17 (29) января 1854г. французский император предъявил России ультиматум: увести войска из Дунайских княжеств и начать переговоры с Турцией.
9 (21) февраля Россия отвергла ультиматум и объявила о разрыве дипломатических отношений с Англией и Францией.
15 (27) марта 1854 года Великобритания и Франция объявили войну России.
30 марта (11 апреля) Россия ответила аналогичным заявлением.
Теперь зададимся вопросом, а была ли Российская империя готова к войне?
В начале 1854 года вся пограничная полоса России была разделена на участки, подчинённые каждый особому начальнику на правах главнокомандующего армией либо отдельным корпусом. На участках нас интересующих, а это Крым и юг Малороссии Кавказ были размещены следующие военные силы:
• Пространство по Дунаю и Чёрному морю до реки Буг — 182 батальона, 285 эскадронов и сотен, при 612 орудиях (отделы 2 и 3 состояли под главным командованием фельдмаршала князя Паскевича);
• Крым и побережье Чёрного моря от Буга до Перекопа — 27 батальонов, 19 эскадронов и сотен, 48 орудий;
• берега Азовского моря и Черноморье — 31½ батальон, 140 сотен и эскадронов, 54 орудия;
• Кавказский и Закавказский край — 152 батальона, 281 сотня и эскадрон, 289 орудий (⅓ этих войск находилась на турецкой границе, остальные — внутри края, против враждебных горцев).
Военные действия соперники начали с флотских операций.
Так в разных советских и постсовестких учебниках по истории можно узнать, что в апреле союзный флот в составе 28 судов провёл бомбардировку Одессы, в ходе которой в гавани было сожжено 9 торговых судов.
У союзников 4 фрегата были повреждены и отведены на ремонт в Варну.
А из учебников церковной истории издаваемых в РПЦ и разных « житий» основывающихся на церковных преданиях, так же дополнительно можно узнать, что перед этим «в начале 1854 году во время Крымской войны граждане города Одессы отправили депутацию к преосвященному Иннокентию с письмом такого содержания:
«При настоящих обстоятельствах, когда город наш находится в облежании от врагов, мы обращаемся с покорнейшей просьбой к Вашему Высокопреосвященству исходатайствовать дозволение принести Касперовскую икону Богоматери в соборный храм наш на все время блокады нашего города.
От всего сердца веруем в чудную помощь Богоматери и уповаем, что пребывание Ее Лика в нашем городе будет непреоборимым оплотом против вражеских нападений и надежнейшим залогом нашего спасения».
Просьба жителей Одессы была удовлетворена, и 6 августа 1854 года икону крестным ходом принесли из села Касперовки в кафедральный собор города Одессы, где она и оставалась до 20 мая 1856 года.
Для справки: Крестный ход — торжественное церковное шествие с большим крестом, иконами и хоругвями вокруг храма или из одного храма в другой (например, в Пасхальную неделю вокруг церкви, в Крещение на водосвятие), или от одного места к другому (например, от храма к реке для освящения воды, от захоронения мученика к освящению нового храма его имени и т. д.). Крестный ход часто имеет место на молебне про дождь, тогда шествие направляется из храма на поле.
Своё название процессия получила от несомого впереди креста. Крестный ход в Русской Православной Церкви совершается против движения солнца (против часовой стрелки), устарообрядцев — по движению солнца (посолонь)). Что собой представлял Крестный ход, хорошо видно с приведенной иллюстрации.
Еще в церковной истории касательно Одессы и Крымской войны можно найти следующие факты: « 26 сентября 1855 года на Одесском рейде появился неприятельский флот из 120 вымпелов. Ежедневно в эти тяжелые дни христиане вместе со святителем Иннокентием возносили молитвы перед чудотворным образом о спасении города.
Можно себе только представить состояние горожан, целую неделю находящихся под дулами смертоносных орудий эскадры, тем не менее, все недоумевали, что же мешает неприятелю напасть на практически беззащитный город.
Накануне 1 октября, перед соборной площадью собралось почти всё население Одессы, служили молебны, перед Касперовским чудотворным образом, по благословению владыки, стали читать покаянный канон — все просили Царицу Небесную пощадить город.
В день Покрова Божией Матери на море опустился густой, почти непроницаемый туман. Вражеские суда в этом тумане сбились с курса и не могли определить верное направление предполагаемого удара. Еще один день - и флот внезапно ушел.
