Этот цикл о моих истоках, уважаемый читатель
В поисках чужого смысла
В экзотике теплой страны
Мой дом обитаем не мною,
Деревьев цветущие дни
Плывут, забывая изгоя.
И пазлы седых облаков
Слагаются в ливни-косухи,
Но русла моих родников
Пересыхают в разлуке.
Здесь птицы другие поют
И звезды чужие над крышей...
Я в детстве себя узнаю,
А с возрастом даже не слышу.
Бреду и бреду, наугад,
Все дальше от дома родного, -
Я так перед ним виноват
За поиски смысла чужого.
А люди...
Сегодня день лохматый, невпопад,
Пролез из подворотни серых буден,
Торчали волосы, минутами назад,
Он только-только направлялся к людям.
Своих собратьев,
------------- вспоминая,
------------------------дни,
Он улыбался, - "Светлое начало",
И не пугали его сумерек своих,
Крадущиеся тени и оскалы.
День был незапланирован, смешон,
Непредсказуем, как и всё живое,
И колоколом рукоположён,
А люди...
--------шли и шли
---------------за суетою.
Сезон сменяется сезоном
Так много неосмысленного. Так мало неосмысленного.
Сезон сменяется сезоном,
Ветшает веточная изгородь.
По пыльным улочкам, изгоем
Я босиком, на Днестр, к пристани.
Собаки ленные на привязи
Лишь щурят глаз на проходящего.
Еще владычествуют избы здесь,
Но зреет грустью настоящее.
Сегодня солнечная манна,
В патриархальности притихшая,
И тенью сонный полустанок,
Из снов прибывший.
Хата
Посвящается бабушке
За столом, в глиняной мазанке
Ты сидела, такая маленькая.
Самовар и песочница сахарная
На застиранной скатерти, старенькой.
А по стенам цветные вышивки -
Средоточьем бессонным вышитые,
И в окошко, надеждой-паенькой
Лучик света едва пробивается.
Цыганка
Жарко. Очень жарко. Пыль лежит на обочине булыжниковой дороги и не хочет подниматься – ей лень, она разомлела. Голуби о чем – то воркуют, попрятавшись в листьях акаций – они могут это делать целый день, а может вечность. Дрожащий воздух стоит над шиферными и черепичными крышами одноэтажных домиков. Он не движется - плавится. Никого из прохожих – улочки пустынны и безжизненны. Изредка кошка прошмыгнет в щелку деревянного забора, спеша по своим кошачьим делам.
Каникулы. Время растягивается, когда ты предоставлен самому себе и этому небольшому провинциальному городку. Дома никого – бабушка на базаре, прабабушка в церкви с утра, тетя Женя на работе в сельсовете, а ее муж, дядя Миша – в поисках очередной дозы самогонки. Разве что Тузик сидит на привязи – белая дворняжка лет 15. Но он не в счет – целый день в тени за будкой, на сквознячке. Бабушка говорит, что Тузик очень старый и век собачий не долог. Мне 8 лет – в два раза меньше чем собаке, поэтому иногда я прибегаю и рассказываю мудрому псу о своих злоключениях и приключениях. Тузик с пониманием виляет хвостом, лижет мне руки… Как-то, зимой, я решил покататься на санках, запряг собаку, мы благополучно спустились до калитки и доехали до первого овражка, из которого я долго выбирался, утопая по пояс в сугробе. Пес предательски бросил меня и как я не пытался его поймать, ничего не получалось – я для него был просто маленький глупый мальчик. Пришел Тузик утром – весь покусанный и взлохмаченный. Тетя Женя назвала его нагулявшимся кобелем.
А сейчас я иду просто так. Я никак не могу нагуляться, а заодно понять, что же такое кобель – может быть мне не надо расчесываться, или гулять до утра? Хватит думать - на речку, там сейчас купаются цыгане, с ними весело – они смешные и не снимают одежду - заходя в воду, берут мыло, намыливаются и плавают. А до этого переловили и съели всех ракушек- мидий вдоль всего берега – одни перламутровые створки. Они чУдные и чуднЫе, однако, есть среди них одна девочка – когда я вижу ее пропадают все звуки и возникает желание быть рядышком с ней, просто смотреть и быть рядом. У девочки шелковая розовая ночная рубашка, в которой она плавает, а когда выходит на берег – мокрый шелк обтягивает всю фигуру – волнительное зрелище. Однажды, заметив мой неотрывный взгляд, она подошла ко мне и предложила погадать. Я смотрел на нее с открытым ртом, ничего не соображая и только кивал головой. – Странный ты какой-то, сказала девочка и убежала.
