Великосветские тусовки Чингиз не просто не любил. Он их ненавидел.
Ему были совершенно не нужны люди, которые на таких сборищах появлялись. Ему не было интересно слоняться по залу с рюмкой коньяка несколько часов кряду, дежурно улыбаться и разговаривать о птичках и погоде. У него в помине не было таких вопросов, которые можно было бы решить в подобном обществе. Ему нечего было делать.
Однако родители вращались в этих кругах, и им-то как раз было зачем присутствовать в обществе. Отец решал свои дела, знакомился с высокопоставленными людьми, приобретал связи, подыскивал всевозможные входы-выходы в чиновничьи заповедники. Мама с удовольствием общалась с пресловутым бомондом, сверкала бриллиантами, точила лясы и опять же приобретала связи. Чингиз одного не понимал – зачем родители упорно таскали его с собой.
Чингиз ослабил узел галстука. Эту удавку явно придумали средневековые инквизиторы… Он отчаянно скучал. От строгих пиджаков и карнавального разноцветья вечерних платьев начинало рябить в глазах.
- Чингиз!
Мама изящно продефилировала между пиджаками, ведя за собой вечернее платье. Чингиз постарался расправить лицо и надел улыбку:
- Да, мам?
- Познакомься. Ирина, наша прима.
Ну вот, начинается. Как объяснить маме, что со своими матримониальными планами он разберется как-нибудь и сам? Что социальный статус у него пока не чешется? Что, в конце концов, есть договоренность с Василисой – если до 30 лет Чингиз не женится, то он женится на Василисе.
Про последнее маме говорить, пожалуй, не стоило, да и про все остальное тоже.
Вот же блин, и так приятного мало, а тут еще оперную мамзель развлекай. Чингиз обреченно приложился к ручке.
- Прекрасный вечер, не правда ли?
Чингиз, не разгибаясь, состроил рожу.
- Он был бы еще прекраснее, если б я провел его дома.
Хамишь, парниша! Оперная дива хлопнула глазками, пытаясь сообразить, что на это можно ответить.
- Вам разве не нравится?
- Нет. Коньяк хреновый.
Монгол! Остановись!
- Ну… А вы что, сюда исключительно пить пришли?
- А что здесь еще можно делать?
Девица предприняла последнюю, неуклюжую и отчаянную попытку заинтересовать невежливого, но такого аппетитного собеседника:
- Вообще-то, мне тоже скучно. Может, сбежим?
Чингиз развеселился:
- Ну я не знаю… Это так неожиданно… мне надо спросить разрешения у мамы!
Девицу словно ветром сдуло. Получи, фашист, гранату! Чингиз не скромничал по поводу своей внешности и прекрасно знал себе цену. А еще он очень хорошо знал цену маминой репутации и отцовскому капиталу. И отлично понимал, что заарканить такого жениха, как он, будет рада добрая половина из присутствующих юных и не очень особ. Наиболее адекватные из них давно уяснили себе, что этот номер с наследным принцем империи «Долевой строительный центр» не пройдет. Прочие искренне считали, что влиятельный бизнесмен Аджимурат Кан ведет себя на работе и в семье одинаково – как натуральный восточный деспот, и если уж прикажет сыну жениться, сын никуда не денется.
Блажен, кто верует, но Кан-старший, мягко говоря, устал объяснять радеющим за своих ненаглядных дочерей мамам и папам, что роль свахи для сына ни он, ни его жена исполнять не намерены. Сначала он отшучивался, потом стал говорить прямо, потом – неприкрыто грубить. Бесполезно. Теперь Кан-старший намеки на брак сына пропускал мимо ушей, и крепко подозревал, что вскоре дойдет до такой степени бешенства, что просто будет бить в морду без предупреждения.
Чингиз огляделся. Мама напропалую кокетничала с каким-то лысым дядькой в невразумительном галстуке. Наивный… Асель Кан в отношениях с мужчинами балансировала на грани дозволенного, никогда ее не переступая. Ничего-то тебе, придурок лысый, не обломится, можешь губу закатать назад. В другой стороне зала отец общался с чиновником из Роспотребнадзора. Правильно. С этими товарищами надо дружить. Судя по лицам отца и собеседника, дружить вполне пока получалось. Значит, через недельку дома будет маленький прием: отец, мать, он и Роспотребнадзор… Блин.
