Мёртвое. Антиутопия навыворот. (Рассказ)

            Глава 1. Ветерок перемен.

     «…На данный момент на Украине  нет единой статистики количества бездомных граждан. По    оценкам   общественных организаций, их число    достигает 2 млн. человек.»            
                     Журнал «Ъ в Украине»
Утренний доклад начальника отдела по связям с общественностью возмутил свежую голову городского головы.
- Что значит: «требуют приёма»?! Что  значит: «предоставить жильё»?! Что значит: «имеем право»?! При чём здесь конституция?! – громогласно вопрошал городской голова.
Неделю     назад письмо «с улицы» посетило несколько кабинетов исполнительного комитета городского совета народных депутатов. Канцелярист, прочитав не думая, передала вице-мэру, тот махнул подпись, специалист отдела по связям с общественностью задумался над содержанием обращения граждан:

        Городскому голове
пл. Тугодумская, 1,
Общего собрания лиц неопределенного места
жительства  Центрального р-на ул. Выселковая, 4, кв. 9

копия:   Редакция газеты «Свежая газета», ул. Бывшая столичная,  58.

Заявление

Мы, нижеподписавшиеся лица без определённого места жительства, временно проживающие в строениях, предназначенных для демонтажа либо не пригодных для жилья по другим причинам,  по разным адресам в черте города,
основываясь на принципе социального равенства,
осуществляя свои права на жилище,
выполняя волю городской громады неотъемлемой частью которых является наше общее собрание, заявляя на требование уважения к себе, как личностям,
Обращаем Ваше внимание на:
Небезопасные для жизни и здоровья условия проживания в указанных строениях,  невозможность лично участвовать в распределении общественных благ, таких как жильё,  коммунальные услуги, питание ввиду своего социального статуса;
Неуважительное отношение к лицам, принадлежащим к указанному статусу со стороны большинства граждан, иностранцев и лиц без гражданства;
Притеснения и грубые воздействия по отношению к нам со стороны милицейских служб (ограничение свободы движения, ограничение в выборе места проживания, пытки и издевательства)
Право граждан собираться мирно, без оружия и проводить сборы, митинги и демонстрации,
Предупреждая гражданские волнения, которые могут быть вызваны перечисленными явлениями,
Требуем:
- выполнения требования защиты наших прав гарантированные Конституцией и Законами страны
- рассмотрения и решения вопроса о распределении имущества квартирного фонда среди членов нашего общего собрания в сроки установленные Законом страны.
- предоставления на время рассмотрения настоящего заявления временного жилища и постоянного питания (отведенное для устроения лагеря место в пределах города, палатки, передвижные кухни и т. п.).

В случае затягивания  рассмотрения и решения заявленных вопросов случившегося по вашей вине, оставляем за собой право на обжалование в  судебном порядке

