Клаустрофобия. (Рассказ)

Когда жилой дом находится в одном дворе с банком, это, конечно, сами понимаете, непорядок. Наверное, поэтому, то есть для того, чтобы такого безобразия не наблюдалось, а может быть и от того, что построенное при царе Горохе здание пришло в полную ветхость, всех жильцов из него, в один прекрасный для них день, переселили. Народ, вероятно от недоверия к начальству, у которого, как всем известно, семь пятниц на неделе, или может просто от великой радости, выехал враз. Уехали, оставив старую мебель и кучу всякого ненужного барахла. А через два дня, аккурат в понедельник, привезли милицейскую будочку, какая бывает у ГАИ и поставили во дворе. Банк есть банк. Начиналась реставрация этого почтенного здания, сотрудники которого, подобно жильцам жилого дома, никуда на новое место не уехали, потому что такового и не было. В будочке же поместился наряд милиции, который начал свою службу с осмотра оставленного людьми здания. Обходили милиционеры комнату за комнатой методично и скрупулёзно. Дом, не смотря на то, что жильцы покинули его недавно, выглядел так, словно простоял в своём нежилом виде лет десять. Везде веяло запустением, разрухой. Лишь в одной квартире, на полу возле двери, которую сразу и открыть то не смогли, потому что та была забита гвоздями, лежал чёрный терьер с перегрызенным поводком,  конец которого был привязан к батарее отопления. Тут же, около окна валялась и опрокинутая миска, в которую «жалостливые» хозяева перед отъездом, вероятно, налили воды. Но терьер лежал не у окна и не у пустой миски, а перед заколоченной дверью. Это была уже не молодая, красивая псина. Только чувствовала она себя к приходу милиционеров весьма скверно. Она даже не привстала, когда наряд всё же проник в комнату, чуть не ставшую для неё склепом. Собака оживилась только тогда, когда под нос ей подвинули её миску, которую молоденький сержант до краёв наполнил водой. Сержанту ещё дважды пришлось наполнять эмалированную посудину. После чего собака, глубоко вздохнув, благодарно уткнулась мокрой мордой в коленки своего спасителя и больше уже не отходила от него. Позже узнали имя собаки. Её звали Гера, которая стала с тех пор сторожевой. Надо сказать, что службу свою Гера несла исправно, кидаясь на любого, кроме людей в форме цвета маренго. Не сделала она исключения и для дяди Вовы. Кто такой дядя Вова? Сейчас расскажу и про него. Тем более раз уж его судьба и судьба Геры пересеклись. Был дядя Вова не то что старик, но уже в годах. Шёл ему шестой десяток. И всю свою жизнь дядя Вова проработал на стройке. Здесь, на банке, он поначалу, как и все, не смотря на свои полста годочков, отделывал фасад. Работа, надо сказать, не из лёгких. Сами посудите, легко ли монтировать, к примеру, строительные леса, подымая на десятки метров элементы конструкций, настилы. А раствор потом тягать легче что ли? И вот на этом объекте и стала у дяди Вовы нога зашкаливать, точнее коленный сустав, а если ещё точнее и по научному, то мениск. Кошмарное дело, когда коленная чашечка куда то в сторону уходит и ногу в колене ни согнуть, ни разогнуть. И боль хоть кричи. Срочно пришлось брать отпуск дяде Вове. А куда деваться то? И хотя за месячишко нога немного отошла, но по лесам уже не полазаешь. И поставили тогда дядю Вову на ночную работу, за калориферами следить. Может, видели по городу полиэтиленом обтянутые строительные леса. А внутри вся эта теплица калориферами обогревается. Вот за этими обогревателями ему и поручили посматривать по ночам. Обидно, конечно. Всё-таки опыт работы, а тут ночуй где-то в бытовке, да бегай то и дело ночью проверять тепло. А в деньгах то потеря значительная. Хорошо хоть дети взрослые, самостоятельные, да супруга ещё не на пенсии, а трудится, а то и непонятно, как жить на такой оклад. Впрочем, сейчас у многих финансовое положение тяжёлое, поэтому, что же заострять внимание читателей на этом. Цель то у меня совсем другая, познакомить