Уважаемый читатель, после долго перерыва автор возобновляет работу над книгой «Присоединение Крымского ханства к Российской империи и современная геополитика».
Для тех, кто незапомнил, чем закончилась 17 глава,, напоминаю что события прервались на обстоятельствах смерти Б. Хмельницкого.
И возобновляя эту работу, мы пройдем в этой главе 3 года с 1657 по 1660года.
Официальной историографией, это время называется временем начала « Руины». По этому поводу множество седовласых академиков и полк молодых кандидатов наук написали и защитили массу диссертаций и протолкнули через печать десяток книг!
Но общий недостаток этих работ, заключается в том. что они рассматривали историю Украины в точки зрения того или иного гетмана, того или иного политического заказа от власть имущих, но снова с упором на извращение украинской истории.
А автор предлагает посмотреть на эти события в Украине в точки зрения Османской Порты и ее вассала Крымского хана!
И тут перед нами открывается совершенная целина, в смысле неизвестной украинской истории.
Ни один российский, украинский, или западноевропейский историк не исследовали турецких архивов, и в своих работах не рассматривал события в Украине с учетом интересов и стремлений Османской Порты, которая часто была закулисным дирижером.
Но наиболее искаженно, этот период подается в российской историографии.
Кратко его можно описать так. После смерти Б. Хмельницкого, Гетманом Войска Запорожского был выбран И. Выговский.
Но он в 1658 г. перешел на сторону Поляков, и уже в сентябре 1658 г. был заключен так называемый "Гадячский договор", по которому Украина-Русь возвращается в состав Польши как отдельное автономное "Русское Княжество", состоящее из воеводств: Брацлавского, Киевского и Черниговского, т.е. вся Украина-Русь без Волыни и Галиции.
Москва, конечно, его не признала и объявила Выговского изменником.
Но в битве под Конотопом в 1659г.(с. Сосновка) Выговским и татарам удалось разбить войска князя Трубецкого был разбит наголову, два воеводы попали в плен к татарам, а остатки войск кн. Трубецкого ушли в пределы Русского государства. Это факт вообще был вымаран из учебников истории в советский период на Украине и о нем заговорили только во время независимости.
Но князь Трубецкой, с подачи царя Алексея Михайловича, опираясь на сохранившиеся в Украине гарнизоны русских войск, не согласился с этим избранием гетмана только группой старшины и пригласил Ю. Хмельницкого прибыть в Переяслав, где, при участии старшины, представителей казаков и населения, и состоялись формальные выборы гетмана Ю. Хмельницкого.
Тут же были подтверждены статьи Переяславского акта 1654 года. Так в Украине появилось два Гетманы.
Один Выговский, второй малолетний и как мы будлем видеть далее неразумный сын Б. Хмельницкого – Юрий. По сути марионетка в руках князя Трубецкого.
По настоянию Трубецкого к тем статьям было добавлено несколько пунктов: казакам ни с кем не воевать без согласия царя; посылать войско по требованию царя туда, куда он сочтет нужным; не смещать гетмана; очистить казачьи войска и администрацию от сторонников Выговского и установить постоянные гарнизоны русского войска кроме Киева также в Чернигове, Нежине, Переяславе, Умани и Брацлаве.
И началась гражданская война в самой Украине….
Чтобы понять события в Украине с точки зрения Османской порты нам, нужно снова вернуться в 1654г. В этом году умирает военный соратник и испытанный друг -Б. Хмельницкого Крымский хан Ислам Герай.
Вот как описывали российские дипломаты это событие московскому царю.:
« …сообщение московского посла из Крыма Ладиженского: “во 162 (1654)-м году июня въ 30 день крымского Ислам Гирея царя не стало; лежал недели з две болен.
И июля, въ 1 день для совету съезжались в Бахчисарай калга Казы-Гирей и нарады Адиль-гирей царевич и ближние люди, и послали в Царь-город к турскому султану гонца сухим путем, чтоб турской салтан прислал к ним в Крым прежнего Маметь-Гирея царя.