11 мая 2011 г.                                                                Подписи:  (всего 403 подписи)
Специалист оказался не специалистом в таком вопросе и связался с местным отделом соцобеспечения, спросил – не они ли отвечают по данному запросу, не переадресовать ли им  исполнение документа, но нарвался  на переадресацию известную своей лаконичностью всем поколениям граждан и лиц без гражданства.
Исполкомовский юрист тоже долго пыхтел над правовым анализом содержания письма, рылся в законах и неудовлетворенно фыркал время от времени, но в конце концов поставил резолюцию с дополнением «Жуткий бред!!!». Вице-мэр долго матерился на  начальника юр.отдела, велел обратиться в милицию или санитарную службу и главный юрист по городу (по должности оно так и было, нечего уж скромничать,  чай не за скромность жалованье получаю!) счёл своим долгом сей документишко просто похерить.
Однако, в конце следующей недели снова пришлось стоять с ним перед шефом, на этот разы перед Самим. Вице-мэр, прибежавший в кабинет городского головы без обычной передышки у стола секретаря, уже который месяц решающего его личный вопрос по поводу жилья, сопел рядом с начальником юристов. Последний, доложив ситуацию о полном соответствии требований упомянутых граждан Закону, обиженно думал о несоответствии Закону требований мзды, предъявляемых им к решающим свои вопросы посетителям.
Решение оказалось проще, чем рассчитывали. Сам приказал доложить ситуацию начальнику управления административной службы милиции и дополнил просьбу сопроводительной запиской «прошу принять срочные меры».
И меры были приняты!!!
Толпы бомжей организованно стоящих, сидящих и лежащих вокруг здания горисполкома, как стая обезьян на солнышке, протестовала против нарушений своих прав, предупредив, правда, как и предписано Законом за час до начала митинга о его местонахождении по телефону. Секретарь-дура, пересказала их заявление, но мэр лишь отмахнулся, мол, пускай, лишь бы работать не мешали.  Надо было в милицию звонить, а не докладывать о, блин, «группе граждан лишившихся жилья»!
Но всё закончилось быстро. Исполкомовская охрана и десять бравых участковых  разогнали этот вонючий митинг пинками-матюками, даже не применив спецсредств, если конечно, не считать таковыми пару огнетушителей, которыми бомжи вдруг принялись их поливать, за что поплатились выбитыми зубами, поломанными руками-ногами-рёбрами и одной разбитой головой. Зато весело смотрелась извергаемая огнетушителями, перешедшими в руки правоохранителей, пена вперемежку с кровью на асфальте. Да испуганно-осуждающие взгляды граждан, шарахающихся  от орды окровавленных грязных бомжей, бегущей по Центральному бульвару врассыпную.
А вечером, когда на город опустилась освежающая прохлада зеленеющего листвой вечера, городской голова приоткрыл окно своего кабинета и вдохнул городской воздух.
«Ф-фу!!! Что за вонь?!», с отвращением подумал мэр. И вправду, обычно тонизирующий ветерок превратился в загустевшее болото запахов тлеющей ветоши, немытых тел и испражнений. Мэр резко захлопнул окно и, записав в рабочем ежедневнике издать назавтра распоряжение о привлечении к работам по очистке прилегающей к зданию горисполкома территории, являющейся местом культурно-общественного значения (ох, любил голова эти хитромудрые словосплетения бюрократизмов!) работников служб жилищно-коммунального хозяйства, уехал домой отдыхать.