читателя с уважаемым ветераном. А вот теперь, когда вы знакомы с дядей Вовой и с Герой, продолжу повествование, чтобы вы уж были в курсе того, как развивались из взаимоотношения. «Да какие могут быть отношения с собакой, - скажут некоторые, - она либо бросается, либо ласкается». Может быть и так, но с Герой у дяди Вовы было несколько иначе. Хотя, как вы уже знаете, попервоначалу она действительно рванулась из-за милицейской будки на этого, по её мнению, наглого незнакомца, который зачем-то прилип носом к стеклу, спрашивая, не будут ли выпускать её, Геру, на ночь. Гера даже сумела слегка порвать нахалу телогрейку и даже потрепала бы, несомненно, наглеца, если бы не останавливающий окрик очень уважаемых её сержантов. Однако дядя Вова ничуть не обиделся на собаку, понимая, что служба есть служба. Но, так как дяде Вове волей неволей приходилось ночью ходить через территорию, охраняемую добросовестным терьером, то он благоразумно решил с дамой подружиться и с первой же ночи начал немного прикармливать псину, справедливо полагая, что лаской можно кого хочешь приручить. И действительно, через неделю Гера уже позволяла себя даже гладить, хотя прошло всё же немало времени, прежде чем она признала дядю Вову за друга. Она даже начала заходить с ним иногда в подъезд, беспокойно глядя в глаза дяде Вовы и громко при этом лая. Истопник, а так прозвали дядю Вову милиционеры, не понимал беспокойства собаки и упорно звал её в бытовку погреться и обсушиться. Хотя всё это было напрасно. Дальше площадки собака не шла, не поддаваясь даже на лакомую приманку из очень обожаемых её куриных косточек. Дядя Вова сердито обзывал собаку балдой или дубинушкой, но, однако же, не уходил от неё а, испытывая неудобство и холод, подолгу, сидя на корточках и поглаживая животное по чёрной, кучерявой шерсти, беседовал с ней тет-а-тет, наподобие Чеховского извозчика, изливающего душу перед лошадью. И монологи у дяди Вовы тоже получались совсем не смешные, а скорее грустные. Он разговаривал с собакой так, как не стал бы беседовать даже с женой. Пытаясь заглянуть псине в глаза, спрятанные за волнистой чёлкой, строитель изливал перед ней душу, одновременно не переставая уговаривать собаку зайти в бытовку.
- Глупая ты Гера, глупая. В комнате то гораздо теплее, чем в подъезде. А у меня там и сальце на полке лежит, где мыши не достанут. Хотя молодёжь и называет меня тем самым стариком, который пятьсот гульдинов получает, а ничего, выкручиваюсь. Вишь, какие остряки. Фамилия то у хозяина Гульдин. Им бы такие гульдины. Ты пойми Гера правильно, ведь всю жизнь на стройке, а ребятишки… Одно и преимущество, что молодые.
Дядя Вова горестно махал заскорузлой рукой, по жесткости больше напоминающей клешню. Гера сочувственно глядела в расстроенное лицо дяди Вовы и, казалось, со всем соглашалась. Однако в бытовку всё-таки не шла. Лишь однажды она поднялась со своим другом на третий этаж, но тут же и убежала. А когда во дворе дежурил молоденький сержант, так она и в подъезд не заходила. В такие ночи Гера неотлучно находилась около будки. Дядя Вова же, угостив собаку, обиженно уходил на свой топчан, жёсткий и несколько шаткий. Так пролетели холода. С приходом тепла отпала необходимость калориферах, разобрали и теплицу, окутав леса маскировочной сеткой. Нога у дяди Вовы пришла в норму и почти что не зашкаливала. Хотя к этому времени он уже самостоятельно научился ловко вправлять себе колено. Так что начальство сочло возможным перевести дядю Вовы грузчиком на склад, где он работает и по сей день. Прощаясь с Герой, дядя Вова даже прослезился. Потрепав собаку по загривку, он уважительно похвалил Геру:
- Служивая ты псина, добросовестная. Какие холода были, а ты так ни разу и не зашла погреться. Кремень.
Дядя Вова не знал историю Геры, как не знал и того, что его бытовка располагалась в той самой квартире, где когда-то жила и где когда-то умирала Гера, уткнувшись носом в заколоченную дверь.