Однажды в город приехал зверинец. Его вагончики остановились на окраине жилого массива, с наветренной стороны, чтобы едкие запахи кормов и экскрементов не тревожили обоняние горожан. Обшитые кровельной сталью клетки были расписаны красками. Деревья на них немного ржавели, но окись хрома горела ярче коррозии, и нетленная фантазия художника приукрашивала разруху, словно пресса политику, насыщая на время оптимизмом оскудевшие души. Нарисованные зебры щипали траву, барсы охотились, а грифы летали, не зная муки цивилизации, её решёток, скрипа колёс, тесноты сырых помещений, где ломаются крылья. В незатейливой этой рекламе животные были сильными, а в действительности же… Списанные из большого зоопарка звери влачили полуголодное существование. Выручки от их показа было немного. Питомцы рычали, злились, метались из угла в угол - скрипели клетки.
Солнце к полудню согрело землю. Кружились листья, и дул щекотливый ветерок. Осень стояла ласковая, как лето. Она бескорыстно дарила людям последнее тепло, и вездесущие мальчишки, словно разведчики, искали бреши в зверинце. Сверлили гвоздями стены вагончиков, надеясь бесплатно увидеть животных. Протирая «походные» брюки, ползали под карданами машин, осторожно выглядывая из-за колёс на закрытую территорию. Но дежурные рабочие их ловили, журили и выпроваживали на улицу, пугая метёлками. Озорники разбегались кто куда, дразнили взрослых, показывали им издалека носы и рожки; а, собравшись вместе, захлёбываясь от восторга, рассказывали друг другу, кто что увидел и что услышал. Как тяжело плюхнулся в клетке медведь или фыркнула в загоне лошадь, как пережёвывал траву огромный верблюд и клокотал орлан. Рабочие возвращались назад, смахивали дорожную пыль со стен и охорашивали лагерь.
Маленькая Таня боялась подойти слишком близко. Она верила в сказки и взрослым. «А вдруг неожиданно выскочит серый волк и съест её?», - мама категорически запретила дочке одной приближаться к зверинцу.
- Вот получу деньги, и мы с тобой обязательно сходим посмотреть на диковинных животных и птиц, - пообещал дедушка Вася. - А так, как это делают мальчишки, зайцем, так делать нельзя. Это нечестно и опасно.
Девочка не шалила. Стояла послушная на площади у входа в зверинец, заглядывая в глаза рабочим, суетившимся возле клеток. Жила в надежде назавтра, на дедушкину пенсию, которую вот-вот ему начали выплачивать в сроки.
- Приходи в субботу, - сказал ей весёлый маляр-художник, от которого пахло красками, - для детей билеты недорогие, почти бесплатные.
Всю неделю Таня рассказывала маме байки из жизни животных, услышанные от мальчишек, была паинькой. Правда вечерами долго не могла уснуть, но делала вид, что спит, закрывая глазки, когда кто-либо из близких подходил послушать, почему она так неровно дышит.
В субботу Таня проснулась сама. Она без напоминания умылась и на удивление всем стала молча кушать овсяную кашу. Девочка не любила её - невкусную, горькую… Но сегодня хитрила: часто облизывала ложку и даже попросила у мамы добавки:
- Мама, а я хочу ещё каши!.. Пожалуйста?.. - вдруг эти озабоченные взрослые люди забудут отвести её в зверинец? И чуда не будет? И сказка уедет…
Действительно, когда молчит ребёнок, так много успевают сделать его родители. Всё отремонтируют, перестирают, перегладят, перештопают, прочитают нотацию о пользе общественного труда и попросят полить цветы на подоконнике. Таня работала безотказно. Покормила рыбок в аквариуме, почистила коврик для игрушек и услышала, что она умница.
- Дедушка, я хочу в зоопарк.
- Так вот, оно, почему ты такая послушная, непоседа...
Он устал и уснул. Растерянная внучка присела на стульчик, чтобы было удобнее наряжать на улицу любимую куклу Надю. Но игра у неё не клеилась, потому что горбатый верблюд из зоопарка сегодня больше волновал ребячий ум. Таня спросила у мамы, какой он: «домашний или дикий?», но услышала в ответ, что «он плюётся».
