Присоединение Крымского ханства к Российской империи и современная геополитика Гл.19 ч.4 (Очерк)

        По пе, попереду Дорошенко,
По пе, попереду Дорошенко
Веде своє військо,
Військо запорізьке,
Хорошенько.
        Гей, долиною, гей, широкою,
Хорошенько.
        Гей, долиною, гей, широкою,
Хорошенько.
      
       Если  спросить  рядового украинца,  а кто такой  Петр Дорошенко, то, скорее всего, можно  получить ответ -  это казацкий гетман, один любимых  героев украинского народа, память о котором,  народ увековечил в   песнях.
         Но при дальнейшей  попытке расспросить, более подробные сведения,  обычно отмечается  путаница  с его дедом Михаилом Дорошенко.
         А уж  при  почти провокационном выяснении  вопроса: « Так о ком же  сложена песня? О Михаиле или  Петре?  Редко  можно получить вразумительный ответ.  А  правда  заключается в том, что песня  сложена  как раз  о Петре Дорошенко!
          ИСТОРИЧЕСКАЯ  СПРАВКА
           Петро Дорошенко (1627—1698 гг.) родился в Чигирине в знатной казацкой семье. Его дед Михаил Дорошенко был гетманом Украины  и  в 1628 г.  погиб  в  бою с турками. Отец — Дорофей Дорошенко — командовал полком в войске Богдана Хмельницкого.
         Сам П. Дорошенко получил образование в Киево-Могилянской академии, что на то  время  была  единственным  высшим учебным заведением европейского уровня,  готовившим в основном кадры для православной церкви, что в Украине, что в Московском царстве. П. Дорошенко   знал несколько языков, как мертвых, так и живых, в ходе своей карьеры  привлекался к выполнению дипломатических поручений Б. Хмельницкого  к  московскому  царю  и  шведскому  королю.
          Начав службу с реестрового казака, в ряды старшинской верхушки Петр Дорофеевич выдвинулся в годы освободительной войны украинского народа 1648—1654 гг. против польской шляхты.
           В 22 года он стал казаком гетманской сотни,  в  26 лет — уже Прилуцкий полковник, а чуть позже — черкасский. Участвовал в подавлении на Украине  промосковского восстания 1657—1658 гг.
           В 1665 г.  под  Богуславом был избран гетманом Правобережной Украины.
            С первых дней  гетманства он  стал бороться  за  единство и независимость Украины. Был трижды женат, имел две дочери и трех сыновей. Похоронен в селе Ярополец Волоколамского района Московской области.
             П. Дорошенко так же является  прапрапрадед Натальи Гончаровой. Сам  А.С. Пушкин, приезжая к теще в село Ярополец, ходил “поклониться прапрадедушке. Часовня с  могилой П. Дорошенко сохранилась до сих пор.
              А портрет П. Дорошенко  знаком каждому, что видел  картину художника  И.Репина “Запорожцы пишут письмо турецкому султану”. П. Дорошенко там  изображен в центре — стоит в белой папахе, схватившись за бока.
              О самом П. Дорошенко   в вкратце  уже  было рассказано в ч.1  19 главы, но  хроника  изложения  событий на Украине  1667-1669 годов  заставляет  нас снова  вернутся  к  этой   фигуре  и  попробовать  разобраться  в  давних   исторических  хитросплетениях, чтобы ответить  на  ряд  вопросов.
               Скажем  для  примера:  «Почему  мятежный  гетман П. Дорошенко  в  отличие  от  других украинских  гетманов  и полковников, в не закончил  свою  жизнь   на плахе или  в  Сибири, а  умер в своем имени под Москвой?  И  посему поводу  журналисты  из  газеты «Московский  комсомолец»  досихпор пишут, время от времени пишут,  статейки  под  вызывающими   заголовками - «Незалежность Украины  похоронена под Москвой»..
       Закончив  со  вступлением,  давайте вернемся  в 1667г. и  посмотрим,  как же  восприняли в  Украине  Андрусовский  договор с Речью Посполитой о перемирии и разделе  Украины  на  Правобежную (польскую) и Левобережную,  вошедшую в Московское царство.
       Надеюсь, читатель  помнит, что Гетманом  Левобережной Украины  был И. Брюховецкий.
  Во время пребывания в Москве в 1665г.  он был  удостоен  титула  боярина и получил во владение Шептаковскую волость на Черниговщине. Царь по его просьбе сосватал в жены  и русскую  боярыню  знатного рода!
     В подавляющем большинстве  что дореволюционные, что современные  историки п  ризнаю, что вследствие   проведенных  в Москве  переговоров с царем Алексеем Михайловичем  И.Брюховецкий  в декабре 1665 г. в  изменение  Переяславского договора  так называемые  “Московские” статьи 1665 г, которые  значительно  ограничивали  права  Гетманщины, усилили  ее  административную  и  финансовую зависимость  от Московского государства.
