Вот усмехается бравый викинг, точь-в-точь как фельдшер Саша Ищенко с нашей подстанции. Большой, хитроватый, до еды жадный. Зайдет, бывало, на кухоньку нашу, и вместо "Приятного аппетита", спросит: "А что ты сегодня ешь? Пирожки? Дай попробовать". Бери, Саня, на здоровье. Ты такой, какой есть. И не должен быть другим. Тебе от природы дано быть толстым и добрым. Становись вот рядом с этим индейцем.
В его боевой раскраске столько же колорита, как и в докторе Штойко. Говорил по-украински, с западным акцентом. И не потому что красовался национальностью, как сейчас многие делают, а потому что не мог иначе. В возрасте уже, но очень женщинами интересовался. А так как человеком он был крайне воспитанным, то не мог произносить привычных в мужском кругу вульгарных определений. Хочет он о сексе сказать что-то и произносит со знанием дела: "А як жэ бэз юватыся, бэз юватыся нэ можна". Вместо "проститутки" говорил "простотётки". А на все из этой области у него было свое забавное словечко. Станьте в строй, доктор Штойко! Равнение на соседа.
Сосед - старый, уставший от скитаний, первопроходец американских прерий. Это мой доктор Земляк. Он и в жизни такой. Неторопливый, размеренный, где-то равнодушный. Самое любимое занятие – сон и чай с конфетами на вызове. Самое нелюбимое – делиться деньгами после вызова. Но я больше всего любил работать именно с ним. Находили общий язык, да и работу делали отменно.
А вот медсестричка в советской форме времен Второй Мировой. Из тех, что солдат с передовой на себе выносили. Это наша доктор Ирина Константиновна. Замечательный человечек. Такие попадаются один на миллион. Из тех немногих докторов, которые и в самом деле выкладываются на работе. Какой бы ни был больной. И, как это часто бывает, со сложной судьбой. Дай вам бог, Константиновна!
Эх, жалко среди солдатиков мало женщин. Но в коробке моей памяти их достаточно. Наша диспетчер Маша, незамужняя женщина в соку, сорокалетняя блондинка с пышными формами. Эта могла очень далеко послать. И посылала. Водителя нашего, Ваню Бандалетова, прозванного Бартолинитовым за неумную и почти всегда безответную тягу к слабому полу. Послан был за то, что сделал Маше предложение. Так и предложил: "Маша, я мужик горячий, давай поставлю тебя раком, и буду переть до самой Петровки". А Маша ждала принца. Считала, что лучше ничего, чем такой вот Ваня. Как вы там, Марья Васильевна? Надеюсь, дождались.
Вот старенькая бабулька-акушер. Не тот уже возраст, чтоб работать. И в машину на переднее сидение РАФика забраться тяжело. В салоне ездит. И мозги уже не те. Но все еще рвется в бой. Укатила бригада с ней. А вернулась без. Остановился водитель на светофоре, а бабка и была такова. Подумала, что уже вызов. Никто и не заметил, как она из салона вышла. Опомнились только на вызове. К подъезду подошли, а старшего по бригаде нет.
Сжимает рукоять меча суровый римский легионер доктор Матеш. Работал он на СТЭБ-бригаде. Его всегда кидали в самый разгар боя. Если кто-то из неопытных линейных докторов не справлялся, то на помощь приходил Матеш. Этот со всем разберется. Любую проблему обезглавит.
Ладно, родные мои. Хватит. Давайте-ка вы обратно в коробку. А коробку на дальнюю полку антресолей... А из памяти все равно не идет. Мелькают халаты, постукивают по груди фонендоскопы, гнутся под мышкой папки с глупыми бланками, хлопают крышки ящиков с медраскладками. Удачи вам, дорогие мои коллеги. Пусть все у вас будет хорошо.
Лето 2008