Вот уже 40 лет я хожу с привкусом ее голоса, фигуры и озорного взгляда. Я узнал, что означает слово кобель, как это – нагуляться, но только память приглашает меня к себе на огонек, в то далекое время, сердце замирает, слова пропадают, и я просто киваю кому-то головой. Я действительно странный – цыганка была права…
Моей земле
Молдавии - Родине моей, а также моему детству, посвящаю
Улица Цыганская,
Тетушка Халэя,
Семечки горячие-
Налетай народ,
А пока Халэя
Задницу погреет -
Ишиас замучил -
Ночью напролет.
Семечкой набиты
Доверху карманы-
Пять стаканов влазит
Полных гранчаков,
Только, почему-то,
Яйца виноваты-
Как на сковородке-
Расступись народ!!!
И бежишь на Днестр,
На прохладный ветер-
Берег в кукурузе-
Солнца не видать,
На бегу слетают
Шорты, сандалеты -
Бомбочкой с обрыва-
Эхх и благодать!
Поплывёшь на остров-
На пологий берег,
Выплывешь на иву-
Ласточкой в песок,
И обнимешь Землю
С тетушкой Халэей,
Где не только в сказке
Молоко и мед.
А потом на спину,
На мою Молдову, иии
Глазааами в Нееебо-
Пялься - не объяяять-
Эээй, косноязыыычные,
Вам не хватит времени,
Слов не наскирдуете
Это описать.
Хата моя хата
Хата моя хата
Маленькие окна.
С виду небогата -
Лампачами плотна.
Шифер раскрошился
Выцвела покраска,
Ставень покосился
Без хозяйской ласки.
Комнатка в три шага,
Столик и кровать, -
Здесь вот и решался
Жить и умирать.
Хата моя хата продолжение прозой
В этой хате была еще жаркая печь, елка с мандаринами и...бабушка за столиком чай пьет с сухариками в прикуску, размачивая их предварительно. На стенах вышивки, а над кроватью старая китайская картина с балеринами. В углу иконка - предмет моего вожделения и любопытства детского - там было много золотинок. Голубая побелка, цветок алоэ на подоконнике и между стеклами окна вата.
Летом вишня заглядывает, просится в гости, малина прячет стыдливо красные ягоды-лакомки, дальше, по над забором смородина красная, черная, клубника разбежалась до половины сада, огород под картошку и заборчик из кукурузных палок, за которыми начинался пыльный шлях. Четыре акации-подружки, - и голуби, голуби, голуби воркуют, воркуют, воркуют...слушают самих себя, им это нравится. И я стою на краю огорода и тоже слушаю самого себя, и голубей, и этот мир - с каждым днем расширяющийся и открывающийся мне своими чУдными и чуднЫми сторонами. Редко-редко телега неспеша проскрипит по дороге вверх. Конюх держится за вожжи, одолеваемый дремой, телега пересекает мостик, под которым весело бежит ручеек - в верховье бьется душа родника, а ручеек бежит себе на свидание с Днестром, мимо лопухов, бузины, крапивы, мимо выемки, на которой вечером соберется малышня играть в футбол. Мяч, улетающий в виноградник, строгий хозяин, грозящий пальцем и прячущий улыбку в усах. Пассажирские поезда "Москва - Варна", "Москва - Бухарест", "Москва - Кишинев" и пассажиры этих поездов, у которых особая, загадочная жизнь, полная невероятных приключений, машущих нам приветливо и прощально, чтобы не встретиться и не увидеться никогда, чтобы тут же забыть, - ведь только дети могут помнить все незначительное до мельчайших подробностей. Это происходит само-собой, потому что в детстве всё ЧУДО.
Хокку
Новогоднее
Мандариновое утро
Детство вспомнило.