Глава 2. Сам

Он лежал на продавленном диванном матраце и чувствовал себя как никогда плохо и счастливо.
«Глупые людишки» - восторженно думал он - «неужели вы полагаете свой жизненный путь лишь в устранение препятствий на пути к достижению цели. Но ведь завтра вы станете никем и отстанете от своей цели навсегда. Да и что ваша цель? Ничто. А вы уже становитесь никем. Как и Они. Но каждый из Них стал Великим Никем, а вы, поскольку уходите, убегаете в противоположную сторону, не догадываясь о скорой смене курса, становитесь презреннейшими корпускулами, микроорганизмами в зловонной луже собственных отходов»
Размышления о Великом Небытии успокаивали боль в проломленной голове, освежали память и вдохновляли на победу. Конечно, сегодняшнее побоище перед зданием горисполкома торжеством Идеи не назовёшь, но многолетнее существование в этой человеческой субстанции научило Самого воспринимать все падения, просчеты и промахи как достижения. Он не ругал жизнь, нет. О! Как ошибался Он, называя жизнь последними словами, кляня её и обещая свести с ней счёты. Но смог воспрянуть духом после судьбоносного открытия смысла этой никчемной жизни: жизнь – всего лишь красивая ширма, за которой скрывается краеугольный камень существования. Но и этот камень – лишь бутафория. Оставьте его для зрителей. Скоро им наскучит созерцать этот скучный спектакль, называемый жизнью. И тогда мы пригласим их за кулисы! «О, запах кулис!» - написал или сказал какой-то бедолага, не понимая всех значений этих слов.
В привычно затхлом  воздухе подвала витал сильный запах этилового спирта – приглашённые на работу мальчишки-беспризорники разливали спирт в грязную стеклотару, добавляя туда на четверть бутылки растворителя. Их сосредоточенность на процессе тешила взгляд Самого, навевала грёзы о будущем Идеи.
«Вот и эти пацанята, брошенные жизнью в ад существования, навряд ли заслуживают смертельной участи ради Идеи. Но ведь они призваны её осуществить, вольно ли невольно, осознанно или нет, вносят они свой вклад в будущее. Своё будущее.» - снова понеслись стройным  потоком мысли Самого, разбивая камни последних сомнений и без того изрядно надгрызенных совестью.
Как и грядущая гибель нескольких сотен смертников, которые нанесут вскоре новый удар по привычному порядку вещей и событий гражданской жизни внешнего мира,  смерть, как явление естественное, мало занимала ум Самого. «Смерти здесь нет» - прибило к берегам его сознания новую мудрость. «Смерть должна приносить большую пользу, чем жизнь. Но если и жизни здесь давно уже нет, а те биологические процессы, которые мы наблюдаем, не являют для нас особой важности, то почему бы не отбросить ширму смерти и не посмотреть: а что скрывается за ней? Наверняка, нечто большее, нежели бездыханное немытое тело, лежащее в луже собственных испражнений и продолжающее своё биологическое развитие уже в виде гниения и разложения отдельных своих частей. Подобные тела и при жизни наблюдаются. А надо бы такие личности отыскать» - неожиданно для себя открыл новое стратегическое направление Сам.
- Дядь, мы уже всё, - шмыгнул носом щуплый мальчонка в рваной рубахе большого размера, подойдя к Самому, - рассчитаться бы.
- Сколько вас было? Пятеро? - поднялся с матраца Сам, - шустро работаете!
И запустив руку в карман, выудил оттуда ворох мятых бумажных ассигнаций.
- Было пятеро, теперь четверо. Санька помер, - буднично сказал пацан, протягивая руку за деньгами, - мы рано утром его заберём, сейчас на улице ментов полно. Да и место найти надо, где его похоронить.
- Не надо, - спокойно и ласково возразил Сам, - я всё сделаю. Можете валить отсюда.
И выпроводив мальчишек наружу, он подошёл к лежащему под стенкой маленькому человечку, одетому в грязно-оранжевый дворницкий жилет и всмотрелся в лицо покойника.
Ну конечно, так оно и есть – синюшное лицо, выпученные тусклые глаза и выпачканный в мутно-серого цвета рвоте подбородок и рот, из которого свисал тёмно-синий язык. Глупый ребёнок не удержался, хлебнул зелья, предназначенного для завтрашней акции и вот результат.
Но и здесь смерти не было. Нет, она конечно присутствовала на этом нелицеприятном зрелище, но пока что смерть стояла в очереди за спиной Самого и терпеливо ждала, пока тот произнесёт сакраментальные слова.
- Смерть ребёнка – хороший знак, - произнёс Сам и принялся заталкивать ногами то, что недавно было ребёнком  под трубы теплотрассы. Впереди была ночь, и предстояло много другой приятной работы: собрать группы для участия в завтрашней акции, проинструктировать их участников и назначить контролёров акции из числа приближённых.

Глава 3. Умер-шмумер.

