- Бабушка, я тебя так люблю! – Сказала Маша и крепко прижалась к бабушке.
Бабушка только рассмеялась:
- Да-а, любишь, как собака палку.
Был уже поздний вечер, Маша с бабушкой лежали рядом под пологом на высокой кровати с железными балдахинами.
-Бабушка, ты только никому не говори, но я тебя больше всех люблю. И больше бабушки Лизы.
- Ах, лиса, ах подлиза! – С улыбкой запричитала бабушка. – Ты небось той баушке так же говоришь, мол никому не говори, но я тебя больше люблю.
- Нет, не говорю. – Рассмеялась Маша, которую насмешило это предположение.
Но бабушка, по-другому расценила ее смех, потому, что вновь протянула:
- Ох, лиса-а! Ах, лиса-патрикеевна.
- Ты никому не скажешь?
- Не скажу. Давай спать, поздно уже. Пора набоковую.
В силу своего чуткого характера, Маша уже в свои 10 лет понимала, как это может обидеть бабушку Лизу, но не сказать о своих чувствах бабушка Нине она тоже не могла, так распирала ее любовь.
Днем бабушка ходила на работу, на конный двор, а внучка была предоставлена сама себе. В хорошую погоду она проводила все дни с ребятами на речке, там купались, жгли костры и играли, туда и обратно ездили на велосипедах.
В пасмурную и дождливую погоду она тоже дома не сидела, предпочитая побродить в сапогах по лужам или забраться на чердак колхозного сеновала и сидеть там, обдумывая очередную шалость.
Гениальных идей у нее было много. Например съездить на велике на кукурузное поле, которое она заметила из окна автобуса километрах в десяти от деревни. Или посмотреть, что за строение виднеется на другом берегу реки, такое таинственное и привлекательное. А самое интересное было подняться на гору за лесом, на вершине которой были видны какие-то овечки и машины.
И все эти планы Маша обязательно осуществляла, когда находила единомышленника, такого же отчаянного, готового поддержать ее в этих великих планах.
На кукурузное поле они доехали довольно быстро, набили початками сумки, и успели вернуться еще до обеда.
Переплыть реку оказалось легче, чем она думала, правда течение сильно снесло в сторону и выбираться пришлось через кусты. Потом еще пару километров пешком по песчаной дороге и тайна интересного строения разгадана – то была простая ферма с большим загоном для выпаса.
Подняться на огромный холм было сложнее всего. Велики пришлось оставить у колонки в кустах, перетащить их через овраг не представлялось возможным. После оврага пришлось продираться через кусты, а потом подниматься по почти отвесному склону, а после еще долго-долго идти по полю в горку, продираясь сквозь высокую траву. Когда же Маша оказалась на вершине и оглянулась, то ахнула и замерла – вся ее деревня, как на ладони распростерлась перед ней. Все такое маленькое и такое дорогое ее сердцу.
Те маленькие машины, что она видела снизу из деревни, оказались косильными комбайнами, а "овечками" были огромными снопами сена.
За попытку пройти в поле напрямик от фермы, Маше сильно влетело от бабушки. Конечно, она знала, что за ферму сливают коровий навоз, но он был покрыт крепкой на вид, сухой коркой. Сначала все было нормально, , но потом корка стала проламываться, и Машины сапоги по щиколотку утонули в навозе. Это ничего, сапоги легко отмыть, решила, и пошла дальше. А когда она стала утопать в навозе уже по колено, то решила, что теперь-то уже наплевать, все равно влетит. Остановилась она, только когда идти стало трудно.
В таком виде она и явилась бабушке. Домой они шли проулками, в деревне было стыдно показаться. Бабушка активно ругалась, а Маша ревела.
- Вот, акаянная! Куды полезла? Ты пошто туды полезла? Я вот лопань дам! – Грозно причитала бабушка.
Со стыда девочка до вечера не показывалась бабушке не глаза. А ночью снова говорила, что любит больше всех. И это была правда.
* * *
Обязательные посещения бабушки Лизы проходили каждую неделю и длились 2-3 дня. У бабушки Лизы Маша не чувствовала себя как дома и эти посещения были ей втягость. Строгая бабушка многое запрещала, больше загружала ее домашними делами, и даже Машин досуг занимала сложными играми.
Она чувствовала, как бабушкина опека сковывает ее свободу.
Бабушка Нина иногда говорила:
- Больно плёвать, оставайся.
Маше было приятно, что бабушка ее не принуждает, но чувство долга снова и снова гнало ее отбывать неизвестную повинность.
Бабушка Лиза привлекала ее ко всей домашней работе. Они вместе готовили, убирали, вместе занимались в огороде, кроме того в Машины обязанности входило носить воду с колонки и следить, чтоб ведра на кухне всегда были полны.
Когда бабушка попросила Машу погладить белье, та скривилась.
- Прекрати немедленно. Разве девочки так себя ведут? Фу, как некрасиво.