A как послали гонца, и в то время в Бакчисарае мангитцких да ширинских князей не было. Июля ж въ 2 день приехали в Бахчисарай из своих юртов мангитцкие да ширинские князья и говорили ближним людем, что де вы без нас послали вскоре в Царьгород к турскому салтану гонца, чтоб прислал в Крым Мамет-гирея царя, а мочно де было царемъ быть и калге Казы-гирею царевичю, авось де турской салтан того Маметь-гирея не пришлет, а пришлет в цари Чюбан гиреева роду, и в ту пору царевичем калге и нуредыну будет примененье и им, князям, того Чюбан-гиреева роду в Крым не надобно.
Да они ж, мангитцкие и ширип... князья по совету съ иными крымскими князьями и мурзы и з ближними людьми послали... город х козлевскому державцу: будет ис Царя-города турской салтан пришлет в Крым в цари Чюбал-гиреева роду, и козловской бы державецъ того Чюбан-гиреева роду не принимал и турского салтана велению не слушал. А будет турской салтанъ пришлет в Крым прежнего крымского Мамет Гирея царя, и того б Мамет принял честно”.
Польский хронограф Коховский пишет:
“Некоторые говорят, что причиной смерти Ислама было непомерное питие горилки-здавна ему гнала одна его пленница.
Через то Татары думали, что Хмельницкий его своим лукавством свел с мира: что это из его подстрекательства Русинка отравила его- ненавистного ее землякам, а теперь еще и изменника.
Правда сие или выдумка, не буду решать, потому что еще слышал от тех, которые были у Бахчисарая иное: от болячки на шее напала на хана лихорадка, и хирург Олесницкого, Филипп Немец взялся лечить.
Уже боляк нарвал, и лихорадка пустила, все показывало на выздоровление, когда татарские врачи, завидуя этой славе христианина, испугали больного, что его отравляют, и добились того, что отказавшись от средств, что ему помогали, отдался он их лечению.
A они, раздразнив болячку, ускорили его смерть”.
Прошло время. В Крыму - Османская Порта назначила нового хана-Магомет Гирея и вот, что он писал в 1857г. еще живому Б. Хмельницкому:
“Милостивий пане гетмане запорожский, приятелю нашъ!
Здоровья доброго зичимо вам, полковником и атаманам и всему войску Запорожскому.
Мы, пришедши с ордами нашими под Очаков, послали до вас посла нашего, то есть Салганаша, отзываючись вам с приятельством никогда не разорванными, и просили чтобы , вы с войском своим вышли: под Кодаком могли- между собою поговорить о речах, а о том же просили вас, абы нам помогли компании на наших неприятелей.
Для лепшой веры хотели вам дать заставу с людей наших, какую бы хотели.
Но от вас жаден знатный человек не пришел, ани вы с войском своим.
Любо бы были не пришли, теды было выслать людей до нас знатных, абы между собою говорили в правде.
Прислали бы до нас одного человека близкого, которой до нас пришел недалеко Днестра.
Мы до вас много раз великих людей наших посылали?
Вы теды сами не пришовши до беседы с нами или якого человека близкого своего не приславши,-Теды орды наши молвили нам:
“Вы есть паном нашим и поведайте нам, иже присяга есть ваша с казаками; а когда он с вами есть о приятельстве, чему через целый год стада наши забирают, так же людей наших в неволю берут, Козаков своих не остерегают от своеволия?
Тажъе послали до него, абы вышел с войском своим против вам до розмовленья, албо теж яких значныхъ людей выслал, штож с того неимеешъ ничего!
Чи такое приятельство будет? Он сам давно тую присягу сломал!
Мы як много доброты ему учинили, а он запомнил, а тапер с нами ничего доброго не хочет учинить”.
Так молвили все орды наши.
Мы тут в тую сторону пришедши с ордами нашими разом, почали все орды наши мовити о вас, на что мы им ничего не молвили, абы не ведали, где яс маем обернути с войсками нашими.
“Мы теды раду чинивши с беями, мурзами, агами нашими, абы- от вас жадным способом не отлучились, гдеж с нас жаден от вас не отступил, а перед там мыслили-Бога взявши на помочь, пошли вместе на наших неприятелей. “Мы все для вашего доброго служили.
