- Опять, чуть теплая, - говорит бабушка.
Нет, бабушка, ничего то ты не смыслишьв мамах. Тёплая? Неее, она вон какая горячая. Лежит себе на полу в прихожей, а лицо пылает красным жаром, будто только, что выкатили её из печи. Прижмусь, прижмусь к маме, к моей мягкой маме, и буду слушать, как в груди её закипает песенка - храп. Но бабушка не велит, говорит – марш к себе! Сама же идёт трясти маме плечо и материться. А я люблю, когда мама пьяная. У пьяной мамы глаза всегда добрые и заплаканные. Тогда она совсем не дерётся и не ругается, а если ругается то не долго, и не внятно. Потом засыпает, а по всему дому плавают розовые сладкие облачка запаха-перегара.
У бабушки кулачки маленькие. Она бьёт ими спящую маму, а маме не больно. Мама уснула накрепко, и стала тяжёлой, она теперь скала, только не каменная скала, а мягкая как кроличий мех. Но у бабушки свои сравнения, она любит сравнивать маму с собакой – сукой, или змеёй – гадюкой.
Маму по имени редко кто зовёт, в основном говорят – алкашка. Какое слово, нежное… Почти как милашка, а милашки – это красивые девочки. Милашек все любят и угощают конфетами. Меня тоже угощают, но по другому, без улыбки. Уныло протянут конфету, и посмотрят жалеючи. Меня все жалеют, потому, что я живу «в бедности». Что такое бедность, я точно не знаю, но жить в ней не так уж и плохо, потому, что иначе мне бы ни кто не дал конфет, ведь я не милашка, я – некрасивая девочка.
Иногда я слышу обо мне говорят:
- Какая некрасивая девочка!
- Да-а. Мать то у неё, знаете, алкашка…
Встречая на улице некрасивую девочку, я всегда долго смотрю ей вслед. А может быть у неё точно такая же мама – алкашка и бедность как у меня? Очень хочется познакомиться с такой девочкой, играть с ней, и глядеться в её лицо, как в своё отражение. И наши мамы могли бы подружиться, вместе напиваться, и спать на полу отвечая на бабушкину брань громким и не утихающим храпом. Но я боюсь, подойти к некрасивой девочке потому, что она может обозвать меня плохим словом и побежать прочь, а я буду стоять оттянув губу и хотеть заплакать.
Бабушка велит мне спать. Кофта у неё синяя поеденная молью, словно сшитая из звёздного неба. Руки она держит в карманах, а в карманах – фасолины, пуговицы и мусор.
Я всё делаю, что бабушка скажет, не знаю почему. Сплю тоже, когда бабушка скажет. А во сне вот что: я – это вроде не я. А немножко пташка, может и голубь. Ручной. Н плече сежу у кого - то дяди, а он меня шоколадом кормит. Кормит, кормит – и так весь сон. Хорошо мне, сладко… Крылом бью от удовольствия а с плеча не слетаю. Кто этот дядька? Не ясно. Может папка мой…
Доброе утро стучит в окно мокрой веткой. Доброе утро вам мама и бабушка! У бабушки под подушкой библия, а мама замерзла ночью и укрылась половичком. Все ещё спят… Спите, милые, а я во двор. Во дворе Ванька.
- Ты уродина, - так и говорит, и бросается в меня колючками.
- Это ты уродина, а я просто некрасивая девочка.
Иду прочь, просто иду – хоть куда. Справа горы, а слева магазины, и машины шумят морем. Я не была на море, но там живёт папка. Он маму бросил, когда я ещё не носила сандалий и мама стала алкашкой. Он не может вернуться к нам, у него там, на море тётенька живёт – жена называется. Я помню, как папка газетой шуршал и ноги его помню в клетчатых тапках, а всё остальное забылось…
Мимо меня идут люди. Тёти, дяди, дети, милашки, и не одной некрасивой девочки. Куда они подевались? Где они прячутся? Иногда идёшь так по улице, и раз – увидишь такую девочку. Она появляется внезапно, словно из другого мира… Идёт торопится, головой по птичьи вертит. На ноге у неё болячка и платье старое – дарёное. Приглядишься – так это ж я и есть. Сразу становится хорошо и страшно. И сердце в груди бесится, как обезьяна. Постой, постой девочка! - Просит сердце, а рот молчит. Потом некрасивая девочка исчезает, но сначала глянет на меня хитро, глянет на меня моими глазами.
Подхожу к магазину, там леденцы и мороженое… Вот бы поскорее стать бабушкой, получать пенсию и покупать много сладостей, а мамам я бы набрала самой вкусной водки, чтобы они не скучали. Приходите к нам, милые алкашки, приводите своих дочек в дарёных платьях, мы соберёмся вместе и будем семья. А бабушка? Бабушка нас любит…