Мадариновое утро
Утром мандариновым бабушка разбудит
И за ручку к ёлке тихо отведёт,
В праздник новогодний, лапистое чудо
Мне в ладонях нежных сказку принесёт.
Звёздочки оранжем спрятались в иголках,
Зайчики, медведи и огромный шар -
Сколько здесь игрушек, посмотрите только
Как красиво в радуге дождика висят!
Дед Мороз с кудрявой внученькой Снегуркой
Мне подарок сделали прямо на полу -
Поезд вокруг ёлки по дороге кружится -
В Новый Год раскатывает де-тво-ру!
Я точно это знаю продолжение хата моя хата
Когда мы ощущаем себя, свое тело, то вряд ли задумываемся о том, с какой стороны находится рука - с Западной или Восточной, спина с Северной или с Южной. Точно так же я ощущал в детстве наш маленький домик, разделенный на две половинки в одной из которых жили мы с бабушкой Маней, в другой бабушкина сестра - тетя Женя с мужем дядей Мишей. Я знал, что лицо у дома всегда повернуто к Днестру, левая рука - соседи наши - тетя Таля, правая - москвичи, а сзади за спиной Ленька Сорбало - мой друг. Глаза дома провожали поезда, весело стучащих по тем, советским еще временам, глаза дома внимательно следили за мальчиком с ранцем, идущим в первый класс и машущему бабушке и дому, мальчику перед которым лежал весь непознанный мир и ждал только его. Интересно, что в детстве мы изучаем и четко знаем границы своего жизненного пространства - все потаенные места, где нам уютно, хорошо, сладко - и куда потом все уходит... Я мог часами стоять и смотреть, как солнечные лучи растапливают старый снег, слушать капель и вдыхать запах обнажившейся земли еще не причесанной после покрывала снега, не высохшей, но вдыхающей полной грудью весенний воздух.
По узенькой пологой дорожке, выложенной камнем, спускаюсь вниз, к маленькой калитке, скрип...улица, где меня встречают мои подружки акации - я люблю их - пока еще неосознанно, но люблю. Влево по железной дороге по рельсам, или по шпалам. Позже, - чаще по рельсам, как канатоходец... за выемкой мостик, а дальше дорога бежит как ручеек, сдавливаемый двумя берегами , левый берег круто уходит вверх и там наверху шлях, а правый - пологий, с ягодами, лопухами, шиповником...и забором школы. В лазейку и ты уже на задворках школы - маленького одноэтажного (на тот момент) каменного здания. Коридор - доска почета - черт возьми приятно смотреть на себя потому что рядом фотография девочки, которая занимает твои мысли - Таня Лудан - у нее ослепительная улыбка и две чудесные косички. Класс, чернильницы на партах, перьевые ручки, тетради - как новая жизнь, если с чистого листа, с самого начала, а если вообще с обложки - тут уж сидишь потеешь, высунув язык. Выводишь - Урумов Витя...Да, моя фамилия тогда была Урумов - по матери, это потом уже, в память об умершем рано отце я взял его фамилию и стал Житарчуком Виктором. А сейчас уже можно добавить Житарчуком Виктором старшим - нашелся мой сын после долгой разлуки...
Первый класс. Все такие нарядные, торжественные. Я сижу на последнем ряду у окна и наблюдая за воробышками, за облаками за...Тамара Константиновна - первая моя учительница - Витя, у тебя клякса на листке, осторожней не запачкай рубашку, да подожди не вертись, сейчас я промакну...
- Я нечаянно, Тамара Константиновна.
- Ничего, бывает... Так дети, пишем дальше слово "ромашка"...
Дилидилидон медного звонка, жаренные пирожки со сладким творогом, догонялки и застыв смотрю на Таню - скачет на скакалке, стройные сильные ноги - ловко так. Как же высказать ей свое восхищение. Провожаю ее домой и несу портфель. Счастливый слушаю ее щебетание...Что она говорит, о чем она - это неважно, важно что мы так близко друг от друга и она со мной. И я точно знаю, что счастлив. Я ТОЧНО ЭТО ЗНАЮ.
