Сегодня ночью к нам на кухню прилетали марсиане. Они совершенно не шумели, чтобы не разбудить нас. Конечно, им не к чему свидетели. Они зондировали помещение, сканировали стены, изучали предметы.
Потом они включили свой главный марсианский прибор, который рассеял по всей кухне красную марсианскую пыль. Ровным густым слоем красная пыль легла на все предметы в кухне, покрыла пол и шкафы, припорошила плиту, раковину, стены. Теперь марсиане чувствовали себя комфортно. Конечно, когда родная земля под ногами, гораздо приятнее любую работу делать.
Так они продолжали свои исследования до самого рассвета. А потом у нас прозвонил будильник, и пока мы потягивались, шарили ногами в поисках тапочек, натягивали халаты и ползли до кухни, марсиане, конечно же, успели все убрать. Расставили все по местам, аккуратно убрали всю красную пыль, причем забрали только ее, оставив хлебные крошки на столе и не прихватив себе ни капельки жира с нашей грязной посуды, оставленной со вчерашнего второго ужина. И так же тихо и незаметно улетели.
Вот только на пепельнице мы обнаружили ровный слой красной марсианской пыли. Так словно ее кто-то приподнял, протер стол под ней и поставил на место, забыв протереть ее саму. Так мы собственно и догадались, что произошло у нас на кухне этой ночью.
(основано на реальных событиях)
Архитектор.
Мася занимался любимым делом – клеил из бумаги кубики, башенки, колонны, собирал из этого модели дворцов и замков, разбивал для них парки, конструировал беседки. Такие причудливые получались здания, что случайные гости засматривались, хвалили Масика, дед пророчил ему будущее архитектора, обещал помочь с поступлением в ВУЗ.
Масик аккуратно вырезал фигуры, отмерял размеры по линейке, иногда заглядывал в учебник геометрии, чтобы посмотреть, как лучше сделать расчеты для той или иной фигуры.
Пришел папа, снял одежду и обувь, заглянул к Масику.
-Все клеишь… Лучше б делом занялся, вон мусор не вынесен.
Папа растянулся на диване с пультом в руках и стал щелкать программы, позевывая и почесывая пузо.
Масе было очень обидно, что папа ничего не сказал про его новое творение, ведь этот дворец получился лучше предыдущих и Мася ждал похвалы. Ну, ничего, еще мама придет что-нибудь скажет.
Масик вынес мусор и вновь принялся за свой проект. Надо доделать декор и проверить перекрытия. Он увлеченно чертил схему колоннады, когда вошла мама.
-Все сидишь? Глаза только портишь, шел бы погулял, сгорбился весь! – затрещина по спине, и мама ушла, ничего не сказав про Масикино произведение.
От обиды Масик не пошел помогать маме с ужином. Вместо этого сел за стол перед открытым учебником истории и делал вид что читает.
За ужином родители спорили, кто худший пример подает ребенку – мама со своими мелодрамами или папа с боевиками. Масик не понял при чем тут вообще телевизор, побыстрее заглотнул свою порцию и слинял к себе в комнату, чтобы не слушать эту разлагающую беседу.
Масик перестал ждать поощрения от родителей, занимался любимым делом в их отсутствие, а вечерами стал чаще выходить на улицу, чтоб только не слышать упреков. Да и мама хотела чтоб он чаще гулял.
Друзья у Масика были, но все они вечерами были заняты. И бродил он по городу в одиночестве. Сначала просто бесцельно, потом заметил, что все здания при свете фонарей выглядят совершенно по-другому, и стал он ходить осматривать здания. Много интересного и увлекательного он обнаружил, многое захотелось ему попробовать осуществить в своих макетах. И каждый раз, возвращаясь домой, садился и зарисовывал увиденное. Пока он рисовал, заходила мать, говорила, что он совсем не читает, почитал бы вон, Чехова «Три года».
-Так долго? – спрашивал в ответ Масик, это была его любимая шутка.
Потом мать говорила, что Масик совсем распустился, что он ничем не интересуется, и в расстройстве уходила или на кухню, или пилить папу.
Масик подсаживался к папе. Папа щелкал каналы, то и дело останавливаясь на очередном сериале.
-Интересно? – спрашивал Масик
-Нет. А больше смотреть нечего. – Оправдывался папа.
Масику было не понятно, зачем вообще смотреть то, что не интересно. Скорее всего, папа говорит так, чтобы не накликать на себя гнев мамы. Почему только папа не отстаивает свои интересы? Может это не так уж важно? Отстаивать свои интересы.
Вечерние хождения по городу стали затягиваться. Когда Мася возвращался слишком поздно, мать говорила:
-Лишь бы шататься без дела, лучше б делом занялся.
А в остальном, родителей словно даже устраивало, что Маси постоянно дома нет.
Постепенно Мася познакомился во дворе с кампанией ребят, точно так же как он гуляющих в вечернее время. Влился в кампанию, не отказывался от пива и сигарет, которые ему предлагали.
Дома скандалили, что от него несет табаком, что курить в его возрасте неприемлемо, что лучше б делом занялся.
Что бы не слушать эти скандалы Масик приходил все позже. С ребятами во дворе играли в карты, проигравший шел за пивом, иногда за водкой. Пьяный Мася приходил домой веселый и в беспамятстве засыпал.
Родители грозились отвести его к психологу, но угрозы осуществлять не спешили.
Когда у ребят во дворе появлялись деньги, заработанные, или украденные, ребята покупали травку, крутили косячки и курили. Становилось смешно и хорошо. Масик со смехом смотрел на дома, дома казались очень смешными и неуловимо прекрасными, их бы зарисовать, но карандаш не желал слушаться в руках у Маси, а мысли разбегались.
Потом кто-то принес попробовать наркоту. Чтобы купить еще наркотиков, Масик с ребятами стали совершать кражи в магазинах и у прохожих. Потом валялись в подъездах, поочередно втыкая в себя шприцы. Потом были КПЗ, больничные палаты, капельницы, усталые лица родителей. И тоска, глубокая всепоглощающая тоска.
Любимая.
Конечно, у нее есть уже парень, но что это меняет? Ведь мы с ней близки по духу и она это знает. Мы с ней встретимся случайно у метро. Будет долгий напряженный разговор. А потом я подарю ей поцелуй. Но она скажет, что она так не может. Она встанет и уйдет, но пообещает вернуться завтра.
Она расстанется со своим парнем и придет ко мне. Мы будем смотреть на закат, и петь песни, потом мы будем смотреть не звезды и тихонько разговаривать. Я расскажу ей то, что скрывал от других, что никому не рассказывал.
Она расскажет мне свои секреты. Я буду чуток и тактичен, чтобы случайно не обидеть ее.
Она скажет, что ей хорошо со мной. Это так приятно, что мне станет тепло-тепло, и слегка подкосятся ноги.
Мы встанем у окна, я обниму ее сзади, так чтобы она не видела меня, а видела только пейзаж в окне и тихонько на ушко скажу:
«Я в глаза твои смотрю.
Тишина.
Я тихонько говорю.
Ты одна.
Вспоминаю наши дни.
Как в кино.
Хорошо, что мы одни.
Пей вино.
Поцелуй горячий, страстный.
Покорю.
Я твой зверь, я не опасный.
Я люблю!»
Она назовет меня ласково «мишкой» или «ангелом», повернется и обнимет. Мы пойдем гулять по крышам. Я буду кричать ее имя в ночное небо. Мы встретим рассвет на безлюдной набережной, окруженные запахом цветущей черемухи. И так будет всегда.