Нашего слова не слушали, помочи нам не дали; что с там чинить, бог нам сам нехай помогает.
Одного просим, ежели воля ваша с нами оставаться в приятельстве, теды свавольных постерегайте, и же зобраныи добра и людей отошлите.
Мы с вами, учинивши раз присягу, или тежъ вам шкода либо с Крыму либо с Очакова, либо с Белгорода од людей наших?
Ведаемо о том добре, же жадная не пришла шкода; с Ногаев так же.
Але вы своєволи не повстерегаєте, про то ж теперешнего часу постерегайте и на присяге стойте.
Только вашъмость своей стороны не разрывайте, мы своей стороны-заховай боже! Преж повстерегайте, абы- и мы скверчениє од наших людей не слыхали; а коли повстягнете, же нашим людям кривда не будет, то они не будут перед нами плаката .
“Дать под Шаргородом дня 20-го месяца июля року первоя 1657-го.
Вашъмости всего добра зычливый Магомет Гирей».
“Число в том листу написано ведлузъ ляцкого календару”.
Из этого письма видно, что новый Крымский хан уведомляет Б. Хмельницкого, что их военно-политический союз остается силе и прочит и дальше придерживаться условий этого союза.
В то же время, призывая Б. Хмельницкого совершить совместный поход и не вторгаться с войском в пределы Крымского ханства.
Все это свидетельствует, что, не смотря на заключения Б. Хмельницким Переяславского договора с Московским царством, Б. Хмельницкий и в 1657г. считал ранее заключенный военно-политический союз с Крымским ханством действительным.
Этот факт имеет большое значение при изучении вопроса об обстоятельствах заключения Гадяцкого договора.
Рассмотрев интерес турецкого султана и крымского хана, на момент смерти Б. Хмельницкого, мы можем, вернутся к событиям после его смерти.
А именно обстоятельствам выбора И. Выговского Гетманом Войска Запорожского.
Кто же был И. Выговский и почему выбрали его?
Давайте знакомится Иван Ефстафьевич Выговский.
Иван Выговский родился в начале XVII в. на Киевщине и происходил из старинного украинского православного шляхетского рода, располагавшего поместьем в Выгове, в Киевском воеводстве.
Выговские были связаны также с другими родами, в большей степени с Глинскими.
Среди последних следует назвать Михаила Глинского (умер в 1534 г.) Его племянница Елена Глинская была женой великого князя московского Василия III и матерью первого московского царя Ивана IV.
Отец будущего гетмана Остап Выговский служил у киевского митрополита Петра Могилы — известного церковного и культурного деятеля Украины и Молдавии, источники указывают, что О. Выговский имел в своей собственности местечко Гоголев на землях современной Полтавщины.
Выговский получил образование, в Киево-Братском коллегиуме, отлично владел кроме родного украинского ( малороссийского) языка ещё и церковнославянским, польским, латинским, был умелым каллиграфом.
Свою военную карьеру Выговский начал «товарищем» в кварцяном войске Речи Посполитой, из которого складывался костяк польской армии.
В годы правления короля Владислава IV (1632—1648 гг.) Выговский участвовал в различных войнах.
. В 1638 году он стал писарем при Яцеке Шемберкове — коммисаре Речи Посполитой над Войском Запорожским в 1638—1648 гг.
Тогда же Выговский познакомился с Богданом Хмельницким — тогдашним Генеральным писарем Войска Запорожского.
Выговский был вначале ротмистром кварцяного войска и под командованием Стефана Потоцкого, принимал участие в битве на Жёлтых Водах.
В решающий момент боя он попал в плен.
Трижды пытался сбежать, но неудачно, и тогда его приковали в наказание к пушке. Пленного Выговского тогда спас Богдан Хмельницкий, который выкупил его у хана Ислама III Гирея за породистого коня.
Тогда же И. Выговский дал гетману присягу, верно, ему служить. Выговский вначале был личным писарем гетмана и его доверенным лицом.
На должности личного писаря гетмана Выговский быстро завоевал авторитет и сделал карьеру как получив должность Главы Генеральной канцелярии Войска Запорожского.