    В начале 1666 г.  когда И. Брюховецкий возвратился в Украину,  вместе с  прибывшим  с Москвы,    генерального подскарбия  Ракушки-Романовского  ( это что типа  главного  московского налоговика говоря по современному, то  принялся  «упорядочивать»  финансовые дела.
     Промосковская политика гетмана очень скоро принесла тяжелые последствия для Украины. Почти во всех украинских городах расположились российские гарнизоны, значительно расширились права царских воевод.
     Они сосредоточили в своих руках ряд военных и финансовых функций (сбор налогов в царскую казну, заготовка хлеба для содержания московской армии, денежные сборы с украинских купцов и т.п.).
      В 1666 г.  была проведена имущественная перепись населения Левобережной Украины для определения  размеров налогов. Все это вызвало недовольство населения царской политикой и гетманом. Даже духовенство открыто протестовало против усиления московского влияния.
Недовольство достигло своего апогея после подписания между Польшей и Московским  государством Андрусовского перемирия 1667 г.
       Тогда И. Брюховецкий,  чувствуя общее возмущение деятельностью московской администрации  в Украине,  и верно определив, что  власть  ускользает с его рук, посовещавшись со своим  окружением,  невзирая  на все  царские «ласки»  и  награды,   принял   решение  открыто (вооружено)   выступить  против Москвы и возглавить    антимосковское   восстание.
          Это кстати уже 4  украинский  гетман,  из числа признанных,  царем  Алексеем Михайловичем,  после Б. Хмельницкого, который  поднял  против него  восстание! Исключений пока небыло!
В январе  1668 г.  на старшинской раде в Гадяче И. Брюховецкий, оценив  создавшуюся  в Украине  общественно-политическую ситуацию подведя  так сказать итоги своего гетманства,   высказался за ликвидацию московской власти в  Гетманщине и переход Украины под турецкий протекторат!
         Казацкая Рада приняла это предложение.  Из этого вытекает важный  вывод, о том, что  Московские статьи  1665г.  потеряли  свою   юридическую силу!
          Но этот факт  историками замалчивается,  особенно  из  числа,  современных  российских. Четыре  гетмана, порвали свои договорные отношения с Московским царем, и кто присоединился как Тетеря  к Речи Посполитой, кто к Османской империи.
           А  российские историки все нам говорят, а  вот Б. Хмельницкий  на Переяславкой  Раде воссоединил  Украину с Россией!  Воистину им  как  говорится в русской  пословице «Им хоть плюй в лицо, а они  все свое « Это Божья Роса»!
           Так  тот же Б. Хмельницкий  воссоединил и Правобережную и Левобережную  части Украины, а  кто отдал  ее  большую и лучшую  половину  Речи Посполитой?
          Но продолжим.  Одновременно   с началом  переговоров  с Крымским ханом, И.Брюховецкий  начал  переговоры с гетманом  Правобережной  Украины   П. Дорошенко и направил свое  посольство  в Стамбул к Турецкому  султану, прося у него Протектората над Украиной.
         Весной 1668 г. казацкие полки  левобережной  Украины подчиненные  власти И. Брюховецкого  начали  активно  изгонять  московские войска из украинских городов.
        Иначе  обстояли  дела  на  Правобережной Украине. Там с 1664г.  шла кровавая борьба за  гетманство
          Первым  заветное  гетманство, после смещения П. Тетери,  получил Степан ОПАРА.  Он  впервые упоминается в сохранившихся письменных источниках в конце 1660 г.
С. Опара  был сотником Медведевской сотни Чигиринского полка. Во время службы у гетмана Ю. Хмельницкого он выполнял его поручения в Варшаве.
        Во время восстания против П. Тетери в июне 1665 г. захватил при помощи татар г.Умань и провозгласил себя гетманом Правобережной Украины.
С.Опара в своей  политике  пытался заключить договор с кошевым атаманом Запорожской Сечи И. Сирко и брацлавским полковником В. Дрозденко о совместной борьбе с Крымским ханством и Польшей.
          Гетманский пост  С.Опара занимал всего 2 месяца.
18 августа  1665 г.   С.Опару  и нескольких старшин, захватили татары и выдали  своему новому  союзнику  П. Дорошенко, который  как своего личного  врага, поднявшего восстание  против   гетмана П. Тетери, у которого П. Дорошенко  служил  генеральным асаулом,  сразу   же  отправил  С. Опару  на суд польскому правительству. В октябре 1665 г. С. Опару казнили в Варшаве.
         10 октября 1665 г. правобережные  полковники  избрали П. Дорошенко временным гетманом   Правобережной Украины, а в начале  января 1666 г. в Чигирине казацкая Рада  подтвердила этот выбор старшины.
Стремясь стабилизировать внутреннее положение Правобережной Украины, Дорошенко при поддержке  Киевского митрополита  Тукальского  осуществил ряд важных реформ.
