Когда я первый раз оказался на практике в дурдоме, то смеялся. Все время, пока там находился. Прыскал, давился смехом, стараясь его удержать, но он подлец все время вырывался наружу. И не говорите, что это некрасиво. Я знаю. Но что делать, если иначе никак? Думаете, вы бы не смеялись? Фигушки! Когда обитательница одной из палат попросила разрешения спеть нам песенку, мы не были против…
Нужно сказать, что почти все они люди на удивление талантливые. Творчество - единственное, что хоть как-то объединяет их с нормальными. Вот они и творят. Их картины иногда поражают. Это, пожалуй, единственное окно, через которое можно погрузиться в мир человека с психическими отклонениями. Страшная глубина. Выматывающая, и чем-то привлекательная. Они изображают вещи недоступные нам в принципе. Как вам картина под названием "Маниакально-депрессивный психоз"? И глядя на нее, ты этот психоз ощущаешь. Насколько можешь, конечно. До их уровня восприятия реальности невозможно снизойти. Или подняться? Если не умеют рисовать, делают что-то еще. Кто во что горазд. Одна дебилочка, не обладая не то что какими-то талантами, а даже возможностью сама себя обслуживать в быту, сосредоточенно клеила коробочки из бумаги. Используя вместо клея содержимое собственного носа. Зрелище настолько же поразительное, насколько и отвратительное.
…и вот, означенная слабоумная певица одарила нас студентов-медиков своими чудными тембрами. Все остальные жительницы палаты слушали, открыв рот. И песню выбрала замечательную. Из раннего Данелия. Ну, вы помните. «А я иду, шагаю по Москве»
- Быва-аит всё на свети харашо, в чём дело сразу не паймёш. А проста летний дождь прашёл, нарма-альный летний дождь, - голос-то какой. Софа Ротяра может обзавидоваться.
- …милькнёт в талпе знакомаи лицо, висё-о-олые глаза, - старается, каждую нотку выводит своим чудным сопрано, - а в них блистит Садовое кальцо, а в них бижит Садоваи кольцо и ле-е-етния граза.
Заерзала одна из ее сопалатниц. Что-то ее смущать начало. Определенно. Кольцо какое-то садовое. Что за кольцо-то? Где? На что надето, и почему оно "садовое", а не серебряное, например?
- …а я иду, шагаю па Маскве, и я-а ищо прайти смагу, - продолжает наша певица.
Ее соседка наконец не выдерживает. Поворачивается к товарке и с непередаваемым превосходством:
- Дура, опомнись! Какая Москва!?! Ты ж в Киеве! - и делает широкий жест рукой, обводя интерьер палаты, как бы очерчивая место, до каких пределов распространяется ее Киев. Певица чуть поднимает громкость. Ей не нравится, что концерт прерывают.
- …са-алёный Тихий акиан, и тундру, и тайгу…
Вторая громко, стараясь заглушить пение подружки, возмущенно взывает к нашему разуму:
- Люди добрые, что ж это делается? Она же ненормальная! Не понимает, где находится! И объяснять бесполезно. Ее лечить надо. Заберите эту дуру в сумасшедший дом.
Самыми запоминающимися чертами в сумасшедших для меня оказались две - плохие зубы и гиперсексуальность. Первое - следствие нарушенного обмена веществ. Второе - просто симптом. Так объясняли преподаватели. Но мне кажется, дело не в этом. Уж позвольте мне иметь по этому поводу свое мнение. Вы когда-нибудь представляли себе секс с дуриком? Нет? И я - нет. Даже с ишаком это представить легче. Это перекошенное дефектами лицо с глупой отстраненной ухмылкой... А если человек чего-то не получает, то этого хочется больше всего. Вот поэтому они так жадны до всего, что связано с сексом.
