....сам, вместо фарфоровых протезов, и стволовые клетки…
Господи, Боженька добренький, пусть она найдётся! Я не буду ругаться матом в группе, честное слово! Я перестану хамить маме. Я перестану щупать Ольку. Футбол брошу, стану серьёзно учиться. Чего только не обещал! Во всех грехах покаялся. И что уши ватой затыкал, чтоб не слышать её крика, и что яйцо с луком ей расколотил вместо каши, и что мелочь забирал из её копилочки – во всём.
Уж лучше, чтоб её цыгане украли и милостыню с ней просили, тогда хоть шанс есть… Короче, такая каша у меня в голове была, просто аут. Похожая на то яйцо с хлебом и луком, которым я её накормить пытался. А время идёт, пацаны бесполезной толпой стоят у моего подъезда. «Пашка, звони родителям, - снова говорит Серый, - пусть приходят и вызывают милицию» Я аж застонал. Значит, будет и милиция, и весь этот кошмар!!!! Придут с собаками, станут искать, и найдут где-то её маленькое, беззащитное, изувеченное тельце где-нибудь на мусорке. Я бы этого козла голыми руками разорвал. Я бы ему глаза выдавил и в задницу засунул. Стоп, Пашка, не гони, какого козла? Никаких педофилов в нашем районе нету. Нету. Нету. Ой, бля-а-а-а!!! Мама, отчим, все с ума сойдут. Меня сразу же кончат, и хорошо, туда мне и дорога, раз я сестру угробил.
И тут я понял, что ужасно её люблю. Просто за то, что она есть на свете, люблю. Вредную, крикливую, наглую, вертлявую, противную, капризную, надоедливую муху, мою Аврорку. Люблю – и всё.
Когда я вытащил телефон, руки у меня так тряслись, что никак не мог попасть пальцем в нужные кнопки. Кое-как вызов дал, а мама трубку не берёт, наверное, телефон оставила в сумочке, а сумку куда-то сунула, она у меня мастер на такие штуки. Вот, доверяли же мне родители! Болван! Кретин!! Дегенерат!!! Хоть головой об стену бейся.
Эх… Пойду и сам вызову ментов, решил уже я, как тут раздался ни с чем не сравнимый Авроркин вой.
Как я по лестнице взлетел – не помню. Двери плечом чуть не вынес. Вламываюсь домой, а она ко мне своими ножками масенькими топает и личико руками трёт – красное, заспанное. Я её так резко схватил, что она аж пискнула. Где она тогда спала, до сих пор не знаю. Может, в кладовке с пылесосом, мы с Серёгой там не смотрели. Может, в шкаф бельевой залезла, фиг её знает. Только я теперь к ней совсем по-другому относиться стал. Аврора, конечно, по-прежнему «центральный нападающий» и кошмар всей нашей семьи, но теперь я точно знаю, что без неё никак. И сижу с ней с тех пор бесплатно, потому что мне неудобно стало с мамы и Валика деньги брать. А она меня как любит! Обнимается, и целуется, и даже кусает за щеку и подбородок, потому что я её пестун, нянька, то есть. Правда, по-прежнему орёт, визжит, вопит, верещит и топает ногами, как настоящий домашний Мао Цзедун.
Ничего. Ещё два годика потерплю, а там и в армию можно будет пойти!