           Чтобы избавиться  зависимости от  казацкой старшины  он создал постоянное 20-тысячное войско из наемников, которое отличалось  храбростью в бою и личной преданностью  гетману.
             Для  укрепления финансовой системы Дорошенко установил на украинской границе новую таможенную линию и начал чеканить собственную монету.  
Осуществляя политику колонизации свободных земель, гетман на степном пограничье создал новый  Торговицкий полк.  Пытаясь получить поддержку народных масс,  П. Дорошенко часто созывал казацкие рады, где выслушивал мнения казаков.
           Наряду  с  активными  мерами  по  реорганизации  внутренней государственной жизни,  гетман  одновременно  развернул  широкую  внешнеполитическую  деятельность. Стратегической целью всей внутренней и внешней политики П.Дорошенко было объединение под  своей властью  Левобережной и Правобережной Украины.
          После  подписания между Москвой и Варшавой Андрусовского  перемирия 1667 г., условия которого пренебрегали государственные интересы  Украины, Дорошенко решил  для  обеспечения  своих вышеупомянутых  планов, заключить военный союз с Крымским ханством и перейти под политический протекторат Турции.
          В сентябре 1667 г. объединенное украинско-татарское войско, начав военные действия  в  Галичине,  вынудило польское   правительство  признать широкую автономию   Правобережной   Украины  и   установить украинско-польскую границу по реке  Горинь.
       Укрепляя   свои  позиции   на  Правобережье, Дорошенко в начале лета 1668 г. во главе   казацкого   войска   перешел на левый берег Днепра, где  в это время происходило антимосковское восстание. Правобережная  армия  под командованием гетмана П.Дорошенко  пошли на встречу с войсками  И.Брюховецкого, которые стояли на Полтавщине.
       Оба  гетмана встретились на Сербинском поле близ местечка Диканьки.
       Казаки  И. Брюховецкого тотчас же объявили себя сторонниками  П.Дорошенка, схватили И. Брюховецкого  и, обезоружив, силой потащили его к правобережному гетману.
        П. Дорошенко  велел  приковать  его  к  пушке .  И тут произошел  странный  случай,   повлекший за собой  смерть И. Брюховецкого.
        П. Дорошенко  сделал   непонятный знак рукой.  Казаки,  окружившие  прикованного И.Брюховецкого, возбужденные  этим  действием,  приняли  этот  жест за смертный приговор  Брюховецкому   и,  накинувшись на него,  убили .
        Страшно обезображенный труп  И. Брюховецкого его был отвезен по приказанию Дорошенко в  г.Гадяч,  где  и  похоронен  с  гетманскими почестями.
         Сам  П. Дорошенко  больше   никак не комментировал  этот случай. Очевидно,  разделял  принцып « Есть человек, есть проблема. Нет человека - нет проблем».
         8 июня 1668 г.  на новой  казацкой   раде  объеденная  казацкая   армия провозгласила  П. Дорошенко  гетманом всей Украины.
            Рассказ о  деятельности  нового,  общеукраинского  гетмана,  будет  нами продолжен  в следующих  главах,  а пока автор хочет предложить читателю для так сказать мысленного погружения  в те  далекие времена,  рассказ  о судьбе  еще одного человека,   связанного  с  И.Бюховецкого – его русской   жены  боярыни  Дарьи.
            Вот как описал  эти события  русский  дореволюционный историк С.М. Соловьев:
           «11 сентября 1665  года подъезжал  к  Москве небывалый гость, гетман запорожский  со  старшиною.
            На перестрел от Земляного города встретили его ясельничий Желябужский и дьяк Богданов; Брюховецкий сошел с лошади и, выслушав спрос о здоровье, дважды поклонился в землю; ему подвели царскую лошадь, серую немецкую, в серебряном вызолоченном наряде с изумрудами и бирюзою, чепрак турецкий, шит золотом золоченым по серебряной земле, седло - бархат золотный; Иван Мартынович сел на лошадь и въехал в Серпуховские   ворота,   имея    Желябужского  по  правую  и    Богданова по левую руку; его поставили на посольском дворе.
          С гетманом приехали: переяславский протопоп  Григорий Бутович, гетманский духовник монах Гедеон, гетманского куреня атаман Кузьма Филиппов, обозный генеральный Иван Цесарский, судья   генеральный   Петр Забела, два писаря генеральных - Степан Гречанин и Захар Шикеев, пять канцелярских писарей, писарского куреня атаман, два генеральных есаула - Василий Федяенко и Павел Константинов, переяславский посланец Андрей Романенко, посланцы разных полков, нежинский полковник Матвей Гвинтовка, лубенский Григорий Гамалея, киевский Василий Дворецкий, всего с прислугою  313  человек; на кушанье гетману определили выдавать по рублю на день, да питья  против  посланников с прибавкою, другим ратным людям по пяти алтын; 670 лошадей, приведенных  малороссиянами,  пустили пастись в подмосковных лугах.
