Натуська давным-давно созрела и обладала нехилыми вторичными половыми признаками. Парни любили её, но почему-то не смотрели на неё как на девушку, многим хотелось при встрече протянуть ей краба, чтобы поздороваться с нею по-мужицки - за руку. Многие в селе - и парни и девушки сожалели и ропотали (как в той песне): "Зачем ты, Наташка, девчонкой на свет родилась?".
Раз из города приехал один мачо - Андрейка, которому понравилась Наташа. Она понравилась ему как человек, как друг, и он решил разбудить в ней женщину. Надо сказать, что Андрейка не был первым, кому приходила в голову такая дерзкая мысль: уже и до него кто-то из местных ребяток тоже предпринимал подобные попытки, но имелась одна деталь, которая останавливала деревенских мачо`с.
Местные ребята помнят, (только они вам этого никогда не расскажут!), как Колян, который решился ухлёстывать за Наташей, и который с вечера после дискотеки ушел провожать девушку до дому, вернулся в компанию уже под утро, с круглыми глазами, и попросил налить ему полный стакан первача. Только после того, как он выпил и закурил, рассказал парням по большому секрету, историю. Историю о том, как он по дороге открыл девушке своё сердце, как он уговаривал её. Как они оказались вдвоём у Коли дома, как наедине пили вино и "тёрли за жизнь", и где-то после третьей бутылки Наташа, увидев, видимо, искренность Колиных слов, поверила ему и растаяла.
Далее, переходя от слов к делу, выпало Кольке счастие раздевать подругу. Снимая мужчинские вещички, Колёк терзался нехорошими ассоциациями - как будто бы он раздевает своего лучшего друга, чтобы затем его.. это самое,.. ну, того..
Последний штрих переполнил чашу самообладания юноши: на девушке были огромные мужские семейные трусы в горошек и по колено. Сердце парня сказало: "ек! (макарёк!)" и оборвалось.
С этого момента Коляша ни за что не смог продолжать начатое. Как сам он потом объяснил другам своё состояние: я испугался, мне показалось, что если я сниму эти парашюты (купленные в нашем сельмаге, такие же точно - как у меня самого, в розовый горошек только на три размера больше) - вдруг у неё там окажется и мужской инструмент поболее моего собственного - семнадцатисантиметрового? (Каков был бы конфуз, а!?!).
Ребята на это очень сильно смеялись и бились головой оземь, катаясь по траве, и держась за животы. А когда они снова смогли говорить, то первым же делом сказали другу, что он дурак - что не нужно было начинать такое предприятие при свете даже тусклой керосиновой лампы.
Так вот. Потом уже приехал городской Андрейка, и его не напугала и не остановила такая мелочь как мужские семейники (возможно, от части потому, что он сам был ловеласом поопытнее, чем Колька, а может быть, потому что у самого Андрейки не было точно таких же семейников - в горошек). :) И Андрейка закружил девчонке голову. Ему удалось-таки расщекотать и разбудить в ней женщину, и сам то он с этого опьянел от счастья. После того он бегал к ней каждый вечер на свидания как влюблённый школьник - с цветами, с подарками, с гитарой, и с серенадами под окном.
Потом пришла пора расставаться - Андрейка навсегда уехал в город учиться. Но он обещал вернуться, как только уладит все свои городские дела. Почти целый год они переписывались, перезванивались и всячески поддерживали тёплые отношения, ожидая скорой встречи, и уповая на неё.
На следующее лето Андрейка приехал, как и обещал в деревню. Наташа приехала на остановку встречать своего суженого на своей "Яве", и он едва узнал её: она была женственной! На ней не было этой дурацкой кепки, и волосы её значительно отросли. Сама Наталка была в коротком кокетливом сарафанчике, который озорно подчёркивал её молодые девичьи прелести. Подросшие волосы развевались на ветру, и короткие полы её сарафана, колыхаемые ветром, обнажали её трусики по колено - в розовый горошек.
(С) Вадим-N-Малахов