Эмигрантам евреям посвящается
Пляски молдавские, свадьбы запойные,
Дом офицеров, солдатские проводы,
Драки по поводу и без повода…
Жирные курицы,
Снова евреи:
«Атаки на проводе»-
Все поразъехались: кто в Калифорнию,
Кто-то в Израиль, на якобы Родину…
Вишни остались, осталась смородина,
В темном ущелье вода родниковая,
И мостовая, дождями умытая,
И ностальгия
В душе
Под копытами
Мерина
Сивого,
В ритме
Поселочном,
Рысью
Бегущего
Трассой
Проселочной-
Мимо реки, суетой отгороженной,
Мимо судьбы, впопыхах кем-то брошенной,
-Может тобой?!
Но об этом не гоже нам,
Йося, родной,
Сохрани тебя Боже.
Комментарий: Атаки - населенный пункт в Молдове, ныне город.
Ниточка
Ушедшим
Идти на кладбище недалеко. С площади, выложенной булыжником, мимо старенькой церкви вверрх по маленькой улочке, до самых ворот с покосившимся домиком служителя. Вся дорога - 10 минут. Для кого-то это последняя дорога в вечность, для меня сейчас - дорога к своей памяти, чувствам, душе... Кладбище закрытое, на нем уже давно никого не хоронят. Многие могилки не ухоженные, поросли травой в пояс. Поломанные оградки, вылинявшая краска, выцветшие фотографии, завядшие и высушенные солнцем, ветром и временем цветы.
______Я иду мимо могил в центр кладбища, туда, где уже более 30 лет лежит прах моего отца и прабабушки. Они похоронены вместе, они любили друг друга - пожилая женщина, какой я ее помню - за 90 и мой отец - 30 лет. Я на месте - все в запустении, убираю мусор, руками выдергивают траву - за могилой никто не ухаживает - некому. Все близкие
родственники умерли, а у дальних есть свои могилки, требующие ухода.
______Согнутая спина ноет с непривычки, разгибаюсь и смотрю вниз на маленькие, уютные, утопающие в садах домики, Днестр, на другой берег - там уже Украина. Когда-то здесь было море, давным давно, никто этого уже не помнит, да и был ли кто-то из людей тогда?
_______Потихоньку накатывает грусть, мысли возвращаются к далекому детству, першит в горле. Бутылка водки, пачка сигарет, пустая банка -наливаю и залпом - ни тепла, ничего не ощущаю - воспоминания, только воспоминания. Дрожащими пальцами вытаскиваю сигарету, втягиваю дым - просто, как же все просто - "Ритуал". Вы оставили след на Земле - это моя память, и пока я жив можно видеть этот след, но когда я уйду в вечность мои дети забудут этот след - они так далеки отсюда и от этих воспоминаний. Возможно я - последняя ниточка, связывающая вас с Землей. Всю жизнь пытаюсь найти ответы на вопросы - в чём наше предназначение, куда мы уходим после смерти... Может вы мне ответите. Сижу на лавке, в полной тишине. Сорока на ветке березы склонила голову и с любопытством косится на меня. Она здесь старожил, я - новичок. Ей известно больше, чем мне. Может быть. Оставляю распитую бутылку с водкой, пачку сигарет накрываю банкой, встаю и иду к выходу. На душе немного отошло. Дышится легче, умиротворенней. Спите спокойно. Когда - нибудь встретимся...
Звездочка
Печь домашняя - светла горница
На печи лежу - не шелОхнуся.
Я большой уже - скоро в школу мне,
Рядом кошечки - детки малые.
А внизу, за столом - моя бабушка,
Она добрая, но усталая,
Каждый раз, перед сном
Книгу мудрую, все читает -
Конца ей и края нет.
Завтра будет праздник рождественский
И вертута будет сладкая, с яблоком,
А потом я приглашу звезды с месяцем -
Пусть пойдут, покалядуют с ребятами.
Тихо спят калачиком кошечки -
Детки малые - мои крошечки,
Месяц любопытный в окошечке...
Малой звездочкой засыпаю я.
Страх
Мой выбор был сделан там, на пешеходном мосту через Днестр, соединяющий две республики из тогда еще "республик свободных".