          13 сентября гетман со всеми своими спутниками представлялся государю; прием был обычный посольский; все целовали государеву руку и спрошены были о здоровье; Брюховецкий представил подарки: пушку полковую медную, взятую у изменников-козаков, булаву серебряную изменника наказного гетмана Яненка, жеребца арабского, 40 волов чебанских.
          15 сентября гости били челом, чтоб великий государь пожаловал их, велел малороссийские города со всеми принадлежащими к ним местами принять и с них денежные и всякие доходы сбирать в свою государеву казну и послать в города своих воевод и ратных людей.
         Государь велел сказать гетману, чтоб он написал об этом статьи, и Брюховецкий подал на письме следующее:
                1) Для усмирения частой шатости и для доказательства верности к государю всякие денежные и неденежные поборы от мещан и поселян погодно в казну государеву сбираются; по всем городам малороссийским кабаки будут только на одну горелку, и приходы кабацкие отдаются в государеву казну; туда же идут сборы с мельниц, дань медовая и доходы с купцов чужеземных.
                 2) Стародавные права и вольности козацкие подтверждаются.
                  3) После избрания каждый гетман обязан ехать в Москву и здесь от самого царя будет принимать булаву и знамя большое.
                 4) Киевским митрополитом должен быть святитель русский из Москвы,
                 5-я статья определяет, по скольку в каких городах быть царского войска.
                   6) На войсковую армату (артиллерию) назначаются города Лохвицы и Ромен.
                 7) Московские ратные люди не должны сбывать по рынкам воровских денег.
                 8) Не должны называть козаков изменниками.
            Статьи были приняты, кроме одной, четвертой, о митрополите: государь отвечал, что об ней он перешлется прежде с константинопольским патриархом.
           Но вообще усердием гетмана были очень довольны: царь велел его милостиво похвалить, а потом, поговоря с боярами, пожаловал ему боярство, остальная старшина - обозный, судья, полковники и есаулы - была пожалована в дворяне.
           Когда новый боярин, по обычаю, был приглашен к царскому столу, то получил третье место после бояр князя Никиты Ивановича Одоевского и Петра Михайловича Салтыкова; писался Брюховецкий с этих пор боярин и гетман.
            Боярин  и  гетман бил челом, чтоб великий государь умилосердился, ему, гетману, жене его и детям, когда бог их ему даст (Иван Мартынович был холост), пожаловал на прокормление в вечные времена сотню Шептоковскую в Стародубском полку с Шептоками и со всеми угодьями, чтоб ему, будущей жене его и детям особое прибежище и пропитание вечное было кроме Гадяча, ибо Гадяцкая волость принадлежит гетману только на время его гетманства, а не жене и детям его.
             Бил  челом, чтоб государь изволил пожаловать грамоту на магдебургское право жителям Гадяча; всем полковникам пожаловал по селу, чтоб не отпускал приехавших в Москву войтов и мещан без грамот государских, дабы чернь, увидевши милость царскую, утвердилась.
            Так как боярин и гетман имеет двор свой в Переяславле, как в стольном городе, то чтоб к двору этому приписана была мельница. Все просьбы были исполнены.
         Теперь Брюховецкий спешит удовлетворить желаниям государства, чтоб обеспечить посредством него свое положение.
          Он достигает цели: он - боярин московский; но он бьет челом, чтоб государь пожаловал ему прочные, наследственные маетности поближе к Москве; для собственных выгод просит, чтоб в Киев был прислан митрополит-москвич, ибо хорошо знает, что при московских стремлениях его, боярина и гетмана, ему не ужиться с митрополитом-малороссиянином, который прежде всего будет хлопотать о независимости малороссийской церкви от Москвы. Брюховецкий и на этом не останавливается: он хочет еще теснее связать себя с Москвою, обеспечить себя здесь.
          17 сентября Иван Мартынович завел разговор с приставом своим Желябужским: "Бил я челом боярину Петру Михайловичу Салтыкову, чтоб великому государю челобитье мое донес: пожаловал бы меня великий государь, велел жениться на московской девке, пожаловал бы государь, не отпускал меня не женя". "Есть ли у тебя на примете невеста? - спросил у него пристав.
         - И какую невесту тебе надобно, девку или вдову?"
         "На примете у меня невесты нет, - отвечал гетман, - а на вдове у меня мысли нет жениться; пожаловал бы меня великий государь, указал, где жениться на девке. А женясь, стану я бить челом государю, чтоб пожаловал меня вечными вотчинами подле Новгорода-Северского, чтоб тут жене моей жить и по смерти бы моей эти вотчины жене и детям моим были прочны"
           Желябужский: "Когда будет у тебя жена и станет в тех местах жить, то и ты будешь жить тут же; а когда Войску доведется быть в собранье, то где сбираться? да и без сбору постоянно при тебе надобно быть многим людям для гетманства твоего".
