нечто такое,
что давит изнутри
всю сознательную жизнь,
ловко прячась под оболочкой белого человека.
Но знайте:
белый человек в тебе и во мне –
обман,
а на деле
там гнездится такое,
от чего удавился бы Кант
на кишках категорического императива,
а Монтень вообще сошел бы с ума,
которым он так гордился.
Выпирает нечто
сквозь облик белого европеоида;
стоит только соприкоснуться
мне и тебе –
и оно тут как тут;
оно прет
и ты,
словно оборотень в полнолуние,
подчиняешься,
превращаешься
и бледнеют в испуге
Кант и Монтень.