Одни считали это избавление случайностью, другие - незнание врагом наших наличных сил и страхом перед огнем приморских батарей. Но верующие жители Одессы в те дни от мала до велика благодарили Пресвятую Богородицу. Воистину Её омофор был распростерт в эти дни над городом и спас его от неминуемой гибели».
День этот стал особенно памятным для жителей Одессы, в этот же день, в праздник Покрова Пресвятой Богородицы установлен и один из дней чествования Касперовской иконы Божией Матери».
Но это мнение церковных историков, а мы попробуем разобораться в событиях пока что 1854года, основываясь при этом на точно установленных исторических фактах изложенных в трудах авторитетных историков. Поэтому давайте посмотрим, какие события происходили в Одессе на протяжении 1854г., и почему о них, несмотря на то, что это были примеры истинного мужества и героизма, молчат историки РПЦ.
В связи с чем, принимая во внимание остроту вопроса, для православно верующих, дальнейшее повествование буде основано на работе русского историка А.Зайончковского «Восточная война.1853-1856» т.2. Уж в то время цензура работала, то, что надо. И никакой крамолы не пропускала!
«28 марта (9 апреля) адмиралы союзных эскадр, находившихся в Черном море, получили известие об объявлении войны, и, по свидетельству английских источников, одновременно настала чудная погода.
К тому же, прибавим от себя, союзники увидали, что наш флот заперся в Севастополе, и не ждет встречи с ними в открытом море. Все это вместе взятое оживило деятельность союзного флота и заставило его искать пищи для журнальных статей.
На рассвете 31 марта на горизонте Севастополя появился пароход под австрийским флагом, маневрировавший вне зоны огня наших батарей. В половине седьмого было приказано пароходам «Херсонес» и «Громоносец» развести пары, а фрегатам «Кулевчи» и «Коварна» быть готовым сняться с якоря.
Через несколько минут пароходам было приказано прекратить разводить пары, но, когда около 8 часов утра неприятельский пароход, спустив австрийский флаг, поднял английский и захватил на буксир русское каботажное судно, фрегатам, пароходам и бригам «Эней» и «Язон» приказано было немедленно выйти в море.
Это было исполнено через несколько минут. Неприятельское судно с призом повернуло на юго-запад, но, видя, что фрегаты начинают благодаря попутному ветру с ним сближаться, бросило приз и прибавило ходу, не подпуская наши фрегаты к себе ближе трех миль.
Ввиду стихнувшего ветра неприятель начал выигрывать дистанцию, и наши суда принуждены были вернуться назад, обменявшись с противником несколькими безвредными выстрелами74.
Союзные пароходы начали чаще появляться также и перед нашими коммерческими портами:
1 апреля 2 английских и 2 французских парохода остановились в 5 милях от к Одесского рейда и в течение двух дней занимались промерами, не упуская случая ловить русские каботажные суда, направлявшиеся к Одессе.
Забрав свои бескровные трофеи, пароходы ушли в море, но 6 апреля два из них подошли без флагов к Евпатории, захватили в плен обманным образом смотрителя таможни, сожгли купеческое судно и удалились..
Промеры около Одессы давали основание предполагать, что союзники имеют намерение напасть на наш главный коммерческий порт на Черном море и лишь ждут только случая, чтобы чем-либо оправдать в глазах света такой несвойственный передовым нациям поступок. Подходящий случай скоро был ими устроен, и нападение на Одессу состоялось 10 апреля.
В наши предположения о возможных планах союзников входил и случай высадки их десантов между Одессой и устьем Днестра для действия в тыл Дунайской армии князя Горчакова, а также возможность бомбардирования самого города, занятие которого не представляло никаких стратегических выгод союзникам, а лишь могло содействовать разрушению и разорению этого богатого центра юга России.
На оборону собственно порта ввиду такого значения Одессы и прилегающего к ней района не было обращено серьезного внимания, но в окрестностях этого города был собран значительной силы отряд, который мог бы противодействовать высадке союзников и обеспечить тыл армии князя Горчакова.
Для прикрытия Одессы с моря имелось шесть приморских батарей, расположенных на оконечностях карантинного и практического молов77, вооруженных всего 48 орудиями калибров не свыше 24-фунтовых пушек и 2 пудовых мортир. Батареи эти были устроены весьма слабо.