Бомж Жора - Георгий Сергеевич Просов, в прошлом учитель музыки по классу флейты, и сейчас отличался от своих  компаньонов по цеху утончённым вкусом к жизни. А потому, решил распить бутылку водки не где попало, а в парке близ собора с видом на центральную улицу города.  Следовало спешить, ибо если не  менты, то вездесущие коллеги могли появиться рядом и помешать приятному процессу.
Приятно булькнувшая в пластиковый стаканчик жидкость воспарила в воздух и, попав в Жорин нос, возбудила рецепторы, а следом и унылые клетки головного мозга. Мгновенно оживившись, мозг бывшего интеллигента выдал торжественное оправдание очередному отравлению организма и приготовился принять расслабляющий удар.
Воздев руку со стаканом к ночному небу и светящейся под ним социальной рекламой «Табак и алкоголь уничтожают тебя», Георгий Сергеевич влил в себя едкий напиток. Затаив дыхание, он зажмурился, ожидая пока водка минует привыкший ко всему пищевод, язву в верхней части желудка и найдёт упокоение в крови, которая и доставит столь необходимые остальным частям организма вещества.
Однако вместо ожидаемого тепла, желудок пронзил раскалённый добела прут и, пройдя сквозь сердце, воткнулся в мозг. Яркая вспышка в глазах сменилась картинками из прошлой жизни, которые сопровождались отдалённым криком нелюбимой жены,  приглушенным матом собратьев по собиранию средств к существованию и ещё чьими-то малознакомыми голосами. Жора уже понял, что алкоголь подействовал на организм, но голоса товарищей разбудили в нём инстинкт сохранения добычи,  в мозгу завертелась мысль о том, что бутылку нужно спрятать, однако полный мрак и льющиеся отовсюду  волшебные звуки флейты опутывали волю, не позволяя двинуться с места. «Ах, как прекрасна эта музыка!» - растворилась в мозгу последняя мысль.
Смерть Георгия Сергеевича Просова обескуражила сотрудников «Скорой помощи», впрочем, как и смерть ещё трёхсот десяти бездомных бродяг. Омерзительный натюрморт из недопитой бутылки водки, объедков и блевотины, после явился предметом спора между медиками и милиционерами – кому проводить экспертизу.
Прибывшие на места происшествий, участковые инспектора милиции ощутили ещё большую обескураженность. Каждый из них, утром  получил одинаковое по содержанию сообщение от дежурного по городу: «обнаружен труп бомжа на таком то месте». Места эти, будучи известными каждому горожанину своей исторической и культурной ценностью, теперь были изуродованы жуткой картиной – скорченные, будто нарочно кривляясь,  в разнообразных позах бомжи, лужи нечистот присохших к асфальту и остатки ночной трапезы.
Зато граждане, обычно толпящиеся вокруг любого места происшествия, сейчас надолго не задерживались. Оценив событие кратким нецензурным комментарием, они пробегали дальше. Смерть бомжа куда менее привлекательна, нежели ДТП с несколькими летальными исходами, там  есть, на что  посмотреть и обсудить. Или, к примеру, убийство мало-мальски приличного человека, это вообще приятная для умственной деятельности задачка - как убили, зачем убили и  кто при этом ещё пострадал.  
Однако, умы чиновников областного и городского управлений внутренних дел, а также местных органов власти, занимал исключительно вопрос личной чести. А именно, как соблюсти правила приличия и выглядеть при этом максимально честными перед горожанами. Да ещё на брифинге, отвечая перед камерами и микрофонами на глупые вопросы журналистов. Будь это закрытое  заседание, обсудили бы между собой и дело с концом. А тут изволь, рассказывай им всё что знаешь или придумал. И сообщил же кто-то всем этим писакам-болтунам о массовых отравлениях бомжей в центре города!
К полудню кое-какая информация от компетентных органов  появилась. Налицо все признаки умышленного преступления: изготовленное в бытовых условиях отравляющее вещество; сведения о благотворительной раздаче бутылок с веществом неустановленными лицами из той же социальной среды, что и погибшие; намеренное распитие этой отравы в центральной части города и безобразная гибель большого числа людей; полученный результат в виде общественного резонанса; чья-то личная или коллективная заинтересованность в нём. Нет. Нет, нет и ещё раз нет!
Изготовление в антисанитарных условиях низкокачественной подакцизной продукции, хищение указанной продукции с места хранения и нелепая смерть от её потребления – вот что нужно знать гражданам. Конечно, для вида нужно будет потрусить десяток-другой точек, реализующих подобную дрянь, запустить в эфир сообщение об участившихся случаях летальных исходов от отравления некачественной водкой и просьбой воздержаться от приобретения и потребления таковой и, конечно, погонять этих вшивых ублюдков в центральной части города.
Вот собственно и весь брифинг.

