До утра не кончаются споры,
Тихий плач, перекличка гитар,
Вспоминаний далёких узоры…
В этих окнах не гаснут огни.
В здешних спорах одно лишь: Россия.
В снах предутренних – прежние дни.
Лица павших давно дорогие.
Сигаретного дыма клубы,
Бред чахоточный, пепел в камине
От сожжённых тетрадей – судьбы –
Жизни – Родины, чуждой отныне.
Дом 1. Авеню де ля Гар.
Никогда, как лампады во Храме,
Не погаснет сих окон пожар,
Как страданий сердец наших пламя.
Где-то берег лазурный… А где –
Тёплый Крым… Исцеленье недугам!
Только чахнуть теперь в нищете,
Помогая последним друг другу.
В час полночный никак не уснуть:
Соберутся, забыв хворь и голод,
Чтоб Россию свою помянуть
И ругнуть от тоски спящий город…
Дом 1. Авеню де ля Гар.
Русский дом! Русской скорбью пропитан…
Наши сны, наших споров угар,
Исступлённые наши молитвы…
Ночь. Накрыт скудный стол. А над ним,
Точно вызов тому, что свершилось,
Гордо вдруг зазвучит русский гимн,
Чтобы каждое сердце забилось!
Слёзы льются безмолвно из глаз…
Дом изгнания – все в нём родные…
Сизый дым, хрип чахоточный, газ,
«Замело тебя снегом, Россия»…
Дом 1. Авеню де ля Гар.
Силуэт престарелой графини…
Улетел мир привычный в Тартар,
Тлеют старые письма в камине…
Подхорунжий… Давно ль с Сиваша?
И ему-то, кавалеристу,
На чужбине теперь без гроша
Быть обычным парижским таксистом!
А голодный поэт – за столом.
Чашка кофе, тоска, сигареты…
Музы ходят ещё в этот дом,
Входят в окна с немеркнущим светом…
Дом 1. Авеню де ля Гар.
Жив Господь, коли есть ещё силы…
Ночь. Огни. По гостям млад и стар…
Первый тост, как всегда, за Россию!
Дом в Медоне, где жили русские эмигранты. В частности, Марина Цветаева.