Помнишь, как мило целых три остановки у нас на ноге стояла восьмипудовая очаровашка. Да, да, та, которая на целую голову выше меня, с внешностью капитана бейсбольной команды. Конечно помню, я, когда задрал голову, чтобы попросить ее сойти, наткнулся на отзывчивый взгляд, который мило сказал: "Что, чистоплюй, туфли напи&@расил?". И я не стал просить. Пусть стоит. Она вроде не ерзает. И подошвы широкие. Мало ли кто на ее место встанет.
А как тебе та старушка, что пятнадцать минут гонялась за нашей рукой? Ловкая, зараза. Около меня на поручне полно места. Сантиметров с двадцать. А она хвать за трубу, да так, чтоб и меня за мизинец хапнуть. И ни-ни, ни сантиметра в сторону. Я руку
переставил. Хитрое бабцё подождало пока колесо автобуса в ухаб попало. И опять, хвать меня за мизинец. Да-а, если бы я работал в загсе, я бы ей отличную фамилию придумал. Русско-украинскую. Кошко-Мышкина. Ладно, пусть держится, может ей страшно.
А милый сердцу запах чеснока, сдобренный сивушными маслами. От уставшего пожилого работяги с опухшим от перепоя лицом. Как он старается не дышать все двадцать минут езды до метро. Глазёны пучит, красные прожилки на носу вздулись. Чего уж там, пускай дышит, зато ему вчера было хорошо.
Как же мы все друг друга любим. Как же мы все друг друга прижимаем. Как же мы все мило тремся-то. Потеем одним телом. Благоухаем одним парфюмом. Дышим одной миазмой. И за эти полчаса, пока едем, пообвыклись. Даже как-то и не хочется выныривать из утренней транспортной нирваны. Из благодатной какофонии десятка шипящих вокруг наушников.
Лето 2008