В каменных парапетах карантинного мола было прорезано 48 амбразур и практического 33, из которых 10 были обращены к Пересыпи и не могли принести никакой пользы в борьбе с флотом.
Парапеты были устроены из непрочного, не имеющего никакой связи камня и не могли обеспечить безопасность прислуги без дополнительной защиты земляными мешками.
Орудия были старые, некоторые лафеты были сделаны 30 лет тому назад, принадлежностей не хватало, комплект снарядов на орудие равнялся 190. Прислуга состояла из 1 обер-офицера, 2 фейерверкеров и 23 рядовых гарнизонной артиллерии; пришлось ее дополнить офицерами и нижними чинами резервной бригады 5-й артиллерийской дивизии.
Количество войск, сосредоточенных в Одессе, равнялось 15 бат., 16 эск., 4 сом. и 36 пол. op., из которых по одному батальону было расположено в прикрытии к батареям карантинной и практической гаваней, а остальные стояли в резерве на Михайловской, Соборной площадях и близ тюремного замка.
Главным начальником войск был командир 3-го пехотного корпуса генерал-адъютант барон Дмитрий Ерофеевич Остен-Сакен, впоследствии начальник Севастопольского гарнизона.
Поводом для нападения на Одессу послужило нанесенное будто бы оскорбление парламентерскому флагу.
1 (13) апреля английский пароход «Furious» подошел к карантинной гавани и, остановленный холостыми выстрелами, спустил шлюпку под парламентерским флагом, пришедшую будто бы за английским консулом.
Когда шлюпка, принятая на карантинной гавани с полным уважением к парламентерскому флагу, отошла от берега свыше мили, на батареях заметили, что «Furious» начал приближаться к порту. Англичане объясняют это приближение невольным движением парохода благодаря дувшему ветру.
Командир одной из наших батарей остановил пароход несколькими боевыми выстрелами, видя вполне основательно в этом движении желание, рассмотреть прибрежные укрепления, как это сделал фрегат «Retribution» под Севастополем.
Союзные адмиралы решили потребовать объяснения у барона Остен-Сакена, которое их, как это и должно было случиться, не удовлетворило, и они решили силой восстановить попранное право парламентерского флага».
«8 (20) апреля на горизонте Одессы показалась соединенная эскадра в 32 вымпела, которая на следующий день приблизилась к порту, не подходя, однако, на дальность орудийного выстрела.
Барону Остен-Сакену было отправлено дерзкое предложение выдать все русские и иностранные суда, сосредоточенные в Одесском порту, под угрозой в случае невыполнения требования бомбардировать на следующий день город.
Союзная эскадра, имевшая в своем составе 19 кораблей, 10 пароходо-фрегатов и несколько канонерских лодок, выстроилась в ожидании ответа перед Одессой в боевом порядке, в одну линию, на расстоянии 3 верст, начиная от нашей правофланговой батареи № 1 у чумного квартала.
Не получив до вечера ответа от барона Остен-Сакена, союзники 11 апреля, в субботу на Страстной неделе, начали бомбардировку города.
В 6 с половиной часов утра 8 неприятельских пароходо-фрегатов вошли на Одесский рейд и, пройдя вне зоны выстрелов правофланговой батареи, атаковали последовательно остальные 5 батарей, стреляя по временам и в город.
Дойдя до левофланговой, или № б, батареи, устроенной на оконечности практического мола и вооруженной четырьмя 24-фунтовыми орудиями, неприятель обратил огонь всех своих пароходо-фрегатов и подошедшего винтового корабля на эту батарею, находившуюся под начальством прапорщика резервной батареи 14-й артиллерийской бригады Щеголева.
Неприятель, пользуясь большим калибром своих орудий, в особенности 68- и 69-фунтовыми бомбическими пушками, не подходил на близкое расстояние, почему соседние со щеголевской более удаленные батареи почти не могли принять участия в бое, и состязаться с 350 орудиями союзников выпало исключительно на долю четырех орудий батареи № 6.
Щеголев с замечательным хладнокровием выдерживал неравный бой под перекрестным огнем превосходящего противника, действуя сначала из 4 орудий, а потом, когда союзные пароходы уклонились влево и начали бить его во фланг и почти что в тыл, только из двух и, наконец, из одного орудия.