За короткое время Выговский создал высокоэффективную Генеральную канцелярию. Можно сказать, что он в чем то предвосхитил современного Сталина, понимая, что «кадры решают все».
Это учреждение при Выговском было, по сути, симбиозом министерством внутренних и иностранных дел.
С этого ключевого поста И. Выговский и его сотрудники, согласно воле гетмана и для Войска Запорожского приводили в движение многочисленные механизмы государственной машины.
Сюда приходила военно-политическая информация со всех концов Украины и из зарубежных государств, здесь принимались и отсюда отправлялись многочисленные посольства, согласовывались важные решения, которые определяли судьбу Украины.
Тоесть, все, что знал Б. Хмельницкий, знал и И. Выговский. И как мы видели из предыдущих глав умело «торговал имеющейся у него военной и политической информацией», выгодно ее, продавая, прежде всего дипломатам Московского царя.
После смерти Б. Хмельницкого, а он пред смертью просил И. Выговского об обеспечении перехода Гетманства к сыну Юрию, и тот в этот поклялся.
Но в сравнении с И. Выговским Юрий Хмельницкий был молод годами и как человек, не имел ни талантов, ни опыта отца.
Вследствие этого уже через месяц Юрий Хмельницкий, не успевший ничем себя проявить, был той же старшиной смещен и на его место провозглашен Гетманом Генеральный писарь Иван Выговский.
Тут следует отметить, что небело прямого нарушения воли Б. Хмельницкого.
И Иван Выговский нашел выход, чтобы не нарушить волю Б. Хмельницкого и обеспечить свои интересы.
Наиболее полно этот описано в исторической работе « Летопись Самовидца». Вот и давайте перейдем к ней. Текст дается в переводе и адаптации автора.
«По похоронах старого Хмельницкого, еще при животе старого Хмельницкого назначил гетманом сына своего Юрия, но однако зависть или ложность правительства эта воля была исправлена, из старшины не один, себе желал власти но, а не могучи явное с тем открыться и того явно заявить, умыслили и подговорили, яко молодого Хмельницкого, от той власти отказаться, сдавая другому.
И так, будто совершив совет, часть Козаков собравшись во двор Хмельницкого, а наибольше тех людей перевротних, а тем кичливых, которых на тот правительство гетманства прясягнули, а затем двор замкнули, не пущаючи никого.
Юрий Хмельниченко, вышел из светлицы в тот Совет, учинил поблагодарил за переданную власть (гетманство) и поклонился всему войску, и положил булаву и бунчук в тот Совету, и, поклонившись, отошол в горницу.
А Выговский писарь за писарство поблагодарил , а обозной Носач Корсунский за правительство обозництва.
И тая, булава долго лежала в том Совете , каждому бы хотелось взять тот символ (власти), но не позволяет войско.
Пытано было несколько раз через есаулов войска: на чем бы воля их была, жебы зоставался на том гетманства.
Но все одними голосами кричали , жебы син Хмельницкого гетманом оставался, а звали с посполитых Козаков тые голоса призывают молодого Хмельницкого и просят оного, жебы тот уряд справовал на месту отцовском.
А до того придачи, же еще оному до так великого уряду лета не позволяют, не маючи такого доверия войском управлять , и жебы Украина зоставати могла в тихости.
Дают на тое оному раду войско посполитое , жебы он тот уряд гетманства держал, жебы тая слава была, же Хмельницкий гетманом , а управление войсками и советы теже что и при покойнике Хмельницком оставались, тоесть Выговский писар, и Носач обозный, и Григорий Лесницкий судею , — и тые жебы уже справовали, яко оный Хмельницкий перед смертью в опеку того сына своего подал.
Але они той власти собе желаючи, возражали молодому Хмельницкому, жебы не брался за управление, тот усиловие отпрашивался, но козацтво не хотело оного от власти отстранить, памятаючи доброту отческую.
И так упросили молодого Хмельницкого, жебы при нему оставались булава и бунчук, а як у войско выходит, жебы с рук и двора Юрия Хмельницкого тое отбирал Выговский, а возратясь с войска, снова отдавал до рук Хмельницкого.