Рядом пахнуло знакомыми духами. Чингиз обернулся, заранее зная, кого увидит, и улыбнулся – на этот раз совершенно искренне:
- Ольга Юльевна, мое почтение!
- Здравствуй, мой дорогой! Рада тебя видеть. Ты сегодня ты?
Чингиз развел руками и кивнул.
- Никак клиентура пообветшала?
Чингиз пожал плечами:
- Ну так вы же не позвонили…
- Хитрец… - Ольга Юльевна с улыбкой погладила его по плечу и отправилась исполнять протокольные обязанности. Чингиз с сожалением проводил ее взглядом. Неподражаемая женщина. Умница, красавица, интеллектуалка, безупречно воспитана, интуиция фантастическая… В крупном питерском бизнесе заслужила репутацию пираньи, и по праву. Неудивительно, что она незамужем…
Ольга Юльевна потянулась перед зеркалом. Макияж безупречен, прическа идеальна, наряд шикарен и стилен. Что еще надо для приема в верхах?
Мужчина.
По этому пункту был невосполнимый пробел. Ольга Юльевна забралась так высоко, что быть рядом с ней и не испытывать комплекса неполноценности могли единицы. «Ну разве что министр какой неженатый попадется…»
Министры Ольгу Юльевну не интересовали. Так же, как и женатые воротилы, и маститые артисты, и юные смазливые альфонсы. Пожалуй, из всех ее знакомых один-единственный мужчина не вызывал у нее антипатии – владелец стремительно набирающей обороты строительной фирмы Аджимурат Кан. Ольга Юльевна уважала его за деликатность, быстрый ум, и бросающуюся в глаза мужественность, которая дается только от природы. Но Аджимурат Кан был давно и прочно женат, супругу – дирижера театра имени Мусоргского – нежно обожал, и к походам налево склонен не был. Поэтому Ольга Юльевна была неизменно одна, не сильно расстраивалась по этому поводу, но такое положение причиняло некоторые неудобства. Вот как сейчас.
Ольга Юльевна знала по опыту, что на светских раутах и приемах мужская составляющая приглашенных, зная о ее неудавшейся личной жизни, питает необоснованные иллюзии из серии «изголодавшаяся баба под любого ляжет». Чтобы эти иллюзии развеять, соблюдая правила хорошего тона, терпения хватало не всегда. Периодически приходилось раздавать оплеухи.
До некоторого времени неудобства были непреодолимы. Ровно до того момента, когда в городе появилась организация под неоднозначным названием «Нарцисс». Организация эта специализировалась на эскорте, о чем заявлялось совершенно открыто и всячески подчеркивалось, что ни о каком замаскированном борделе речи не идет. Действительно, «Нарцисс» предоставлял для сопровождения обворожительно красивых, безупречно воспитанных, хорошо образованных девушек и молодых людей. И действительно, в их обязанности входил только и только эскорт: составить компанию на приеме или фуршете, разрядить обстановку на сложных переговорах, доставить пьяного клиента домой.
Ольга Юльевна потягивалась в ожидании звонка от нанятого в «Нарциссе» сопровождающего, который должен был приехать с минуты на минуту.
«Нарцисс» стал настоящим спасением для не очень молодых и не очень привлекательных дам, вынужденных по долгу работы, службы или просто в силу образа жизни бывать в свете. Ольга Юльевна, несмотря на то, что была еще не стара (38 лет – разве возраст для бизнес-леди?) и очень привлекательна, оценила предоставляемую «Нарциссом» услугу по достоинству. И не только потому, что это была великолепная возможность соблюсти протокол, но еще и потому, что, видя рядом с немолодой дамой юношу с внешностью Аполлона и манерами английского лорда, ни у кого не возникало мысли о мезальянсе: такие особи водились только в «Нарциссе» за почасовую оплату.
Зазвонившую трубку Ольга Юльевна подняла с легким волнением. Она заказала эскорт в первый раз, и подспудно все-таки опасалась нехороших пересудов – мол, если Васильева воспользовалась такой услугой, дело у нее совсем швах.