Брюховецкий: "Войску собираться в Гадяче или в ином месте, где будет пристойно по вестям, а я стану к Войску приходить; при мне будет постоянно человек по триста, у меня таких людей, которые мне верны, есть человек со сто, да великий государь пожаловал бы, велел из московских людей ко мне прибавить; а без таких людей мне никакими мерами быть нельзя в шаткое время: меня уж раз хотели погубить, да сведал вовремя".
            Этими словами Брюховецкий окончательно объяснил свое поведение.
             Великий государь пожаловал боярина и гетмана, велел ему жениться на дочери окольничего князя Дмитрия Алексеевича Долгорукого.
      Жених обратился к Желябужскому с новыми вопросами:
      "С князем Долгоруким самому мне договариваться о женитьбе или послать кого-нибудь? По рукам бить самому ли и где мне с князем видеться? От кого невесту из дому брать, кто станет выдавать и на который двор ее привесть?
       На свадьбе у меня кому в каком чине быть, а я был надежен, что в посаженых отцах или в тысяцких будет боярин Петр Михайлович Салтыков, и о том уже я бил ему челом.
      Да в каком платье мне жениться, в служивом ли или в чиновном московском?
      А по рукам ударя, до свадьбы к невесте с чем посылать ли, потому что по нашему обыкновению до свадьбы посылают к невесте серьги, платье, чулки и башмаки. Великий государь пожаловал бы меня, велел мне об этом указ свой учинить". Этот указ не дошел до нас.
       Современный  украинский   историк   В. Горобец   провел   подробное   изучение   этого   вопроса и  дальнейшие   повествоание   основано  на  его  работе  «Хочу жениться на Москве...» Женщины в политической биографии гетмана Ивана Брюховецкого»
      «Во второй половине сентября 1664 г. гетман И. Брюховецкий  отправляет в Москву посольство во главе с киевским полковником Василием Дворецким.
      Именно последнему выпала «честь» одним из первых удивить царя и бояр метаморфозой,  происшедшей с гетманом.
      Иван Мартынович пока что не решался открыто демонстрировать свои намерения укрепить политическую власть или избежать уплаты в царскую казну налогов из Украины.
       Первое, что он решил сделать, — это убрать со своей дороги епископа Мефодия, чья опека в новых условиях была не только лишней, но и весьма обременительной. Брюховецкий еще за месяц до этого начал кампанию по дискредитации духовного лица перед представителями российской администрации.
      Теперь же стояла задача ее завершить. Этому должно было способствовать и обвинение Мефодия в корыстолюбии и неблагонадежности.
      Иллюстрацией этого должно было стать как упомянутое стремление выдать за Брюховецкого свою дочь, так и намерение женить старшего сына «на ляцкой девке для маєтностей и пожитков».
       Гетман дал Дворецкому задание и объявить в Посольском приказе о его намерении зимой ехать в Москву, чтобы «видеть государскіе пресвітлые очи», а также во время этого визита уладить свои семейные дела — «жениться на Москве».
      Общие требования к претендентке он изложил Дворецкому, и тот их пересказал в приказе следующим образом: «а поняти б за себя московскаго народу вдову, себі в версту, потому что он уж есть лысым».
      Что касается мотивов намерения жениться на невесте «московского народа», то здесь, очевидно, не может быть двух мнений: они крылись исключительно в плоскости политических расчетов.
      Главная задача — укрепление гетманской власти и укрощение политических аппетитов недавнего союзника, а теперь главного оппонента — епископа Мефодия, пользовавшегося полным доверием Кремля.
      Однако именно политические, а точнее — военно-политические обстоятельства и помешали Брюховецкому в 1663 г. воплотить в жизнь свой замысел.
      В начале октября польский король во главе войска прибывает на Правобережную Украину, и вскоре начинается последняя в ходе польско-российского соперничества за украинские земли кампания коронных и литовских армий на Левобережье.
      В течение зимы 1663—1664 гг. война с переменным успехом идет сначала на левобережных украинских землях, впоследствии переносится на правобережные, и таким образом гетманская женитьба отодвигается на неопределенный срок. Одержанные левобережным казачеством вместе с московитами победы несколько повышают авторитет Брюховецкого и, вероятно, нивелируют потребность ехать в Белокаменную и там жениться на «московскаго народа» вдове.
        Но по мере расширения властных полномочий у И. Брюховецкого обостряется его конфликт с местоблюстителем киевского митрополичьего престола.
         Весной 1665 г. епископ Мефодий отправляется в Москву; его миссия не ограничивается одними лишь делами духовными. Местоблюститель передает на рассмотрение правительства Алексея Михайловича проект реформирования политического устройства Левобережного Гетманата.