Я смотрел и смотрел, не отрывая глаз и не мигая на страшное кипение водоворотов, созданных после бомбежек моста + сильное течение + опоры моста, - на гигантскую власть воды, на стихию, могущество которой распространялось за границы жизни человеческой так зримо. И каждый раз, останавливаясь практически на одном и том же месте, я делал выбор между жизнью в страхе (перед этой стихией) и смертью, которая делала бы меня свободным от этого страха, освобождала бы от всех обязанностей бороться за...вот здесь и возникал вопрос. Даже не так - я предполагал, что ожидает меня, если я вдруг возьму и прыгну - может останусь жив - поверив в то, что смог преодолеть страх смерти, победив власть воды, а может быть мне просто хотелось что-то доказать самому себе, узнать нечто такое, что вечно было покрыто тайной - мое истинное Я, мое настоящее. И, из-за этой нерешительности, настоящее мое отодвигалось все дальше и дальше. С этим надо было как-то жить, понимая это я пытался читать много книг, находя в них оправдание своей трусости(иначе я никак не мог определить эту нерешительность) чужой жизненной логикой, чужими словами-символами, объяснять себя, однажды не решившегося совершить настоящий поступок, где нет компромиссов, где только Да и Нет, где только Жизнь и Смерть, без всяких, излюбленных интеллигенцией, оттенков, способных сбить и замылить кого угодно, запутать следы, ведущие к настоящему и сделать вид, что сие правильно и гуманно, и справедливо.
А может и Бога с сатаной люди придумали для того, чтобы прятаться от настоящих поступков. ААа - этот тебя Сатана искушает - говорили о тех, кто пытался докопаться до истины, испытать себя. Гордыня - обладает величайшей властью над людьми. Не внешнего, якобы надобно бояться, а того, что происходит внутри с тобой. Слаб человек. Терпение да смирение. А бунт - он до добра не доведет. Я смирился. Живу в страхе, как и все, пытаясь найти хоть немного радости между страхом только отступившем и страхом наступающим. Я продолжаю искать смысл жизни, строить планы, потихоньку отвоевывая себя у себя - совершая мелкое, незначительное, уверяя себя в том, что я на что-то годен. Но хорошо осознаю, что когда-то сделал выбор - жить в страхе все отмеренное мне время и даже нашел этому хорошую оправдательную форму, дабы больше не возвращаться к существу вопроса.
Мое государство очень напоминает мне тот водоворот, перед которым я когда-то отступил, беспокоясь за свое тело. Сейчас у меня семья, - очень много других символов - мыслей, с которыми живу. Удобно - пожалуй нет, скорее гадко и противно. Единственно, на что еще пригоден - грозно и грустно ностальжировать по водовороту и выражению лица государства Российского(раньше было иначе, лучше?).
Слаб человек - слаб. Вот и я такой, вот и все мы такие. Пока не приходим к смертному одру. Но для этого нужно прожить жизнь - жизнь полную страха и иллюзий освобождения от него, когда радостно, когда забываешься...
Один Господь может ничего не бояться, ибо знает все, а нас страшит неизвестность - то есть нас страшит, получается сам Господь. А если так, то и любовь к Господу получается рабская. А может быть и Иисуса люди придумали для того, чтобы ввести любовь в отношения Бог - человек. Нельзя же, чтоб только боялись. Ввести через сочувствие человеческое, через сострадание.
А как же любить Бога, когда себя любить не можем, ибо гадко нам, ибо слабы мы и трусливы. Но Иисус был слаб и "горчичное зерно" веры, дающая чрезвычайные силы и полномочия. И вот уже Иисус бессмертен - Он показывает, как нужно жить на земле. Он примиряет нас с нашим животным страхом, дает надежду - не зря живете. А может только отдаляет нас от истинного, настоящего, называя себя посредником между Отцом(которого мы боимся в силу его неизвестности) и нами. Я такой же как и вы. Я страдаю и люблю Вас и Вы любите.
Кто мы есть - может быть Боги, попавшие сюда, на Землю, за какую-то провинность. Почему, глядя в глаза смерти, начинаешь понимать мелочность всего происходящего, дешевую символичность слов, начинаешь заново осмысливать зачатки настоящих эмоций, возникающих при заходе и восходе солнца, наблюдением за звездами...
