Я обиделась, конечно, и деликатно так спросила:
-Ты на что, карга старая, это намекаешь? Говори прямо, чай язык не отсохнет!
Ну она и сказала. Прямым, что ни на есть текстом: про гробы, про место на кладбище и дефицит могилок в современном обществе! Я рот открыла, чтобы всю правду матку ей в лицо высказать, да призадумалась. Годы уже не те, добра накоплено много, да все с собой не унесешь... Детям, опять же, помочь надо. Короче, потопали мы с ней, в бюро ритуальных услуг. Мальчик ихний, как нас увидал, -сразу оживился, но во время смекнул, что неприлично в присутствии пожилого человека, так искренне кончине радоваться.
- Какого, - спрашивать,- гроб размера нужон?
А гробов у них, всяких-разных, видимо не видимо. Деревянные, лакированные, железные с атласными подушками, чтобы, значит, в сыру землю мягче спускаться.
У Клавки аж глаза разбежались, от изобилия. Дура старая, начала себе поудобственнее коробок выбирать! Я уж не стала ее расстраивать, что когда время придет, будет все равно, где и в чем лежать.
Пущай порадуется, как дите малое. Сама-то я последний разум не потеряла. Подошла к тому ящику, какой на вид попроще и спрашиваю:
- На меня есть?
Мальчик рот открыл, но с эмоциями справился.
- Вы, - говорит,- какой размер носите? Не 52-й, случаем?
И смотрит так, с жадностью, как кот Васька на миску со сметаной.
Я вообще человек осторожный, но любопытный.
- А ежели бы и так,- спрашиваю, - почем продашь вот этот?
И на гроб полюбившийся показываю.
Мальчик меня придирчиво осмотрел со всех сторон и решительно назвал, сумму в смысле.
У меня челюсть искусственная чуть изо рта не вывалилась.
2500 тыщи, за три доски с крышкой! Да я кровать, лет пять назад, по такой же цене брала. Так тож кровать, я на ней до сих пор сплю! Тут и удобство надобно и мягкость...
Мальчик увидал, как я в лице изменилась, и залебезил.
- Смотрите, какая отделочка! А мы вам точно по размерчику подгоним, чтобы, значит, не где не стесняло и не жало!
Я ему и ответила, в вежливых тонах, что не платья на свадьбу выбираю, и вряд ли смогу оценить эту покупку по достоинству. И что за тыщу, пожалуй, енту коробку и возьму, исключительно из жалости, потому как на нее ни один разумный человек более не позарится. Мальчик чуть не заплакал от обиды.
- Да, я - говорит,- сам бы такой себе прикупил, в запас, да только зарплату пока не дали. А то купил бы, уж больно гроб хорош. Так бы и лежал в нем, заместо раскладушки!
Вобщем, из уважения к моим закрашенным сединам сторговались на 1,5.
А Клавка, скряга, ничего брать не стала. Только языком цокала, слюну от зависти пускала, приговаривая, что она, дескать, слишком молода, чтобы о подобных глупостях думать.
Она за всегда, так. Сначала заведет всех, а потом назад. И, вроде как, уже ни причем! Она и замуж так выходила, последние три раза! Сначала надавала обещаний, а потом, давай, викторину среди женишков устраивать. Мол, победитель поведет ее к алтарю, а остальные в порядке живой очереди.
Ну ниче, мы завтра с Маруськой идем место на кладбище выбирать! А Клавка пущай копит!
На тот свет мешок с деньгами не утянешь. И о родных подумать надо.
Они ж, от великой скорби, ничаво путного купить не смогуть. А мне потом, ворочайся там, мучайся, мозоли натирай...
