Время было советское, а потому все заграничное очень ценилось в народе, так как запрещалось властями. Вот мы и подбирали: одноразовые зажигалки, летние кепки, палочки для еды и прочую дребедень, которую жители противоположного берега, вероятней всего, просто выкидывали в набегающие волны. Подбирали и отсылали домой посылками: пускай родные и знакомые посмотрят, какие мы крутые – служим на границе и имеем то, что остальные не имеют.
Но приехал к нам однажды командир полка. Нас построили на плацу, и товарищ подполковник, могучий детина ростом за два метра, очень нас ругал за то унижение, которому мы себя подвергаем: японцы, мол, выкидывают как ненужный хлам, а советские солдаты, которые должны ненавидеть и презирать все капиталистическое, преклоняются даже не перед Японией, нет! – преклоняются перед мусором с берегов Японии.
Товарищ подполковник очень сердился, громко кричал, матерился, топал сапогами по плацу и, наконец, решив, что мы все осознали и устыдились, велел ротному распустить нас по рабочим местам. Ротный отдал команду, и рота пошла на сопку, где находилась наша огневая позиция – обслуживать свои танки.
Какова же была наша радость, когда, поднявшись на сопку, мы увидели уазик командира полка стоящим на отливе: подполковник и его водитель – сержант срочной службы – не спеша брели по песчаному пляжу, изредка нагибаясь и подбирая японский мусор.
Мы, конечно, понимали командира полка: служба требовала провести с нами разъяснительную работу, а что-то человеческое диктовало свое: вернувшись с инспекции «точек» щегольнуть перед сослуживцами импортной зажигалкой, подарить сыну сломанного, зато японского игрушечного робота, отослать родителям пластиковую бутылку из-под «Кока-Колы»…
Армия – школа жизни. Отучившись в ней два с небольшим года, я понял, что нужно в каждом человеке видеть служебное и человеческое. Именно поэтому я с пониманием отношусь к тем, кто при социализме с трибун громил и клеймил капитализм и все с ним связанное, а теперь лихорадочно запасается «мерседесами», долларами и голубыми с позолотой унитазами импортного происхождения: время разъяснительной работы прошло, настало время бродить по песку.