Шесть часов продолжался этот неравный бой, в течение которого Щеголеву удалось подбить три неприятельских парохода, уведенных впоследствии на буксире; но зато и батарея № 6 была в полном смысле уничтожена.
Все орудия подбиты, склад снарядов взорван, мерлоны батареи и окрестные суда горели. Лишь только тогда, когда стрелять было не из чего и нечем, Щеголев хладнокровно вывел остатки своей прислуги из этого ада.
После этого противник начал зажигать конгревовыми ракетами суда на практической гавани и строения в предместье Пересыпь, чем заставил нас затопить стоявший здесь пароход «Андия».
Около восьми часов вечера пароходо-фрегаты отошли к своей эскадре, и дело под Одессой было, собственно, окончено с потерей для нас 4 нижних чинов убитыми, 45 ранеными и 12 контужеными.
Обывателей было убито 3 и ранено 8 человек. На Пересыпи сожжено 14 небольших частных строений и в самом городе повреждено 52 каменных дома.
Причину таких относительно небольших разрушений следует искать в том факте, что в городе после бомбардирования было найдено свыше 632 неразорвавшихся неприятельских снарядов.
Что касается потерь союзников, то иностранные источники об этом почти не говорят; наиболее сильно пострадал выведенный из строя французский пароходо-фрегат «Vauban» и менее сильно 3 английских парохода.
Во время пребывания союзного флота под Одессой и в ходе самого бомбардирования население выказало высокопатриотические чувства, помогая войскам и поддерживая в городе полный порядок.
Чувства эти еще более возросли по получении в память свершившегося события Высочайшей благодарственной грамоты городу Одессе.
Но вот икона Касперской Божией Матери, была еще в своем с. Касперовка, так что никакого заступничества за граждан Одессы за ней не усматривается, поскольку в Одесе она оказалась только 6 августа 1854г. И поэтому связать все одесскую оборону с Божией помочью не представилось возможным.
Утром 14 числа соединенная эскадра ушла из-под Одессы на юго-восток, направив 3 поврежденных парохода на юго-запад».
».
Ход дальнейших боевых действий 1854г.
В начале июля союзные войска в составе 40 тысяч французов, под начальством маршала Сент-Арно, и 20 тысяч англичан, под командой лорда Раглана, высадились под Варной, откуда часть французских войск предприняла экспедицию в Добруджу, но холера, развившаяся в страшных размерах во французском десантном корпусе, заставила отказаться на время от всяких наступательных действий.
Небольшие успехи в морских сражениях и в Добрудже заставили союзников обратиться теперь к выполнению давно задуманного предприятия — вторжению в Крым, тем более что общественное мнение Англии громко требовало, чтобы, в вознаграждение за все вызванные войной потери и издержки, были истреблены военно-морские учреждения Севастополя и русский Черноморский флот.
2 (14) сентября 1854 года началась высадка экспедиционного корпуса коалиции в Евпатории. Всего за первые дни сентября на берег было переправлено около 61 тысячи солдат. 20 сентября
в сражении на Альме союзники нанесли поражение российской армии (33 тысячи солдат), пытавшейся преградить им путь к Севастополю.
Российская армия была вынуждена отступить. Во время битвы впервые сказался качественный перевес нарезного оружия союзников над гладкоствольным российским.
Когда русские войска отступали к Севастополю в городе появился архиепископ Иннокентий, с иконой Касперовской Божией матери.
Далее снова из церковной версии истории обороны Севастополя: «Главнокомандующий был Меньшиков А.С., к которому Иннокентий привез икону Касперовской Божией Матери и сказал:
“Се Царица Небесная грядет освободить и защитить Севастополь” (несомненно, Иннокентий получил от Божией Матери указание); на что Меньшиков ответил: “Вы напрасно беспокоили Царицу Небесную, мы и без нее обойдемся”. После этого Иннокентий приказал провезти икону по бастионам крепости, но остановились лошади. Тогда он решил понести ее – но не смогли нести ее дальше.
Пришлось забрать ее и уехать восвояси, так и не обойдя с ней Севастополя. Это, несомненно, был гнев Божий на слова главнокомандующего».
А другой церковный исторический источник проводит и другой версию этих событий:
«Во время Крымской войны 1853–1856 годов с началом боевых действий в Севастополе «служка Серафимов» Н.А. Мотовилов послал Государю для отправки в действующую армию список с иконы Божией Матери «Умиление», перед которой всю жизнь молился и скончался преподобный Серафим Саровский.
