Повзрослел, и эта фобия стала мне мешать. Ведь даже тост во время дружеского застолья я не мог произнести: слова путались, а коленки дрожали. А о том, чтобы выступить перед большой аудиторией с речью, я и помыслить не мог. А ведь порой это так необходимо – выйти эффектно, произнести зажигательный спич, сорвать аплодисменты и гордо удалиться под вспышки фотокамер!
И я решил избавиться от страха перед публичными выступлениями. И пошел заниматься в театральную студию – любительскую, конечно. Потому что клин только клином вышибают! Боишься высоты, значит, прыгай с парашютом. А боишься публики – иди на сцену. Мне, лично, другие способы борьбы с собственными слабостями не известны.
От фобии мне удалось избавиться уже через пару месяцев регулярных занятий. Но я не ушел, ибо стал получать удовольствие от выступлений.
Один знакомый, узнав о моем новом хобби, воскликнул:
- О, да ты, наверное, уже все дырки там заткнул!
- Не понял?
- Ну, там же наверняка – одни девки! Кто же еще в эти театральные студии ходит? Там же вечный дефицит мужиков! Одни юные пизды! Вывод напрашивается сам собой…
Ох, думаю, ну и репутация у меня! Устремился я в храм Мельпомены – служить прекрасной музе, а у всех одна мысль: «Он туда пошел только затем, чтобы девок пялить!»
- А красивые у вас девки-то? – проявил мой собеседник вполне здоровый интерес. – Может, мне тоже к вам податься?
Но вскоре наша студия закрылась на неопределенный срок из-за проблем с помещением. Так что осуществить свои театрально-сексуальные фантазии моему знакомому не удалось. Что он там себе воображал, я уж и не знаю! Оргии, что ли, как в Древнем Риме? Хотя, конечно, какие-то отношения возникали. Широкого диапазона, от легких до серьезных. А как же иначе! И где не возникает подобных отношений? Везде – даже в офисах. А в театрах – тем более, ведь артисты, которые вместе выходят на сцену, становятся на какое-то время единым организмом…
Прошло время, договорились мы, бывшие студийцы, встретится в кафе «Веселая медуза». Спускаюсь я в подвальчик, а там меня ждет сюрприз! Бывшая участница нашего самодеятельного коллектива, которая сразу после закрытия студии, уехала в Москву и поступила в театральный вуз, – собственной персоной! Роскошная платиновая блондинка! Без пяти минут – звезда кинематографа. Я к ней, естественно, неровно дышал когда-то… Она мне и говорит:
- Мне уже показали журнал с твоими «мемуарами»… Эх, кто бы про меня чего-нибудь написал!
- Я мог бы написать, запросто! Дело-то нехитрое… Но ты же понимаешь, через что тебе придется пройти?
- Увы… Я уже упакована!
- Чего?! – я аж вздрогнул.
- Ну, раньше это называлось «помолвлена».
- А теперь это называется «упакована»? Ужас!
Так мы и перешучивались, выпивая, пока кто-то не предложил сыграть в «бутылочку». А мне в «бутылочку» никогда доселе играть не приходилось. Но из любимой в юности книги «Как закалялась сталь» я усвоил, что забава эта пошлая и мещанская. И, действительно, – пошлая и мещанская, но очень уж увлекательная! Неизвестно, до чего бы мы доигрались в конце концов, но тут хлынул мощный летний ливень. Девушки выскочили на улицу, стали прыгать по лужам и кричать. Их легкие светлые платья промокли насквозь. Редкое по красоте зрелище! Видеокамеры, конечно, ни у кого не оказалось. Ее ведь никогда не бывает в самые нужные моменты! Ливень прекратился так же внезапно, как начался, и мы, хмельные и счастливые, пошли гулять по ночному городу. Одна из девушек так назюзюкалась, что пришлось по очереди нести ее на руках. Дозвонились до общего знакомого, который жил неподалеку, и он любезно выделил нашей компании небольшую комнату. Леди улеглись кучкой на диване, а джентльмены, как и положено джентльменам, рухнули на ковер. Лучи восходящего солнца проникли сквозь жалюзи и осветили эту соблазнительную картину, достойную кисти Рембрандта…
Ну, вот, собственно, и вся «оргия». А вы чего ждали?