Глава 4. Полигексаметиленгуанидин гидрохлорид

Зуд в руках экипированных милицейских патрульных, возглавляемых участковыми инспекторами, утих задолго до начала операции «Нечисть». Лишь сотрудники государственной службы по борьбе с экономическими преступлениями, радовались внеочередному приказу «Фас!» и с удвоенным энтузиазмом трясли мелкооптовых торговцев  ликероводочными изделиями.
Первым мелким дождиком на горячие головы милицейских, прокурорских и городских начальников, явились заявления граждан о выдаче трупов сыновей, братьев, отцов и мужей, погибших в результате вчерашнего «массового отравления некачественной алкогольной продукцией».
Появились эти заявления аккурат в тот момент, когда из грузовиков коммунальных служб города, выгружались требуемые тела бомжей и один за другим исчезали в жерле городского крематория. При этом ворота крематория штурмовали неудовлетворённые вчерашним брифингом, журналисты, что в свою очередь не удовлетворяло организаторов брифинга, сиречь разномастных начальствующих личностей.
Расхождение в полученной журналистами информации от источника и информации из уст чиновников, стало причиной серии репортажей, пронесшихся во всех выпусках новостей всех городских и республиканских каналов. Эту своеобразную месть, журналисты учинили в довольно резкой форме, не стесняясь фривольно оценивать действия властей и не брезгуя демонстрацией сюжетов с мест происшествий.  
Красочные картинки городских пейзажей открыто контрастировали с застывшими сценами смерти во время трапезы. Человек в грязной одежде, лежащий лицом в груде рвотных масс, с растекшейся из под живота лужей, указывал согнутой в локте рукой на белоснежное здание мэрии. Скамейки в Городском саду, заблёванные умершими на них бомжами, тротуары, трамвайные и троллейбусные остановки всё в том же живописном оформлении – всё это было озвучено как бесчеловечное, циничное, зверское отношение представителей всех ветвей власти к людям. Даже умерших в позе просителей побирушек, сидевших под стенами Собора, охарактеризовали как жертв чиновничьего произвола. При этом чётко называли известные имена и фамилии. Да и как их не знать, когда вчера носители этих самых имён-фамилий успокаивающим тоном произносили на брифинге речи.
Невесть откуда взявшиеся родственники и близкие погибших, заявили не только о выдаче тел, но и о требовании возбуждения уголовного дела по материалам, переданным в эфире и размещённым на страницах газет. Какая-то гнида уже слила документированную информацию об умышленном отравлении бомжей смесью низкокачественного спирта с растворителем журналистам, и теперь приходилось снова менять публичную версию этого события.
Самое обидное, что некоторые из погибших действительно числились официально установленными личностями, проходили по линии административной службы милиции как субъекты БОМЖ, но при этом имели вполне реальный адрес проживания и не менее реальных живущих по этим адресам родственников. Но в пылу борьбы за чистоту городских улиц, трупы были спешно эвакуированы в морг при крематории, где после непродолжительной экспертизы сжигались вместе с одеждой. Поди, теперь докажи, что ты не был обязан принять меры по установлению личности, а уж потом волен решать, как поступать с трупом. Налицо должностная халатность, за которой, как не крути если не уголовное, то уж точно дисциплинарное преследование.