- А что едят верблюды?.. Сено или овёс?
Но мама отрезала:
- Отстань, не до тебя, - и всучила девочке большую книжку про собак.
Таня уже видела собак и захныкала. Очень хотелось погладить верблюда и полосатую африканскую лошадку, которая была нарисована на афише, покормить её хлебом. Но маманя не слушала дочку. Она осерчала «конкретно» и велела непослушной девчонке: «немедленно встать в угол или, наконец, замолчать». Из тихого детского плача выросла буря. Дедушка на диване проснулся и сказал:
- Рёва-корова! Плакса!
Он принял решение идти немедленно.
Теперь уже «непослушная» мама готовила «куклу» в дорогу: наряжала дочурку, шнуровала ей ботинки, проверяла застёжки на курточке: «Холодно… осень», - поучала сердито, шлёпая дочку: «Не вертись, как юла!» – и, натягивая на детскую голову шапочку, добавила:
- Уши надует!
- Не надует, - сказала Таня, - быстрее пожалуйста! Я - Красная шапочка.
- Вот и съест тебя Серый волк в зоопарке!
Спор окончился в пользу мамы, но… спустя минуту своенравная Таня уже бежала вприпрыжку по улице впереди взрослых, ежеминутно оглядываясь на деда…
Зрители облокотились на поручни ограждений. Нейтральная полоса между барьером и клетками предохраняла ротозеев от непредсказуемых выходок животных. Повсюду висели плакаты: «Вход воспрещён!», «Опасная зона!», «Внимание, хищники!». По окольцованной от посетителей территории зверинца передвигались только рабочие. Они кормили питомцев костями и мясом, тормошили их длинными палками, убирали загоны и клетки, осторожно выгребая из самых дальних углов грязь и помёт. Выполняли другие работы: шпаклевали отшелушившиеся места на информационном щите и расклеивали энциклопедические справки о жизни своих питомцев на воле. Каждый зверь имел род, отряд, семейство, географический паспорт и прописку в Красной книге.
- А ты мне купишь такую, когда я научусь читать? А?.. Деда!?
- Это книга для ученых, Таня. В ней собраны и описаны животные, находящиеся под угрозой полного вымирания. Вот эти медведи, например…
Они жили в разных клетках. Годовалые брат и сестра.
- Бурые медведи Миша и Маша, - прочитал дедушка. - Животные хорошо дрессируются и выступают в цирке.
Косолапые артисты стояли на задних лапах в полный рост, и казалось, что тюрьма на колёсах была мала для них. Симпатичному брату, чёрного окраса с белым галстуком на шее, доставалось больше внимания от публики. Его нос был перепачкан шоколадом, а люди всё кидали и кидали ему сладости. Время от времени Миша танцевал – делал круги на задних лапах и раскланивался. Хитрый шельмец - он получал премиальные.
Его рыжая сестрёнка Маша была менее артистичной. Неконкурентоспособной в искусстве. Ей никак не удавалось сделать и полуоборота в танце. Юная медведица спотыкалась на ровном месте и падала на все четыре лапы сразу, удручённо мотая головой. И никто ни разу так и не угостил её сладким. Наконец она отчаялась что-либо заработать на «сцене» и просто просунула свой нос между прутьями в клетку «великого» брата и стала скулить - выпрашивать сласти. Но замечательный артист загордился – он не слышал сестрёнку. Миша отвернулся от неё в сторону, важно облизывая свои шоколадные лапы.
- Дедушка, она плачет!
Таня увидела на морде у зверя слёзы. Она полюбила эту косматую подружку, так незадачливо развлекающую публику.
- Да, Таня, братец жадный попался, не делится, - нравоучительно заметил старик.
Звери, как люди, горюют и злятся. Лучшие наши поступки и чувства блекнут в свете большого таланта. Мы завидуем белой завистью героям, подражаем им, грустим. Но купаются в розах кумиры и из вечности смеются над нами – неудачниками. Дисгармония духа и одиночество гнетут, и мы вымираем, забытые всеми.
- Ты обещал мне мороженое, деда…
- У тебя ангина - бухикать будешь. Мама выгонит нас из дома лечиться к врачу.
