ГОРОД НА КОСТЯХ
«Здесь будет город заложён
назло надменному соседу!»
Пушкин А.С.
Есть в каждом городе место, где был заложен первый камень, срублена первая клеть или сказаны исторические слова, упомянутые выше. И по сей день иной царь или президент нет-нет да и намажет на кирпич раствор, и останется в истории, если не зодчим, то миротворцем наверное. Рукоплещут современники; средства массовой информации наперебой отображают произошедшее. Через много-много лет потомки достают из архива потёртые снимки и оживают геройские лица наших пращуров.
Но случается и обратное. Исторические места перекапывают, следы вчерашних деяний тщательно прячут, журналисты протирают очки - они близоруки, и шёпотом рассказывают очевидцы, стараясь не попадаться на глаза тем, кто думает иначе…
Зима в наших краях суровая. Западный ветер пуржит, горе тому, кто по злой воле или недоразумению решится в степи двигаться или жить. Уснёт уставший, и только весною найдут собаки оттаявший труп и поднимут вой.
Шестьсот человек военных строителей негодных к строевой службе в далёком уже 1942 году, разбили бивак в холодной уральской степи. Дети солнечного Узбекистана не попали на фронт. С хроническими заболеваниями хромые и полузрячие калеки начинали строить металлургический комбинат: укладывали рельсы, срезали горы, готовили полигон для монтажных работ. Русский язык им был не знаком, тёплые вещи достались немногим, продовольствие не везли… Окрёстные села пустовали - война парализовала хозяйство. Завьюжило, и стройка встала…
Весною глава великой державы поинтересовался, как идёт в степи строительство нового оборонного предприятия, - легированные марганцем стали становятся вязкими к снарядам врага. И помчались его «подмогалы» искать гарнизон, пропавший без вести в глубоком тылу. Шестьсот человек законопослушных граждан - солдат Отчизны были преданы «отцами», они вымерли на посту в ту далёкую зиму.
На костях стоит город… Ночами, когда перекатываются снега и становиться особенно зябко, вы только послушайте ветер, рыдает природа – это души мёртвых поют, упрекая сильных в измене и немилосердии.
Весенняя слякоть нарушила планы производства работ. Не спали вербованные на строительство города переселенцы. Неземные ужасы тупили их волю, и, парализованные от страха, люди ругались и пили водку… Чтобы их как-то отвлечь от ночных кошмаров, места захоронения усопших обнесли колючей проволокой, и военнопленные немцы поддержали многоголосый хор. Ветра дорывали мундиры невольников, озноб колотил и вколачивал их с головою в грунтовые воды России.
- Это стонут враги, - утешали политики.
И успокаивались строители... И гордились страной, победившей фашизм.
Седой учитель в «бурсе» ведёт урок:
- Война унесла миллионы жизней. С кем была война, осужденный Корзинкин?
- С немцами? - неуверенно вопрошает ученик.
- Да, с немцами! - утверждает историк.
- А кто был главным у наших, у русских?..
- Может быть, Жуков? - припоминает чела.
- Есть такой военноначальник, - утверждает учитель, - а кто же в таком случае был Сталин?
- Сталин? - задумывается ученик и отвечает ему. - Сталин был президентом России.
- А Гитлер был президентом Германии? - весело смеётся гуру.
- Не знаю, учитель…
Пленные немцы вымирали дольше. Их били прикладами, травили собаками, кидали в них камни и хоронили на пустыре. Металлические прутья со свастикой долго ржавели под русским небом. Бурьян обволакивал могилы, и ни в радуницу, ни в троицу никто не поминал усопших. Только непослушная детвора изредка навещала это место, нефальсифицированная история страшила, и, покидая немецкие могилки, каждый взрослел и задумывался о войне и о расплате… О жизни в неволе…
Спустя тридцать лет эту часть кладбища по решению городских властей перемололи тракторами. Беспокойные вороны кричали миру о страшной неправде. Чёрное облако распушилось над степью, и долго оседал птичий пух на репейники… На полынь… На расколотую зноем землю… Когда последний солдатский крест ушёл на переплавку, стоны мёртвых опять стали сеять сомнение в души живущих. Они долетали к Творцу… Но прощал Господь Бог палачей и оставлял без движения жалобы павших…
За колючую проволоку, чтобы не было пусто, собрали душегубов, воров и мошенников. Всю тяжёлую и грязную работу отныне выполняли они. Лай и крики командиров обесточили нервы истории. Затянулись траншеи, поседели курганы, поросли ковылём. Канули в лету упрямые факты.
Когда-то фашисты пытали скелет. Он прозрел и сознался во всех грехах, оговорил друзей и близких. Но спустя много лет его простили, осуждая жестокость и клонировали навеки. И живёт сегодня образцово-выращенная душа в цивилизованном мире, не зная мук.
Иное у нас... Кричащие кости охрипли, сорвали голос. Мятеж захороненных масс был подавлен. Однако случается: «вскипишится зона», и летят под ноги палачам отрубленные пальцы, битое стекло со звоном рассыпается по асфальту, трещат металлические засовы, клетки. В конвульсиях сворачиваются больные, и кровью пенятся губы упавших. Внуки Железного Феликса бьют людей руками и ногами, да так размашисто, что папаха иной раз летит с головы от усердия и катится по плацу… Таковы традиции русской охранки, и нет слаще чувства, чем «чувство выполненного долга» перед страной.
(Продолжение следует)
СПАСИБО, ЧТО ПРОЧЛИ!
Дорогие читатели!
Я непрофессиональный писатель и буду признателен, если вы поможете мне правильно расставить знаки препинания и укажите на стилистические ошибки, о которых я совсем ничего не знаю. Искренне Ваш - Ослик Яша (Муленко Саша).