«Надругательство над трупом», блин! И научил же кто-то этих пропойц юридическим тонкостям, которыми они теперь оперируют и даже надеются на справедливость. Да и журналюги теперь в покое не оставят, будут рыться в этом дерьме и тебя туда носом тыкать при каждом удобном случае.
Но кому же, чёрт побери, понадобился весь этот резонанс? Кто стоит за всеми этими убийствами, своевременно и умело реагируя на любую попытку скрыть неприглядность события? Неужели тот дурацкий митинг бомжей перед зданием мэрии теперь придётся назвать актом гражданского волеизъявления?
В общем, ситуация была крайне неприятной. И посему, дав отмашку силовикам на проведение зачисток центральной части города от бомжей, высший муниципалитет созвал на экстренное совещание руководителей всех городских служб.
- Придётся терпеть! – нервно выкрикнул городской голова и стукнул по столу золотым пером «Паркера», отчего оно погнулось, и по сверкающему благородному металлу потекла тяжёлая фиолетовая капля. Начальники всех мастей и экстерьеров хмуро опустили взгляды в указания мэра, начёрканные в записных книжках.
Закрытое совещание мало, чем отличалось по содержанию от недавнего брифинга. Те же лживые заверения в собственной правоте, невразумительные выводы о причине случившегося и повторяющиеся обещания разобраться во всём. Но, выбрав наиболее достоверные материалы и изучив их, городской голова сыпал управленческими колкостями направо и налево, всячески стараясь поймать выступавших за язык.
Не к месту, вспомнившему о проблеме городских туалетов, точнее об их отсутствии, главному санитарному врачу города было тотчас предложено подготовить отчёт о санитарном состоянии всех стихийных туалетов центральной части города, включая  подъезды домов и нижних частей стволов деревьев вдоль улиц.
Городского прокурора, ратовавшего за открытие реальных уголовных дел против реальных предпринимателей, гипотетически допустивших некачественный алкогольный продукт к реализации, мгновенно осадили, припомнив незакрытых предпринимателей по прошлогодним уголовным делам. Тогда, употребив все свои служебные полномочия, прокурор ринулся освобождать внутренний рынок контрафактной продукции от чересчур ретивых конкурентов по бизнесу городских депутатов, но близившиеся выборы в местные советы снова смешали в одну кучу «своих» и «чужих», поэтому от этих дел пришлось отвлечься.
Неожиданно хорошее замечание по обсуждаемому вопросу высказал  начальник бюро судебно-медицинских экспертиз. Оказалось, что в соседнем государстве уже возникала похожая ситуация, разрешить которую помогла тщательное исследование отравляющего душу и тело вещества. Тогда, отмахнувшись от воплей разноголосых правозащитников,  удалось определить главную причину трагических смертей пьющих граждан – масштабное умышленное отравление неустановленными диверсантами, путём добавления в алкогольный напиток вещества с труднопроизносимым названием «полигексаметиленгуанидин гидрохлорид».
Итак, было решено подать общественности сложное блюдо крутого политического замеса с добавлением пикантных криминальных изюминок и не менее сложного гарнира - полигексаметиленгуанидин гидрохлорид.
Этот несъедобный продукт вполне мог насытить тёмные умы горожан, которым давно наскучило вдаваться в скрытые подробности общественно значимых событий. Вдумчивый анализ, взвешенность и осторожность суждений, неторопливость высказываний канули в лету вместе с житейской мудростью. Новостные сообщения, слетавшие со страниц газет или с экранов телевизоров, подобно грязным подгнившим яблокам, высыпанным рачительным хозяином на подкормку свиньям превращали потребителей информации  в упомянутый неразумный скот, который, хлопая ушами, сжирал всё подчистую и после долго ещё делился друг с другом радостными отрыжками этой пищи.