- Я не буду бухикать.
Он колебался, пересчитывая копейки. Видя его нерешительность, Таня лукаво заметила:
- Дедушка! Ты учил меня держать своё слово…
- Хитрая ты, Танька.
- А ты не обещай.
Беспокойная егоза – она с мороженым вернулась к медведям и ошарашила взрослых:
- Я покормлю её и поглажу!
Таня нырнула в запретную зону и поспешила навстречу к Маше с подарком. Перепуганный старик бросился вслед, но непослушная внучка укусила его за руку, а воспрянувшая духом медведица перестроила нос в их сторону и, как дрессированная собака, запрыгала от нетерпения на задних лапах.
- Она тоже хочет сладкого!..
Вагончик дрожал и качался.
- Перевернётся, куда же вы, возвратитесь! – кричали люди.
- Отпусти меня!.. Деда!
Внучка, пойманная за воротник, упиралась, как умела, вырывалась из рук и оправдывалась.
- Это моё мороженное! Я кому хочу, тому его и отдам!
Она захныкала в бессилии: - Дедушка!.. – умоляла его, - Разреши мне, пожалуйста, угостить Машу мороженым!
- Ремня захотела, угла тебе мало?
- Можно я? – улыбнулся Тане её старый добрый знакомый маляр-художник, который охорашивал рекламу. Он взял из рук у девочки мороженое и отнёс его Маше в клетку. От восторга медведица присела на хвостик и, держа обеими лапами гостинец, зачавкала, как маленький ребенок, вылизывая до грамма из бумажной упаковки талое молоко и шоколад. Её брат, съевший к этому времени все свои сладости, уже не отводил глаз от сестрёнки. Зрители ликовали. Они наперебой хвалили ребёнка и бодрили Танюшу, но растерянная проказница молчала, отшлёпанная дедушкою, она понуро глядела вниз.
- Я виновата…
- Ну, что ты! Что ты, заинька! – погладил её старик. Он уже отошёл от гнева.
- Пойдём-ка, посмотрим волка. Только ты не подходи к злодею близко, он - «отрицалово» и не работает в цирке. Да и лужа под ногами большая - смотри…
Перед клеткой действительно было скользко. Угрюмые хищники жались друг к другу в дальнем углу. Худая белесая волчица лежала на боку, все четыре лапы вытянув подушками в сторону зрителей. Её пушистый друг, серый и крупный, был рядом. Две морды, прижавшись одна к другой, глядели на людей, и казалось, что это был один зверь - большой и двухголовый.
- Встань, падла! Покажись народу! – сердитый рабочий стучал по решетке берцовой костью. В левой руке у него была длинная палка. Ею он пытался огреть животных, желая разрушить их суровое единство.
Серый волк не спешил. Он медленно поднялся… Зевнул, вытягивая далеко вперёд свои передние лапы. Встряхнулся. И только потом этот сутулый разбойник с достоинством подошёл к человеку и остановился.
- На!.. – приказал ему вельможа.
Волк обнажил клыки и осторожно взял предложенную кость.
- Гляди, Таня, какой он страшный! Вот этими зубами он режет скотину наповал... Сверху и донизу... Позвонки на шее у жертвы перекусывает. А сильный - враг, овцу на спине несёт и не задыхается…
Работник зоопарка рассмеялся недобрым смехом. Оттолкнувшись ногою от вагончика и отбросив назад своё грузное тело, он резким движением вырвал кость из пасти у зверя. Скрипнули зубы, и ни с чем остался суровый хищник. Люди молчали. Поражённые этой нелепой выходкой, они, словно парализованные, ждали, что будет дальше. А «хозяин» продолжал глумиться над зверем. Размахнувшись, он ударил костью по носу одураченного волка и снова протянул ему её в клетку.
- На, падла!.. Ешь!
Зверь поднял глаза и увидел обидчика. Взгляды их встретились. Волк и человек оценивали друг друга. Мерили души. Искали силы.