Как-то будучи еще студентом, в трамвае я заметил симпатичную девочку, которая вошла через заднюю дверь. Людей много, но на какое-то мгновения из-за плеча здорового мужика вынырнуло миловидное личико с удивительно красивыми синими глазами. Фокус моего зрения мгновенно переместился на них, сфотографировал за долю секунды, и тут же вернулся на привычное место, куда-то за окно. Однако, и с расстояния нас разделявшего, я уловил красоту и какую-то притягательную хулиганистость этого лица. Лет 18, не больше. Как раз на мои двадцать. Не ускользнуло, что девочка тоже меня срисовала. Ну, увидел и увидел. Не умел я тогда подходить к барышням и знакомиться с ними. Мог об этом только мечтать. Фантазировать, как бы я круто подрулил, поиграл мышцами, и сходу покорил ее своим интеллектом. Увы, нет у меня ни мышц, ни интеллекта. Ни смелости подойти, что самое главное. Мысленно вздохнув, я продолжал стоять и размышлять, как было бы здорово, если бы я всем этим обладал. А краем глаза мимо воли отслеживал, что она начала мелькать все ближе и ближе. Барышня протискивалась в трамвайной давке куда-то в мою сторону. Тут же пришла мысль: «Вдруг ко мне?» Ну да, размечтался идиот, пялься дальше в свое окно. Чешет себе девка в средину вагона, где людей поменьше. Между тем она подошла именно ко мне. Я, наверное, и сам чуток ненормальный, - мне всегда нравились женщины с едва заметным косоглазием. Такая смотрит не на тебя, а как бы в тебя. И у этой так же. Девочка подошла вплотную ко мне и сказала:
- Какие у вас красивые голубые глаза.
Да, глаза у меня тоже голубые. Но меня поразило не ее открытие. С первых слов мне стало понятно, кто передо мной. Ага-ага. Из легиона с отклонениями, когорта жизнерадостных дебилов, манипула сексуально озабоченных. Это открытие вогнало меня в ступор.
- Ваши глазки так пошли бы к голубеньким занавесочкам на нашей кухоньке, - радуясь своему открытию, продолжало это чудо, - вы бы заезжали за мной на белоснежненькой ладе...
- Чего надо? - наконец я смог из себя что-то выдавить.
Старался говорить тихо, чтобы не привлекать лишнего внимания. И так не знал куда деваться. Такой конфуз. Из всей толпы выбрала именно меня. Наверное, я ей ближе всего показался. Брат по разуму. Она даже не отреагировала на мой вопрос. Уже оживленно рассказывала о какой-то нашей "свадебке" и своем "нежно голубом платьице", регулярно одаряя меня уродливой улыбкой. Мысли о предстоящем рае ее несказанно воодушевляли.
А народ меж тем начинал откровенно гыгыкать. Йошкин кот! Я готов был провалиться сквозь землю. Комплексы накрыли с головой, и начали вытекать в агрессивность.
- Да отвали ты от меня! - прикрикнул я, - в страшном сне ты мне снилась.
В девке как будто что-то переключили:
- Ачеговыхамите, хамитеточего? - перешла она на невнятную скороговорку, - Какоевашедело? Хочуиговорю, мнезамужпора, я вотвыбираюсебе достойногомужчину. Авыпростохам!
И такой напор, такая уверенность в собственной правоте. Слился я. Не выдержал. Вышел на ближайшей остановке, сделав вид, что уже приехал. И хотя мне где-то до сих пор стыдно за свои слова, но я понимаю, что поступил правильно. Ответь чуть мягче, плелась бы она за мной до самого подъезда. С нее станется.
Уступать им нельзя. Когда-то я был свидетелем, как в таком же трамвае, молодая девушка, не выдержав словесного поноса старой полоумной женщины, просто отвернулась, не желая все это слушать. И тут же получила смачный плевок в спину. Показывать им тыл опасно.
А кто из моего поколения киевлян не встречал добродушного городского сумасшедшего, который в 90-х целыми днями рассекал в троллейбусах на центральных маршрутах города? Сидит на одиночном сидении, крутит перед собой отломанный где-то руль, ножками сучит, якобы по педалям, и бойко объявляет "Осторожно, двери закрываются, следующая станция площадь Льва Толстого". И улыбается. Радостно так. Он счастлив. Он на своем месте. Ему хорошо. Да так хорошо, что мы с вами можем только позавидовать.
Лето 2008
