висит обреченно,
и под ним – зомби
зонты пораскрыли:
рты анемичны,
мимика смыта –
в этом дурацком ритме
из вчера в завтра,
впихиваясь ознобно
в пальто без подкладки –
в насквозь продувное –
тупое сегодня.
Шагают, шагают –
завтрак – метро – служба,
лифт и компьютер –
зомби, зомби –
с обедом и перекуром.
И снова – хмурые –
в сумерки выхлопные –
затылок в затылок –
глотают их турникеты,
и грязью газетной –
блевотиною бумажной –
журнально-генитальной
стреляет в них подземелье.
И в том же зомби-ритме
подвижные в подвижном,
убогие в убогом,
землистые в землистом -
трудяги андеграунда –
«неместные сами» -
зомбят попрошайки,
таская зевотно-
заморенных зомби,
как кукол тряпичных.
Зло! Зло!
Из смрада – в зловонье
отравленных улиц
впадают зомби,
киша ошалело,
но снова – в шеренгах.
Лужи их отражают
проекцией страха.
Взгляните ж в лужи!
Вперьте же взгляды!
К земле опуститесь!
Это – зелень - последняя - года
или – году - последняя - ода.
Да одари же нас даром, Дающий!
Да ниспошли Ты нам -
пробужденье!
9.10.01