- Ольга Юльевна, добрый вечер. – Приятный баритон с легкой грудной хрипотцой. – У подъезда синяя “BMW”.
Ее эскорт курил, присев на бампер машины. Увидев ее, отбросил недокуренную сигарету, чуть коснулся губами руки, открыл дверь, помог усесться.
- Меня зовут Тимур, - сообщил он, заводя мотор.
Машина мягко тронулась.
- Успеем? – Ольга Юльевна сама поразилась тупости своего вопроса, но надо же было что-то сказать.
- Даже если опоздаем, подождут, не рассыплются. Говорят, женщина должна опаздывать.
Ольга Юльевна разглядывала своего сопровождающего. Что-то в нем было не так. Бронзовая кожа, раскосые черные глаза, тонкий нос с горбинкой, черты лица хищные и резкие, словно высеченные бритвой. Неожиданно мягкая линия губ. Длинные черные волосы забраны в хвост. Безупречно сидящий дорогой костюм, запах сигарет и незнакомого парфюма. Пальцы на руле – длинные, сильные. Великолепная фигура… Все в лучших традициях «Нарцисса». Но что-то было явно не из этого облика. Что-то инородное, но старательно закамуфлированное официальным костюмом и светскими манерами.
- Что вы меня так разглядываете? Не нравлюсь?
Ольга Юльевна смутилась. Остаток пути прошел в молчании.
Нехороших пересудов не возникло. Тимур был ненавязчив, но предупредителен. Старался не отсвечивать перед глазами, и в то же время не давал скучать. Ольга Юльевна была немало удивлена его знанием публики, а еще больше тем, что публика, похоже, прекрасно знала его. Впрочем, при его роде занятий это было вполне объяснимо. Но то, как он по-свойски поздоровался с председателем КГА, как запросто болтал о птичках с генеральным директором «Росстроя», не могло объясняться его работой. Ольга Юльевна решила, что это не ее дело, но любопытство мучило ее весь вечер.
Были в поведении Тимура и еще кое-какие неожиданности. Например, когда Ольга Юльевна нечаянно выронила бокал с вином, невесть как оказавшийся рядом Тимур подхватил его у самого пола, да так, что ни капли не успело пролиться. Он привел в состояние потустороннего ужаса коммерческого директора одной подающей большие надежды мебельной фирмы: Муравьев беззастенчиво хамил Ольге Юльевне, и она уже подготовила подобающий ответ, но Муравьев вдруг уставился ей за плечо. Ольга Юльевна обернулась – Тимур стоял у нее за спиной и ой как недобро смотрел на Муравьева в упор. Тот трудно сглотнул и испарился. А у Ольги Юльевны вдруг возникло ощущение, что ее охраняет взвод головорезов с автоматами…
Вот оно. Вот что в Тимуре было не так. Хищные, мягкие, быстрые движения никак не могли принадлежать светскому мальчику. Холодные глаза могли скорее быть глазами снайпера, но никак не богемного юноши. Ольга Юльевна слабо представляла себе, какими должны быть глаза снайпера, но как выглядят светские львята, знала прекрасно.
Ей стало несколько неуютно. Но это ощущение мигом рассеялось, когда Тимур возник рядом буквально из ниоткуда и легонько поддержал ее за локоть:
- Извините, что оставил скучать. Ко мне жена Скворцова прицепилась, еле отвязался…
Скворцов был депутатом Законодательного собрания. Непростой мальчик Тимур, ох и непростой. Ольга Юльевна пытливо глянула в лицо Тимура. Нет. Агрессии в нем нет. Спокойная забота – есть. Уверенность есть. Легкая скука… Чего это ей причудилось?
- Знаете что, Тимур? Мне тут надоело. Отвезите меня домой, пожалуйста.
Тимур чуть улыбнулся краешком губ:
- Любой каприз за ваши деньги.
Нет, домой ей не хотелось. Делать там было решительно нечего. Но оставаться хотелось еще меньше.
Вечерняя Фонтанка щедро отдавала прохладу. Пахло дождем и свежевымытой листвой. Машин почти не было…
- Тимур, не прогуляетесь со мной полчасика?
- С удовольствием.