Уже после войны Н.А. Мотовилов узнал от адмирала П.И. Кислинского, что главнокомандующий сухопутными и морскими силами в Крыму князь Меншиков на нее не обратил никакого внимания, и она долгое время хранилась в каком-то чулане, пока сам Государь не запросил, куда Она помещена.
Тогда ее разыскали и поставили на Северную сторону, и только Северная сторона не была взята неприятелем. Дальше Северной стороны не дошла и чудотворная икона Божией Матери Касперовская. Тот же князь А.С. Меншиков кощунственно заявил гонцу архиепископа Херсонского Иннокентия: «Передай архиепископу, что он напрасно беспокоил Царицу Небесную - мы и без Нее обойдемся!»
Бои в Крыму и начало осады Севастополя
Учитывая количественный и, главное, качественный перевес англо-французского флота, превосходство союзников на море было подавляющим, и российский Черноморский парусный флот почти всю войну сидел по гаваням под защитой крепостных батарей, а затем был затоплен на входе в Севастопольскую бухту.
5 (17) октября состоялась первая бомбардировка города, во время которой погиб Корнилов.
29 сентября скончался Сент-Арно. За три дня до этого он передал командование французскими войсками Канроберу.
13 (25) октября произошло сражение под Балаклавой, в результате которого войска союзников (20 тысяч солдат) сорвали попытку русских войск (23 тысячи солдат) деблокировать Севастополь.
В ходе битвы российским солдатам удалось захватить некоторые позиции союзников, оборонявшиеся турецкими войсками, которые пришлось оставить, утешаясь захваченными у турок трофеями (знамя, одиннадцать чугунных орудий и др.
Стремясь сорвать планировавшийся союзниками штурм Севастополя, 5 ноября русские войска (общей численностью 32 тыс. человек) атаковали английские войска (8 тыс. человек) под Инкерманом.
В развернувшемся сражении русские войска имели первоначальный успех; но приход французского подкрепления (8 тыс. человек) переломил ход сражения в пользу союзников.
Особенно эффективно действовала французская артиллерия. Русским было приказано отступать.
Согласно мнению ряда участников сражения с русской стороны, решающую роль сыграло бездарное руководство Меншикова, который не использовал имеющиеся резервы (12 000 солдат под командованием Данненберга и 22 500 под командованием Горчакова).
Штурм Севастополя, тем не менее, был сорван на несколько месяцев, что дало время русским войскам укрепить город.
14 ноября жестокий шторм у берегов Крыма привел к потере союзниками более 53 кораблей (из них 25 транспортов). Дополнительно, под Евпаторией потерпели крушение два линейных корабля (французский 100 пушечный «Генрих IV» и турецкий 90 пушечный «Пеики-Мессерет») и 3 паровых корвета союзников.
В частности были утеряны посланные десантному корпусу союзников запасы зимней одежды и медикаментов, что в условиях надвигающейся зимы поставило союзников в тяжелое положение.
Буря 14 ноября по тем тяжким потерям, какие она причинила союзному флоту и транспортам с припасами, приравнивалась ими к проигранной морской битве [41].
Дипломатические усилия В 1854 году в Вене при посредничестве Австрии велись дипломатические переговоры между воюющими сторонами. Англия и Франция в качестве условий мира потребовали запрета для России держать военный флот на Чёрном море, отказа России от протектората над Молдавией и Валахией и от притязаний на покровительство православным подданным султана, а также «свободы плавания» по Дунаю (то есть лишения России доступа к его устьям).
2 (14) декабря Австрия объявила о союзе с Англией и Францией. 28 декабря 1854 (9 января 1855) открылась конференция послов Англии, Франции, Австрии и России, но переговоры не дали результатов и в апреле 1855 года были прерваны.
26 января 1855 года к союзникам присоединилось Сардинское королевство, заключившее договор с Францией, после чего 15 000 пьемонтских солдат отправились под Севастополь.
Согласно плану Пальмерстона, Сардинии за участие в коалиции должны были достаться Венеция и Ломбардия, отобранные у Австрии. После войны Франция заключила c Сардинией договор, в котором уже официально взяла на себя соответствующие обязательства.
( конец 5 части)