Что происходит, откуда этот страх за это свое мелкое, за тело - источник всех бед или бесценного дара? От кого, кто распорядился, по какому поводу и случаю. И кто дал в наше распоряжение саму Землю. А может быть сами взяли, без спроса. Ведь мы могущественны, без пяти минут Боги. Взяли для чего-то, чтобы культивировать жизнь в страхе, учиться управлять друг другом через страх, с помощью словесных символов, имеющих такую силу и власть. Ведь не даром говориться, что в начале было Слово...
Давайте вернемся на исходную позицию - к месту раждения моего страха на пешеходном мосту. Однажды мне рассказали, что именно с того места, где я часто остававливался, облокачиваясь на невысокое ограждение, наблюдая за стихией и собой, - прыгнула молодая цыганка. Мне не ведомо, какие у неё были счеты с жизнью, но она не утонула сразу - юбки держали ее на воде, вернее воздух под ними, но пока люди реагировали, пока кричали, пока нашли лодку, пока добрались до места - все было кончено - ее затащило на дно, в давящую черную глубину. А я смотрел на все это, я видел ее падение, видел, как из-под юбок постепенно уходит воздух, видел лицо цыганки, глаза, полные отчаянной решимости идти до конца - видел ее настоящую, поборовшую страх и преисполненную решимости (как будто сам был свидетелем)... и людей - испуганых, равнодушных, любопытных, холодных, осуждающих, сострадающих - разных, хороших и плохих, смирившихся, тянущих лямку, не готовых ежедневно совершать поступок, но утешающих себя тем, что в нужный момент произойдет чудо и настоящее прорвется на свет, и будут сброшены маски лицедейства, маски страха.
А может быть и пьют из-за страха, чтобы обмануть затравленный и изощренный ум и хотя бы на мгновение побыть с собой...и лучше если при свидетелях. Забыть все унижения, оскорбления, стрессы, накопленный липкий страх, забыть то, что заставило однажды сломиться.
"Не стоит прогибаться под изменчивый мир". Прогибаться - нет, не стоит. Гибкости не хватит - поломаемся. Да что ж мы делаем всю свою жизнь, как не прогибаемся - под обстоятельства, под силу, под власть - слабостью своей.
Однажды я пошел купаться, попав в водоворот, начал тонуть. Прямо перед мостом. На мосту солдат с ружьем - не шелОхнется. Стоит - смотрит. Чувствую, что если поплыву в запретную зону, отдавшись течению, пристрелит. Глазом не моргнет. Тону, затягивает, теряю сознание постепенно. Вот оно - вот как цыганка тонула - ничего страшного - мысль мелькает. Да, когда известно и ты у края, у черты. Бабушка спасла - женская интуиция и отчаяние. Страх придал ей силы, держала меня за руку и кричала, звала на помощь. Приплыли с другого берега. Успели. Спасли и меня и бабушку. Видно судьба. Ангелы перепугались там, на Небесах - бестелесные создания. Чего им бояться, казалось бы. Ан нет, тоже ведь чего-то бояться - может быть стыда перед Всевышним. А чего боялся Петр - кремень, которого Иисус видел насквозь - за тело беспокоился? Боли испугался? Или быть осмеянным боялся? А может за своих родственников радел, или за то, что другие увидят его слабость, его маски, начнут глумиться и увидят, а может неизвестности - выдумал все и учителя, и учение - вообразил, скрылся от самого себя, от поступка, от настоящего. Надолго ли? Понял? Что понял? Что прах все и в прах вернется, или что в "доме моем обителей много и я иду проготовить место для вас" Что приготовить и для кого для Вас - для избранных, для испуганных, смиренных овец, от великой любви зачерпнувших родниковой воды, волшебной, гасящей всепожирающий огонь страха. Любовь - величайшая сила. Сильнее чем сила страха, побеждающая страх. А слова - как они быстро обесцениваются. Мы вводим в обиход новые и новые символы, а смысл их выхолащивается все быстрее и быстрее.
Сейчас я пишу не ведая страха, но знаю, что он никуда не делся - стоит рядом, черт рогатый (не к ночи будет сказано), головку на бок и наблюдает, чем это я занят так увлеченно - про любовь - это ему знакомо, умничаю - тоже знакомо - ну, потешься, потешься дитя - я рядом, я с тобой.