Они пошли вдоль набережной к цирку. Ольга Юльевна отдыхала от дежурных улыбок, духоты банкетного зала, сложных и неизбежных разговоров.
- Устали?
Ольга Юльевна кивнула. Она не только устала, но еще и проголодалась. Из-за строгой диеты (что поделать, не девочка уже, а форму держать надо) она почти ничего не ела – предложенный ассортимент шведского стола в рамки диеты никак не укладывался.
- Я тоже. Проще вагоны грузить.
- А вы грузили вагоны?
- Угу.
- Что ж вы такой работой занялись, если вагоны грузить проще?
- Выгнали. По служебному несоответствию.
- А серьезно?
Тимур усмехнулся:
- Неужели вы думаете, что я вам отвечу?
Да. Действительно… дурацкий вопрос.
- Тимур, вы не голодны?
- Неужели так заметно?
- Я просто сама есть хочу. Пойдемте перекусим. Я только не знаю, где тут можно поесть…
- Зато я знаю.
В итальянском ресторане Тимура явно знали. Но Ольга Юльевна решила не задавать вопросов. Пока не задавать. Слишком приятным было общение, чтобы портить остаток вечера никому не нужным взаимным узнаванием. Тимур не пыжился перед ней, не пытался произвести впечатление или понравиться – и именно поэтому он ей нравился. Его спокойствие и непринужденность заставили Ольгу Юльевну расслабиться, она была благодарна за это.
За ужином они неторопливо болтали о каких-то пустяках, о новых фильмах, о кулинарных пристрастиях, обсудили последний облом КГиОПа – неудавшуюся попытку запретить реконструкцию здания на Миллионной и использование его под ресторан. Ольгу Юльевну уже не сильно удивляло, насколько хорошо Тимур осведомлен о кулуарных событиях в мире бизнеса и чиновничества. С ним было легко общаться, можно было не следить за словами и выражением лица, но у Ольги Юльевны было четкое ощущение, что Тимур никогда не воспользуется ее неосторожными высказываниями или неуместной шуткой, чтобы испортить ей репутацию. В чем в чем, а в таких вещах она никогда не ошибалась.
Ольге Юльевне очень не хотелось прерывать такое неожиданно приятное общение. Она даже забыла спросить Тимура, не торопится ли он куда-нибудь. Они выпили две бутылки «Чинзано», вспомнили все старые анекдоты, обсудили всех общих знакомых, которых оказалось на удивление много…
- Одиночество позволяет услышать тишину. Тишина ведь тоже поет, только очень низким голосом.
Мальчишка… ему хорошо говорить. Откуда в его годы знать настоящее одиночество…
Тимур крутнул в руках бокал:
- Но если ее слушать долго, начинаешь сходить с ума. Она высасывает воздух, как вакуум. Дышать невозможно.
Ольга Юльевна чуть не поперхнулась вином. Тимур высказал то, что она так долго передумывала и перечувствовала, но никогда не облекала в слова. Умненький и непростой мальчик Тимур… Интересно, в «Нарциссе» все такие?
- Вы меня простите, но через полчаса разведут мосты. Надо ехать, Ольга Юльевна.
В машине Васильеву охватила безудержная тоска. Домой, слушать тишину одиночества. Ольга Юльевна мысленно умоляла машину сломаться, мосты – разойтись, небо – упасть, лишь бы только не оставаться одной на съедение тишине.
Остановив машину возле подъезда, Тимур повернулся к Ольге Юльевне. В его агатовых глазах был вопрос. Секундное замешательство – а как же приличия, репутация, собственное достоинство, в конце концов? – Ольга Юльевна улыбнулась:
- Проводите меня, пожалуйста.
Тимур прекрасно все понял. Но перед дверью квартиры деликатно шагнул назад, позволяя Ольге Юльевне передумать и отправить его восвояси. Васильева в очередной раз мысленно поблагодарила его за это.
- Тимур, вы кофе пьете?
- Из ваших рук – хоть стрихнин.
- Вам стрихнин с сахаром или без?
- Без. Так вкус лучше чувствуется.