        Главные его составляющие — меры по выведению из-под подчинения гетмана и казацкой старшины украинских городов, привлечение собранных на Левобережье налогов в царскую казну, усиление военного присутствия московитов в Украине.
             Реализацию проекта Мефодий советовал начать немедленно, для чего просил выделить ему около 1500 стрельцов во главе со знатным боярином царя и дьяком, чтобы, прибыв в Украину, он мог «надежно говорить с гетманом».
            Инициатива эта выбивала из-под ног гетмана почву и ставила под сомнение возможность реализации противоположных по смыслу акций. Серьезная оппозиция гетманским планам существовала и среди казацкой старшины; против них выступали кошевой Иван Сирко, полковники Василий Дворецкий, Демьян Гуджол, Василий Шиман-Шимановский и другие. Чтобы упрочить свое положение, весной 1665 г. Брюховецкий реанимирует собственные проекты 1663 г. и объявляет о намерении все-таки ехать в Москву, не скрывая при этом и мотивов своего поступка — «власті собі прибавлівать».
            Это обусловливает и возобновление проекта женитьбы... Прибыв в Белокаменную 11 сентября 1665 г., уже 17 сентября в разговоре с надзирателем-«приставом», ясельничим Иваном Желябужcким, гетман выразил желание при посредничестве царя жениться.
           Как видно из контекста разговора, Брюховецкий раньше уже касался этого вопроса в разговоре с начальником Посольского приказа боярином Петром Салтыковым — «бил де челом он боярину... чтоб великому государю челобитье его донес, а великий бы государь его пожаловал, велел женити на московской девице…».
       Кто был автором идеи реанимации «брака» Брюховецкого с Москвой — сам ли гетман или кто-то из его окружения, — неизвестно.
       Однако косвенные данные убедительно указывают на киевского полковника Василия Дворецкого.
      Ведь именно в его адрес сыпались обвинения казаков в подстрекательстве Ивана Мартыновича «жинитца на Москве». Но посчастливилось ли гетману жениться на боярской дочери? И оправдала ли предложенная кандидатура невесты честолюбивые замыслы казацкого властителя?
       Любому, кто хоть немного знаком с украинской политической историей второй половины XVII в., этот вопрос показался бы риторическим.
       Ведь негативное восприятие гетмана Брюховецкого среди прочего основывается и на неприятии его мезальянса с московской боярыней. Но была ли жена Брюховецкого боярыней? И действительно ли она принадлежала к старинному княжескому роду? Свидетельства отдельных источников порождают серьезные сомнения.
       Начал запутывать это дело сам Иван Мартынович. Едва прибыв в царскую столицу осенью 1665 г., по неизвестным и необоснованным причинам он внезапно отказался от высказанного за два года до того намерения жениться на вдове, которая была бы ему «в версту», а согласился вступить в брак с «девицею».
       Когда Желябужский переспросил: «...девка ль или вдова ему надобна?», казацкий предводитель твердо ответил, что «…на вдове де у него мысли нет женитца, чтоб ему пожаловал великий государь указал где женитца на девке».
       Процедура выбора претендентки и согласование брачных формальностей оказалась длительной.
      Ведь даже 31 октября, то есть больше чем через полтора месяца после прибытия Брюховецкого в Москву и озвучения им своих брачных намерений, этот вопрос еще не был решен окончательно. Тогда гетман лишь договаривался о процедуре помолвки, хотя, очевидно, вопрос кандидатуры невесты был уже снят с повестки дня.
     А что касается последнего замечания — о взгляде на женитьбу Брюховецкого не только как на политический акт, но и как способ давления на казацкую делегацию, — сомнений быть не должно: очень уж подозрительно совпадение времени согласия гетмана на принятие условий Московского договора (22 октября 1665 г.) и выхода 31 октября на финишную прямую процесса подписания брачного договора. Промедление в решении этого деликатного дела, вероятнее всего, не так объяснялось низкой котировкой личных «акций» Ивана Мартыновича на «брачном рынке» российской столицы, как зависело от мотивов политических. Брак с представительницей московской знати должен был стать наградой гетману за его уступки в политической сфере.
      Кого же выбрал в невесты для своего верного слуги, но еще не боярина Алексей Михайлович?
       Д.Бантыш-Каменский был убежден, что властитель, желая крепко привязать казацкого гетмана к престолу, соединил его родственными узами с домом одного из самых знатных вельмож — боярина Федора Шереметева.
       Однако большинство историков называют сватом Брюховецкого царского окольничего и князя Дмитрия Долгорукова.
      Часть исследователей даже называет имя невесты — Дарья; другие подчеркивают — гетманша приходилась родственницей царю, поскольку ее тетка Мария Милославская была первой женой Алексея Михайловича.
      Разумеется, даже согласившись с аргументами указанных исследователей, что невеста гетмана была родной дочерью Долгорукова, придется признать: Брюховецький женился не на боярыне, а лишь на дочери окольничего (кстати, чин как боярина, так и окольничего в Российском государстве не наследовался, а жаловался царем за службу).