Подобным образом действовал этот продукт и на журналистов, кои, однако, уподоблялись привередливым хрюшкам и долго ковырялись рылом в поданных помоях, дабы выудить оттуда самое вкусное. Отобрав же наиболее лакомые кусочки, слюнявили их, надкусывали со всех сторон и показательно пережёвывали, демонстрируя своим менее искушённым в еде товарищам, как правильно питаться.
Определившись с конечным потребителем продукта собственной умственной деятельности, участники закрытого совещания единогласно решили немедленно оповестить публику о следующем.
«Дорогие сограждане! Резонансная ситуация с массовыми отравлениями, имевшими место в нашем городе была предметом сегодняшнего экстренного совещания городского головы с руководителями городских правоохранительных и санитарных служб.
Рассмотрев имеющиеся на нынешний час материалы и заслушав отчеты городского прокурора, начальника УВД города и главного санитарного врача, городским головой было принято решение проинформировать общественность о негативных предпосылках случившейся трагедии, а также предупредить о возможных её рецидивах.
Объективный анализ произошедшего события, позволяет сделать однозначный вывод о том,  что это была умышленная, хорошо спланированная акция возмездия со стороны симпатиков и активистов политических партий, проигравших на последних парламентских и местных выборах. Выбрав наименее защищённую часть населения города – лиц без определённого места жительства, преступники действовали наверняка. Войдя в доверие к несчастным жертвам, убийцы предлагали последним распить бутылку спиртного напитка, в который было добавлено сильное отравляющее вещество - полигексаметиленгуанидин гидрохлорид.  Препроводив жертву к месту преступления,  отравители под надуманным предлогом избегали совместного распития, в результате чего жертва принимала отравленную водку сама, что и приводило к летальному исходу.        
Умертвив подобным образом более трехсот лиц без определённого места жительства, совершив, таким образом, диверсию, преступники  создали искусственный резонанс, оповестив о большом количестве  смертей представителей средств массовой информации.  Последние же,  игнорируя нормы общественной и гражданской морали,  в погоне за сенсацией  сослужили  плохую службу жителям и гостям города, пойдя на поводу у преступников.  Разгласив непроверенную информацию,  недобросовестные журналисты причинили  тем самым ущерб имиджу нашего города,  а учитывая начало туристического сезона и вред материальный.
Уважая принципы свободы слова и демократии, городская власть считает нужным обратиться в городскую прокуратуру с заявлением о привлечении к уголовной ответственности лиц, виновных в распространении неправдивой информации о ситуации с массовым отравлением лиц без определённого места жительства.
Во избежание повторения трагедии, убедительно просим граждан и гостей города воздержаться от приобретения спиртных напитков у  лиц осуществляющих продажу таковых без соответствующих разрешительных документов.
Расследование уголовного дела о массовом отравлении взято на личный контроль прокурором города и в кратчайшие сроки будет завершено».
Так и случилось.