Ольга Юльевна не ждала от него ничего, кроме бесхитростной молодой страсти, но Тимур и в постели умудрился приятно удивить ее умением и чуткостью. Немного расстраивало, конечно, осознание, что она, как последняя изголодавшаяся старая дура, бросилась на красивого молодого самца. Считай, сняла мальчика на ночь…
Она покосилась на Тимура. Видимо, все мысли были написаны на ее лице крупными буквами, потому что Тимур с улыбкой покачал головой:
- Стоит переживать из-за глупых комплексов?
Да, после хорошего секса сложно справляться с лицом. Откуда ж ты такой проницательный взялся?
- Сексуальных услуг компания не предоставляет, так что не грызите себя попусту. Мои служебные обязанности закончились у двери вашего подъезда.
В голове вертелось нехорошее слово «альфонс». Сложно было представить, что молодой красавец, явно не испытывающий недостатка в сексе, лег с ней в постель просто так, потому что захотелось. Ольга Юльевна ощутила легкую злость.
- Что ты хочешь от меня, мальчик?
Тимур закаменел лицом. Вдохнул. Выдохнул.
- От вас? Позволения выпить чашку кофе. Чтоб не заснуть по дороге.
Ольга Юльевна рассмеялась: надо же, обиделся всерьез.
- И куда ты поедешь? Мосты разведены.
- Не в первый раз.
Тимур потянулся за одеждой.
- Не дури.
- Ольга Юльевна, почему вы о себе такого низкого мнения? Неужели только из-за того, что вам не двадцать лет? Почему вы думаете, что вас невозможно просто захотеть? Откуда такое самоуничижение, я не понимаю… Мужской организм, знаете ли, в этих вопросах привередлив, заставить его функционировать против желания весьма сложно. Да и я не мазохист, чтоб трахать и плакать. Извините.
Тимур пытался пригладить и завязать в хвост встрепанные волосы. Жесткие черные пряди не слушались, Тимур тихо матерился сквозь зубы, пока Ольга Юльевна не подошла и не отвела его руки от спутавшихся волос. Тимур уловил извинение в этом жесте, моментально успокоился и довольно замурлыкал под умелыми и нежными пальцами, избавив Ольгу Юльевну от необходимости просить прощения.
С тех пор Тимур бывал в доме Ольги Юльевны даже чаще, чем это могло хотя бы казаться невинным. Уже не говоря о том, что он стал постоянным ее спутником на всех вечерах и раутах. Как ни странно, пересудов относительно обращения Васильевой за эскорт-услугами не возникло, да ей теперь было на них плевать. Ее отношения с Тимуром были бесхитростными и насквозь прозрачными, приятными и ни к чему не обязывающими. Ольга Юльевна посвежела и постройнела, была в хорошем настроении, довольна жизнью и собой. Тимур никогда не позволил себе назвать ее на «ты»… За его недолгую работу в эскорте Васильева стала его первой и последней клиенткой.
Чингиз вынырнул из воспоминаний, оттого что почувствовал на себе чей-то пристальный и любопытный взгляд.
Высокая, умопомрачительно красивая женщина-вамп смотрела на него в упор, задумчиво покручивая в пальцах тонкую ножку бокала. Смотрела с каким-то прагматическим любопытством, словно на пылесос в магазине: все новое, все опции, заводится с пол-оборота…
Чингизу стало не по себе. Он как-то не привык чувствовать себя пылесосом, да еще столь пристально и расчетливо оцениваемым – а стоит ли он тех денег, что за него просят? Со злостью опрокинув в себя оставшийся в бокале коньяк, встретил ее глаза… Борьба продолжалась всего несколько секунд. Потом женщина усмехнулась, приподняла бокал, словно чокаясь с Чингизом на расстоянии, и царственно удалилась, покачивая совершенными бедрами и заплетая юбку вокруг кремово-стройных ног.
Чингиз еле удержался, что не стереть пот со лба. Что его так напугало? Красивая баба, состроившая глазки? За шиворот поползли муравьи… Да что за идиотизм! Не иначе, птичка перепил…
- Чингиз! Что-то ты хреново выглядишь.
Ольга Юльевна чуть успокоила заботливым прикосновением теплой ладони.
- Да что-то… Душновато…
- Понятно. Пойдем-ка, родной.
