могли сидеть вечно
прислушиваться к треску огня
и наполнять глотки горячим портвейном
зимой когда снега покрывают улочки
вокзалы вагоны люки головы бродяг
шапки-ушанки спешащих разглядеть ценники
на водку в ближайшем магазине
где свет настолько глухой
что приходится надеяться на слепую удачу
что кроется под названием Зеленая Марка
и горсть монет в трижды зашитом кармашке
горсть которая похоже не превратится в бумажки
в этом баре они бы
могли сидеть вечно
говорить очень тихо
на грани молчанья
растягивая слова на сколько это возможно
смакуя звучанье как маленькие глотки
это такой сорт людей - что не знает ни запятых
ни точек в их жизни нет препинаний
нет заглавных букв
а перед словами они обычно не ставят тире
и смысл пытаются скрыть
они текут их спускают
их продают их покупают
едят из их рук хлеб
чистят обувь строят дома прокладывают трассы
роют метрополитены
их руками
это они дежурят
на станциях вокзальных в три ночи
с последним аргументом в руке, -
зажатой бутылкой едва прикрывая бумажным пакетом
и когда свет падает на твои спящие веки –
они пожелают тебе удачи
и смахнут растаявшие снежинки с кустистых бровей
мне бы остаться на вечность в этой теплой колыбели
для побитых отчаявшихся храбрых загадочных
молчаливых падших духом клюющих носом
шепчущихся о жизни людей
стать их морщинами и седыми усами
стать их стальными жилами и гнилыми зубами
стать их губами на грани вина
этих людей родила мать моя
этих людей мастеров по тяжелой судьбе
обделенных усталостью мегаполисов
топящих холод и зимнюю темень
в высокой температуре хроническом насморке
разбитыми зубами
покалеченными пальцами выдранными ногтями
пиратскими ухмылками
и искусством быть благородным
несмотря на налоги ночные мочеиспускания
жирных боссов с открахмаленными воротничками
давку в подземке запой на недели
больную печень отдышку слабеющие глаза
искусство быть фильтром и пропустить
все через себя не став на колени
но упав в грязь и наевшись дерьма.