Но это говорил Выговский на словах, но сердцем искал того способу, — як бы тое целиком подчинить, и просил войска, жебы тое до третьего дня, тоесть до середы, отложено, на чо войско позволило.
А когда пришел тот день середа, снова Козаков Раду и снову в тот же двор Хмельницкого собралося казацтво, полковники и сотники, и что могло войти черни, — снову о тое гетманство трактовать.
Але яко первое сотники с черню постановили, на том и стали, чтобы оставались знаки войсковые при Хмельницком молодом, и чтобы с своих рук Выговскому давал, як у войско выходить мает, а с войска як повернет, чтобы снову отдавал до рук Хмельницкого.
Но людская хитрость нашла дыру, через которую бы могли влезть в то правительство гетманства и овладеть, — и дал такой совет полковникам и всему войску на том Совету бывшими, якобы повиновение свою, показывая казакам.
Выговский просит о позволение у войска — как оному на письмах свой титул писать при тех клейнодах.
Поневаж Хмельницкий дому оставаться будет, то оного затруднительно на письмах и универсалах, выданных из войска, подписовать, — и при том письмами как сия подписовати при печати войсковой.
Аже оные советники изобрели тот способ: дали такую рацию народу посполитому, чтобы позволили б оному писаться тем способом: «Иван Выговский на тот время Гетман Войска Запорожского», а чернь яко простые люде, позволили это оному так писать.
И так тая совет закончился, а Выговский почал промышлять о казаках: першая, чтобы тех, которых был розумил некичливых себе, удалить; другая, чтобы оторваться от царского величества, совершить согласие с королем польским, потому что того же времени при похоронах Хмельницкого, старого был послом Биневский, еще в тот время правительства на себе, не имея, которого за малозначным поводом казаки не убили.
И сейчас потому Биневскому всю кичливость свою открыл Выговский: и каким способом может оторваться от царского величества, а опять согласие брать с королем польским и чего жалеет от Короля и Речи Посполитой.
Видячи что Пушкарь, полковник полтавский, сейчас начал отказываться, то Выговский, высылает полк Нижинский и Стародубовский в уезд Полтавский на укрепление, якобы по усей Полтаве казачество взбунтовалось.
А Гетман Выговский на успокоение Пушкаря послал свои 2 хоругвы, и так, как пришли под Полтаву, вышел Пушкарь, и те хоругви погромил, разогнав, и вот того времени стал спор с Пушкарем.
И Пушкар, опираясь на Запорожье, посылает письма его царского величеству, давая знать, что Выговский сам себе Гетманство присвоил и хочет оторваться от его царского величества, а с королем польским и с ханом крымским согласие берет.
Посылает его царское величество боярина и оружничего Богдана Матвиевича Хитрово к войску запорожскому, чтобы при нему войско гетмана себи выбрали и чтобы гетман присягу выполнил на подданство его царскому величеству, и чтобы тот запал между войском усмирил, но одностайно, чтобы себе гетмана выбрали и потому повиновались яко и старому Хмельницкому.
Этот совет в Переславле был, только на оный полковники с сотниками и с другой старшиной сьехалися, и Выговский боярина так словами льстивыми, яко и подарками уконтентовавши, к тому повернул, же оному гетманство подтвердил в Переясловле, дорогою на войско не позволяло.
Потому, что полковник полтавский Пушкарь это позволить не хотел со всем своим полком, и, собрав полк, пошол к Переясловля, чтобы тот совет разогнать.
Но услышав, же, что Гетманом боярин Выговского учинил, под Лубнами стал, к которого и боярин, повернув из Переяславля, в войско приехал и оному поблажил и особливии подарки вот его царского величества отдал.
И так Пушкарь, повернул в Полтаву, не захотел послушным быть Гетману Выговскому и запорожцев, отлучивши от гетмана Выговского, к себе привернул.
Что видячи гетман Выговский, же войско не все его Гетманом любит, тайное через свои посланцев с Королем его милостью согласие достигает, тоже же и в Крым к хану послов своих по согласию высылает, к чему орда с охотой пристала».
( конец ч. 1 Гл.18)