Чингиз позволил вывести себя из зала. Но уже в дверях оглянулся на удаляющуюся спину повергшей его в смятение женщины:
- Кто это?
Ольга Юльевна проследила его взгляд.
- А… Нелли, кажется, ее зовут. Спит с Медведевым. Сучка, хищница, пробивная сила как у танка. Кстати, о Медведеве. Тебе отец ничего не говорил?
- О Медведеве – нет. А должен был?
Ольга Юльевна пожала плечами:
- Не знаю. Но дела вокруг нашего тендера творятся очень нехорошие. Не нравится мне все это…
- Что именно?
Чингиз напрягся. К событиям «вокруг нашего тендера» он имел косвенное отношение. Несколько месяцев назад Кан-старший мимоходом пожаловался, что городом объявлен конкурс на застройку пустующего квартала в Приморском районе, и что шансы его выиграть не так уж велики. А кусок ну очень жирный, обидно такую возможность упускать.
Чингиз тогда подумал-подумал, да и свел отца с Ольгой Юльевной. Пришлось, конечно, расшифроваться для такого дела. Васильева даже не особенно удивилась, узнав, что уже полгода спит с сыном Аджимурата Кана. А отец, совершенно правильно истолковав их отношения, долго прикалывался по этому поводу…
Альянс получился просто блестящий. Ольга Юльевна занималась архитектурным дизайном, а в организации Кана это было как раз слабым местом. Зато «Долевой Строительный Центр» славился своей благонадежностью по качеству строительства и в отношениях со своими дольщиками. Вместе они разработали проект застройки квартала комплексом жилых домов эконом-класса с полным обеспечением инфраструктуры: детский сад, школа, несколько магазинов, небольшой парк с озерцом-лужей, отделение банка и.т.д. По продуманности внутренней организации и внешнему изяществу квартала проект оказался вне конкуренции. Интересы нового проекта были удачно пролоббированы в Комитете образования и Комитете здравоохранения, Балтийский банк с радостью согласился открыть дополнительное отделение в новом квартале. Тендер был выигран, что называется, одной левой.
Какие теперь могут быть проблемы?
- Ты в курсе, что Медведев считал тендер уже своим?
- А то. Ему кто-то в правительстве солидно прикрывает жопу.
- Так вот, мы влезли в конкурс со своим проектом и всю жизнь ему испортили. Сколько и кому он бабла заносил, я даже думать боюсь. Он уже локти до плеч сгрыз.
- Ну и что?
- И то, что мне вчера прозрачно намекнули на перспективу поправки моего материального положения путем отказа от подписания договора с твоим отцом. Нелли, кстати, особо ратовала.
Чингиз полез за сигаретами. Подписание договора через десять дней…
- О как… И вы?...
Ольга Юльевна усмехнулась:
- Догадайся с трех раз. Прибыль от проекта будет космическая, но года через два. А пока только затраты.
- Так я и думал, - улыбнулся Чингиз в ответ. – Прибыль того стоит. Отцу говорили?
- Конечно. Он ревел, как тигр в клетке. Я даже испугалась. Все порывался мне охрану выделить… Да мы и сами с усами.
Служба безопасности у Ольги Юльевны действительно была нефиговая. Покруче иного банка…
Ну теперь хоть понятно, с чего отец взбеленился. Наверняка к нему тоже подъезжали на эту тему. Медведев – товарищ серьезный, у него опорных позиций много, от правительства до бандюков. Кровь может попортить, и не только. Видимо, он вздумал отцу пригрозить, иначе зачем бы отец стал семейство в передвижении ограничивать. Если так, то Медведев – полный идиот. Отец теперь взбесится, закусит удила, и Медведеву во всем Питере места мало будет. Но поостеречься действительно стоит… Квасить поменьше, да и вообще.
Нелли задумчиво наблюдала за сынком Аджимурата Кана. Красивый, стервец. Немудрено, что Васильева на него бросилась. Но он-то что в ней нашел? Не верится, что он любитель зрелых теток… Похоже, просто бабник. А раз так…
А раз так, можно попытать счастья. Если уж Васильева через него до Кана-старшего добралась, неужто она, Нелли, не сумеет?