Падали листья… Шуршали... Муха жужжала рядом…
Тане вдруг стало по-настоящему страшно. Две капельки пота блеснули у неё на лбу и, холодные, медленно покатились по переносице. Девочка не плакала, она спряталась за ногу деда и крепко вцепилась ему в штанину. Инстинктивно. Чуть дыша наблюдая неравную борьбу человека и зверя.
Повторно сомкнул серый волк свои челюсти. Мёртво. И сколько ни бился рабочий о клетку, как резко ни дрыгал он ногами и телом, ни единый мускул не дрогнул на морде у хищника. Только могучая шея ходила из стороны в сторону вслед истеричным движениям «кормильца». Тогда человек начал бить волка палкой по голове. Может быть, ему казалось, что он этим развлекает народ и выполняет свой долг перед публикой? Но истязаемый зверь терпел, и его глаза наливались кровью.
- За что он его так бьёт? - шептала Таня.
Дети с малых лет воспринимают битьё как должное за поступки, за не такой, как у всех образ жизни и мыслей. И бьют нас повсеместно, загоняя в рамки приличий и правил.
- Он волк, - ответил ей дедушка.
Это было неоспоримой истиной. В детском саду и по телевидению часто рассказывали о коварстве этого зверя. Но доброе сердце боролось с разумом.
- Разве нельзя по-другому, ласково. Может быть волки тоже дрессируются как медведи, а?.. Деда!? Или как собаки? Просто никто ещё не научился этого делать?!
- Нет, Таня, волки не дрессируются.
- Но я не хочу, чтобы он бил его, деда!.. Я буду дрессировать его, когда вырасту!
Волчица поставила точку в этой борьбе. Словно молния, вылетела она из угла и клацнула зубами перед самым лицом дразнившего. Кто однажды слышал этот мужественный звук, тот уже никогда его не забудет, ни с чем его не спутает. Так охотятся волки на воле, преследуя жертву, и так защищаются они, прижатые к стенке врагами. Перепуганный рабочий выпустил кость из рук, выронил палку. Не устоял на ногах. Он плюхнулся в лужу и заорал, фальцетом:
- Падла!.. Отравлю, уморю тебя голодом, серая гадина!
Люди смеялись. Только пораженная Таня всё ещё заглядывала в глаза дедушке, не понимая причину веселья…
Большая плюшевая панда покачивалась в кресле-качалке на площади около входа в зверинец. Бородатый фотограф лукаво барышничал рядом, предлагая прохожим сняться на память, купить сувениры и книги.
- Это эмблема движения за спасение исчезающих видов - бамбуковый медведь. Он редок в природе и прихотлив. Примите участие в благотворительной акции, купите подарки, порадуйте малышей…
- Такая красивая панда, - сказала Таня и осторожно взяла за лапу эту огромную игрушку.
- Дорогая, однако? – спросил старик у фотографа, в надежде, что она не продаётся. Но рядом на ниточке, толкаясь, висели другие игрушки, и, перебирая их, девочка нашла своего медвежонка. Поменьше. В штанишках. Величиною с кулачок. Пуговицы-глаза на его чёрно-белой мордочке ликовали, он весело тянулся к покупателям всеми четырьмя пушистыми лапами.
- А эта?.. Она продаётся?
Дедушка развел руками и сдался. Его маленькой пенсии суждено было растаять.
- Я назову его Мишей… И он не будет жадным и злым…
Они возвращались домой счастливые и уставшие.
- Я люблю тебя больше всех на свете, – бормотала девочка, засыпая в кроватке: - Деда, а деда! А мы ещё раз пойдём в зверинец?..
Ей снились медведи, все в бантиках – нарядные, праздничные. И «отрицалово-волк» бегал наперегонки со своей подругой по манежу, клацая зубами, развлекая публику, звучали фанфары. Таня, была дрессировщицей. Она украдкой смотрела на зрителей, среди которых сидели и хлопали в ладоши её мама и дедушка Вася.
Продолжение следует
Дорогие читатели!
Я непрофессиональный писатель и буду признателен, если вы поможете мне правильно расставить знаки препинания и укажите на стилистические ошибки, о которых я совсем ничего не знаю. Искренне Ваш - Ослик Яша (Муленко Саша).
СПАСИБО, ЧТО ПРОЧЛИ!