     Но есть и другое мнение. Впервые оно было высказано еще в 1915 г. В.Модзалевским и заключалось в том, что невеста гетмана — действительно по имени Дарья — приходилась князю Д. Долгорукову не родной дочерью, а всего лишь падчерицей, то есть дочерью четвертой жены окольничего — Прасковьи Исканской, которая оставалась вдовой после смерти Олферия Исканского.
      В.Модзалевскому основанием для сомнений послужила челобитная главы московских стрельцов Ивана Елагина, адресованная царю в начале 1670-х годов.
      В ней-то и указывалось на факт выдачи замуж племянницы Елагина «...Дарьи Олферьева дочери Исканского [...] по великого государя указу […] за Івашку Брюховецького».
       Безусловно, гипотетически можно признать тот факт, что на Дарье Исканской гетман мог жениться  уже  во втором  браке, а осенью 1665 г. он все-таки женился на дочери то ли Шереметева, то ли Долгорукова.
        Но, во-первых, этот эпизод нигде не отражен в источниках, а во-вторых, тождественность имен родной дочери последнего и его падчерицы также свидетельствует не в пользу этой гипотезы. Кроме того, есть еще ряд косвенных свидетельств более позднего времени (о них речь пойдет дальше), отрицающих эту возможность.
       Соглашаясь с соображениями В.Модзалевского, подкрепленными собственными наблюдениями, об отсутствии прямых родственных связей жены Брюховецкого с князем Д.Долгоруковым, вместе с тем не можем разделить скепсис в отношении неаристократического происхождения Дарьи. Ведь ее родня по отцовской линии — Исканские, а тем паче по материнской — Елагины, — принадлежала к довольно известным в то время в России дворянским родам. Их представители в XVII в. занимали высокие посты и были удостоены от царя высоких должностей — воевод, бояр, стольников, стряпчих и т.п.
         Как же сложилась супружеская жизнь гетмана в Украине? Женитьба Брюховецкого на представительнице московского истеблишмента (хотя и не на княжне и не на родной дочери царского окольничего), очевидно, повысила авторитет гетмана, по крайней мере в кругу старшин и промосковски настроенного духовенства
        В частности, епископ Мефодий, узнав об оказанных в Москве гетману почестях, предпринимает довольно показательные попытки достичь примирения. Однако в целом возвращение гетмана Ивана Брюховецкого из Москвы в неведомом ранее чине царского боярина, в окружении казацких старшин, а с недавних пор — дворян царя, не успокоило разбуженное Руиной общество. Наоборот, попытки реализации принятых в Москве статей 1665 г. вызвали значительное обострение ситуации.
         К вызреванию конфликта, насколько можно сделать вывод по донесениям российских воевод, добавились обстоятельства, связанные с женитьбой гетмана. В частности, уже среди старшин, сопровождавших Брюховецкого в Москве, звучало острое недовольство по этому поводу. Еще большее недовольство этому поводу аккумулировалось после того, как летом 1666 г. на Левобережье началась перепись населения, связанная с воплощением в жизнь статьи договора о поступлении налогов в царскую казну. Ведь женитьба гетмана «на Москве», пожалование ему боярства и его согласие на принятие новых украинско-российских статей рассматривались как звенья одного процесса. Из-за чего, по наблюдениям воевод, «боярина и гетмана все не любят, а говорять: у нас де в предках бояр не бывало, а он де заводит новой образец и волности де наши от нас все отходят, да и приход к нему стал тяжек».
           О самой Дарье Исканской-Брюховецкой сведений в документах сохранилось мало.
        В Гадяче она находилась вместе со своей сестрой. Из донесения царского посланца в Украину Ионы Леонтьева, который посетил Брюховецкого в Гадяче в начале сентября 1666 г., известно также, что накануне его приезда жена гетмана была беременна.
        Но по слухам, пересказанным Ионе в гетманской резиденции сотником московских стрельцов Кириллом Кокошевым (царские ратники, в соответствии с уложениями Московских статей 1665 г., охраняли левобережного правителя), «...те же бабы [ведьмы] выкрали у гетмановой жены дитя из брюха».
       Очевидно, именно с потерей Дарьей ребенка связывается начало «колдовских процессов», инициированных гетманом.
       По приказу Брюховецкого, в Гадяче было сожжено «...пять баб ведьм да шестую гадяцкова полковника жену...».
      На сожженных по приказу гетмана женщин была возложена вина и за болезни, постигшие гетманскую чету, — «...мнил на них то, что оне ево гетмана и жену ево портили и чахотную болезнь на них напустили».
      Подтверждение информации, переданной стрелецким сотником, имеется и в сообщении гадячского воеводы Федора Протасьева: «...поговоривают де казаки в войске  про  гетмана:  што де за гетман, что запершись сидит в городе что в лукошке?
