- Ну, что? Уже «на лево» потянуло? Ну, так иди, давай! А я буду сидеть дома одна… Буду плакать, штопать и готовить!
- Нет, не потянуло! - отвечаю. - А на других я смотрю потому… А фиг его знает, почему? Может, просто так, по привычке?
И все, пошутили немного – и конфликт убит в зародыше!
«Повезло мне, - думаю, - на этот раз с подружкой! Не стерва, не блядь и не дура… Жениться на ней, что ли? Дитенышей народить – пускай живут!» Но месяцев через семь мы оба почувствовали, что между нами все кончено. Отношения исчерпаны полностью, и делать нам вместе более нечего. Но ни я, ни она долго не решались сделать первый шаг. Что-то удерживало нас… Привычка, может быть? Или, может, факт, что ни мне, ни ей на тот момент, увы, еще не повстречался новый объект желания? Ведь тогда пришлось бы: 1) ей – куковать неопределенное время одной в ожидании «прынца», что травматично; 2) мне – отправиться на поиски «прынцессы», тратить на это время, прилагать какие-то усилия, что хлопотно. Вот мы оба и оттягивали то, что надвигалось неотвратимо…
До того момента, когда мы в первый раз за все знакомство сильно поругались. Спор возник из-за того, где и с кем встречать Новый Год. Она хотела поехать в ночной клуб со своей старой компанией, а я – провести новогоднюю ночь с друзьями на хуторе одного из них.
- Мне не интересны твои «гламурные» подружки, которые через каждые три слова вставляют «типа» или «короче»! – говорил я. - Мне плохая речь так же режет слух, как фальшивые ноты – музыканту!
- А тебя никто и не заставляет с ними общаться. Вали к своим бухарям! То же мне, интеллектуалы нашлись… Поезжай без меня в это смердячее Заворонье, а я поеду – в ночной клуб!
Это был подходящий момент, чтобы расстаться с ней насовсем. Но я, проявив слабость, им не воспользовался. И потащился в заведение, где все для меня было чуждым… даже напитки. Потому что стакан сока плюс чайная ложка мартини, это не бухло, а издевательство!
Ну, потанцевали, чокнулись бокалами с шампанским, и где-то около 3-х ночи моя спутница потерялась. Ищу – нигде ее нет, звоню на мобильник – отключен, спрашиваю ее подруг – они говорят: «Не знаем, где она! И в туалете ее нет…» Выхожу в растерянности на улицу, вглядываюсь в туман. Тогда стояла невероятно теплая для зимы погода, можно было гулять без пальто, снега не было совсем, а Новогодняя ночь была туманной. У входа курили охранники, обвешанные конфетти и серебристыми гирляндами. Я поинтересовался у них: «Вы не видели, выходила ли из клуба хрупкая девушка с красными волосами, одетая в синий джинсовый костюм?» Они ответили: «Видели! Как минимум, пятерых…» Я не на шутку разволновался! Может, с ней что-то случилось? Но не в полицию же заявлять – они ведь пропавших совершеннолетних только на третьи сутки начинают искать.
Днем я все-таки дозвонился до нее. Она сказала:
- Я просто ушла в туман, гулять. Гуляла одна… Ты понял?
- Могла бы предупредить, я же волновался!
- Нет, ты не понял! Я – ушла… в туман…
- А! Теперь понял…
Я эту девушку потом еще года полтора ревновал ко всем ее кавалерам. Не любил уже, а все-таки продолжал ревновать! Чем это объяснить? Очень простое тут объяснение: она задела мое самолюбие. «Как, - думал я, - от меня, от такого расчудесного и замечательного она могла уйти по собственной воле?» И я сожалел, что не ушел тогда «в туман» первым. Мужчине все-таки следует первым уходить. Потому что брошенная женщина – это нормально, такова уж их доля! К брошенной женщине относятся с сочувствием и пониманием. А брошенный мужчина – жалок и нелеп.