Маше ничего не оставалось, кроме как подчиниться.
- Почему ты не хочешь это делать? – Спросила бабушка.
- Мне кажется, это очень трудно.
- Трудно. Но ведь это приятный труд.
Маше пока было не понять, как труд может быть приятным, но спорить с бабушкой она не решалась.
А то, как бабушка вмешивалась в ее игры, особенно раздражало. Ну, вот какое ей дело по правилам она играет или нет? Какая разница как обзывает она своих кукол в игре? Ведь это все понарошку.
Единственное, что нравилось – это вечерние разговоры. Тут можно было поразмыслить над интересными темами и узнать что-то. Маше позволяли задавать любые вопросы и обязательно давали ответ.
- Почему бабушка Нина так говорит смешно?
- Как?
- Ну, она говорит "власипед", вместо "велосипед", "мага-а-азин", вместо "магази-ин".
- А-а. – Бабушка Лиза улыбнулась. Это потому, что она родилась и выросла в деревне. Замечала, тут все так говорят. А еще много окают. На "о" ударения делают. Так исторически сложилось, что в разных местностях язык развивался по-разному. Вот в Москве, например, часто "а" растягивают и выделяют в словах.
Бабушка смешно передразнила говорок москвичей, и Маша рассмеялась.
- А я из Петербурга, наш язык тоже чем-то отличается?
Бабушка на минуту задумалась.
- Да, петербуржцы говорят очень быстро. Ты этого не замечаешь, потому, что привыкла, а людям из других мест это заметно.
* * *
В субботу в честь праздника съехались гости. Бабушка Нина все утро готовила, а Маша крутилась под ногами. Приехали родственники из соседнего села, пришла и бабушка Лиза с дедом. За столом все кушали, беседовали, выпивали, мужики часто ходили курить.
Маше быстро надоело сидеть за столом и слушать разговоры взрослых, и она ушла играть в терраску, но частенько прибегала к столу взять конфету.
Бабушка Лиза сделала ей замечание, что она часто хватает конфеты, Маша хотела скривиться от обиды, но вспомнила, что так делать нельзя и просто вышла из комнаты.
За дверью было хорошо слышно, о чем говорят взрослые, и девочка остановилась послушать, что говорит дед о двоюродной тетке, которая попала в больницу.
А потом вдруг бабушка Нина рассказала бабушке Лизе о Машиных ночных признаниях. Как она могла так поступить? Ведь она же обещала НИКОМУ не рассказывать, а уж особенно бабушке Лизе не стоило.
- Я думала, может она и Вам так говорит, мол, никому не говори, а тебя я больше люблю.
- Не-ет, мне она такого не говорила. – Со смехом ответила бабушка Лиза.
Но Машу этим смехом было не провести. Не зная, куда деться от стыда и обиды она убежала в сад. От злости она даже зареветь не смогла. Так и просидела в саду в одиночестве, пока гости не разошлись.
Бабушка Лиза с дедом уходили последние. Маша вышла с ними попрощаться и крепко обняла бабушку.
- Ты моя хорошая! – Только и сказала бабушка и погладила Машу по голове.
Желая компенсировать свою вину перед бабушкой Лизой, Маша стала чаще бывать у нее, стараясь быть послушной и во всем помогать бабушке.
Со временем это оказалось даже интересно. Они вместе пекли пироги, бабушка научила Машу замешивать тесто и делать красивые узоры из крема.
Даже прополка оказалась не такой уж скучной, потому что бабушка много интересного рассказывала про растения. А когда пришло время обрывать у томатов нижние листья, бабушка предложила поставить эксперимент и оставить два куста с листьями, чтобы потом заметить, будут ли на них помидоры хуже.
Вечерами и в дождь они с бабушкой шили. Сначала бабушка давала Маше подшивать занавески и обрабатывать края полотенец. А потом спросила у Маши, какой халат она хотела бы. Маша решила, что хочет длинный с воланами на подоле и рукавах. Выбрала у бабушки красную ткань в крупный белый горох, затем бабушка обмерила Машу и помогла сделать выкройку. Потом подсказывала Маше как лучше шить и помогала со сложными местами.
Через два дня халат был готов, и бабушка сказала:
- Что-то ты давно у бабушки Нины не была. Не хорошо забывать бабушку. Сходи, покажи обновку, да гостинец отнеси.
Бабушка протянула Маше ведерко свежих слив и упакованный халат и помогла сесть на велосипед с этим грузом.
* * *
Прошло уже 15 лет, бабушки живут теперь в разных местах. Бабушку Лизу Маша навещает 3 раза в год и гостит у нее по неделе, обо всем с ней говорит и часто спрашивает совета.
У бабушки Нины Маша не была уже 5 лет и не может заставить себя набрать ее номер или написать письмо. Она просто не знает, что сказать бабушке.
Неужели это детская обида? Или так Маша искупает вину перед бабушкой Лизой?