         Хорошо бы де шол и был в войске и всякой бы де промысел чинил над государевыми неприятели; а то де толко за гетманом и дела что ведми зжот…».
         Кроме  сожженных   «перед всем народом, в Гадячом» женщин (которые, впрочем, в документах назывались «честными женами», пострадавшими за «малую вину»), были у Ивана Мартыновича   проблемы и из-за   других представительниц слабого пола;   по крайней мере,   именно  так   гетман воспринимал некоторые события с их участием.
       Тем временем, вероятнее всего, именно в 1667 г., у супругов Брюховецких все-таки родился ребенок — дочь, которой судьба уготовила тоже довольно тернистый, наполненный взлетами и падениями жизненный путь.
       В начале 1668 г. гетман  поднимает антимосковское восстание в Украине, и в течение зимы—весны российские войска были вытеснены из подавляющего большинства левобережных городов.
       Однако, несмотря на, казалось бы, удачный политический выбор Ивана Мартыновича, ему не удалось не только удержать в своих руках гетманскую булаву, но и сохранить собственную жизнь.
      После убийства  И.Брюховецкого  его жена Дарья вместе с малолетней дочерью и сестрой попала в плен к правобережному гетману Петру Дорошенко.
       По приказу гетмана они были препровождены в Чигиринский замок, где находились под стражей российские ратники, в том числе и царские воеводы. Некоторые из них попали в плен вместе с женами и детьми, которым, как свидетельствуют источники, пришлось перед тем хлебнуть немало лиха.
       Достоверно известно, что, учитывая серьезные осложнения для Петра Дорошенко на Правобережье, начавшиеся с мятежом Петра Суховея и вступлением на территорию Паволоцкого и Кальницкого полков польских хоругвей, гетман пытался без крайней необходимости не осложнять отношений с Москвой.
       В частности, российские посланцы доносили из гетманской резиденции, что «…в Чигирине де государевых воевод и ратных людей гетман велел кормить и поставить по двором, и шубы и сапоги и шапки им подавал, и к себе их обедать призывает почасту…».
       В ходе переговоров об обмене пленными фигурирует и имя Дарьи Брюховецкой.
       Посланец белгородского воеводы Г.Ромодановского рейтарский ротмистр Карп Бабкин, который в первой половине января 1669 г. находился в Чигирине, интересовался судьбой гетманши и докладывал по этому поводу следующее: «Брюховецкого жена ныне в Чигирине ж, а отпустит ли ее он Дорошенко к Москве или нет, того он не слыхал…»
      Правда, особой активности в деле освобождения Дарьи российская власть не проявляет, и это не могло не удивлять, если бы действительно речь шла о родной дочери царского окольничего князя Д.Долгорукова. Тем паче, что в 1668 г. на Левобережье нес службу брат окольничего, боярин и воевода Юрий Долгоруков.
      Весной 1669 г. правобережный гетман предпринимает очередные шаги, призванные засвидетельствовать его добрую волю в отношении российского царя: на свободу выходят члены семей удерживаемых в Чигирине российских воевод —  
       «...Евсееву жену  Огарева  с   дочерью,  а с ними  две девки, да две жонки…»; кроме того, Дорошенко отправляет Алексею Михайловичу письмо с обещаниями «…воевод и ратных людей вскоре отпустити…»
       Но это отнюдь не сказалось на судьбе несчастной Дарьи. По сообщению российского гонца А.Телешова, переданному из Чигирина в начале мая 1669 г., к тому времени среди живых ее уже не было.
       После смерти Дарьи  ее  сестра и в дальнейшем оставалась в Чигирине в неволе у П. Дорошенко, а дочь-сирота Брюховецких была отправлена «в Гадяч к писарю».
       Ей не только удалось уцелеть в той буре, которая поднялась в Украине после смерти ее отца, но и занять довольно высокое место в социальной иерархии Гетманата.
             Убедительным свидетельством этого статуса служит ее брак с сыном левобережного гетмана Ивана Самойловича Григорием, к тому времени уже полковником черниговским.
              Долго наслаждаться своим высоким социальным положением и богатством семьи Самойловичей дочери Ивана Мартыновича было не суждено.
              Уже 23 июля 1687 г. Иван Самойлович  по  сговору  с церевной Софьев и Иваном Мазепой был лишен власти и взят под стражу.
               А через несколько дней арестовали и Григория, который попытался силой оружия и с помощью Крыма вернуть отцу булаву.  Григорий, в отличие от отца и брата, которых «только» сослали в Сибирь, 11 ноября 1687 г. был казнен.
             На руках двадцатилетней вдовы осталась дочь, приходившаяся внучкой двум украинским гетманам — Брюховецкому и Самойловичу». Дальнейшая  судьба  ее неизвестна….
             (конец 4 части гл.19)