Глава 5. Бомжи не пьют текилу.

Контролируемое лично прокурором расследование уголовного дела, возбуждённого по факту диверсии завершилось, так и не успев толком начаться. Оно попросту затерялось среди множества попутно возбужденных уголовных дел в отношении некоторых представителей СМИ, вскоре впрочем, также закрытых. О сотнях отравленных и кремированных бомжей отныне вспоминали вне уголовного контекста. Ведь на суд публике был выдан новый, очевидный, затмевающий все иные события факт – политический заговор!
Тем не менее,  обиженных вследствие изменения темы обсуждения не было. Оболганная политическая мелюзга, копошившаяся доселе вокруг разнообразных событий дворовых  масштабов, получила великолепный способ  проявить себя достойно избирателя и уже захлёбывалась в бурном потоке слов, клеймя власть и обеляя себя. Журналисты, хотя и получившие по шапке за распространение недостоверных фактов, отделавшись предоставлением газетной площади для публикации опровержений, с удовольствием окунались в свою любимую работу. Нахлебавшись там вдоволь грязной жижи, гордо именуемой «материалом для публикаций», они выволакивали на  воздух какую-нибудь политическую тюльку и вместе с ней упоенно разглагольствовали о текущем моменте. В общем, эффект сенсации снял общественный  резонанс, раздробив его на отдельные мелкие возмущения и, хотя проблема никуда не исчезла, однако на фоне новых проблем выглядела уже не так заметно. Насторожившиеся было гости города, памятуя о том, что политические проблемы  в этой стране – не повод для беспокойства, продолжали как ни в чём ни бывало, отдыхать. Городские чиновники с чувством гордости за успешно совранную речь, взялись навёрстывать упущенное.
Всё это предвидел и прекрасно понимал Сам, осознавая, что подобное противодействие его акциям – лишь составляющая грандиозного успеха. Утаивание, замалчивание, перекручивание фактов не могут продолжаться вечно, однажды нарыв вскроется и вся зловонная мерзость хлынет наружу,  пронимая даже самые циничные, невосприимчивые умы. Впрочем, почему «однажды» - болезнь  давно и постоянно прогрессирует, симптоматично проявляясь вовне ужасными язвами общества, а все эти акции являются прекрасным лекарством, итак, следует ожидать неминуемого оздоровительного эффекта.
- Пора на танцы!, - скомандовал Сам себе и блаженно улыбнулся, предвкушая прекрасную картину оздоровления общественного организма.
Ночное побережье, усыпанное клубами и ресторанами, кишмя кишело  проститутками, золотыми отпрысками толстосумов  и прочими представителями великого будущего страны. Громыхающая попса притупляла и без того отуплённые героином, «экстази», водкой и другими современными средствами  социальной адаптации чувства, вызывая наружу все необходимые для такой адаптации, присущие человеку достоинства – хамство, разнузданность, пошлость, бесстыдство.
«Бомжи не пьют текилу» - обозначил на афише какой-то кретин свою клубную программу. После нашумевших событий с отравленной водкой, эта тема казалась чрезвычайно актуальной, а для клубных завсегдатаев ещё и развлекательной.  
Бомжи действительно, на текилу не заглядывались, однако, приодевшись в приличествующую подобным заведениям одежду и получив от руководителей сумму, необходимую для проведения чудесного вечера, потягивали пивко, приглядывая за основными боевыми единицами сегодняшней акции.
Внимательно приглядевшись, можно было увидеть, что сидящие между  контролерами акции субъекты, отличались от остальных удивительно неживой мимикой лица, которая в сочетании с неприсущими трезвому человеку движениями рук и тела, делала их похожими на жутковатых театральных кукол. Эти субъекты жизнедеятельности, смысл жизни которых давно уже упростился до элементарного биологического существования и были теми самыми боевиками – исполнителями новой стратегии Самого.  
Разыскать среди попрятавшихся по подвалам, канализационным коллекторам, домам и прочим убежищам антисоциальных бактерий - субъектов годных для грядущей акции оказалось плевым делом. Носителей ВИЧ-инфекции, СПИДа, сифилиса, туберкулеза и прочей чумы в многочисленной среде наркоманов и бомжей выявилось так много, что пришлось даже устраивать своеобразный конкурс – выбирать наиболее благообразных и более-менее соответствующих нормам хоть какой-нибудь морали.
Раскошелившись на угощение для своих бойцов – таблетки эфедрина, шприцы, наполненные раствором опия и папирос с марихуаной, Сам занял выжидательную позицию на склоне побережья и, устроившись поудобнее на смотровой площадке, ощутил себя полководцем, озирающим поле будущей битвы. И хотя войска на этом поле заметно не было, предвкушение победы уже осушило горло и, взмутив адреналин, приятно покалывало мозг, тем самым, тонизируя его и предохраняя от кружения. С момента начала  всех клубных вечеринок минул час, сейчас верные военачальники на местах поднимут боевой дух солдат смерти и останется лишь дождаться, когда птица Победы закружит голодным стервятником над полем брани. «Солдаты смерти» - еще раз повторил про себя Сам и улыбнулся приятной мысли.
Более чем наполовину оголенные, разгоряченные алкоголем и танцами тела прыгали, раскачивались и извивались под напором ритмичных звуковых волн, источали флюиды плотской животной страсти  и бессознательно радовались жизни. Проглотивший украденную у зазевавшегося товарища таблетку эфедрина,  «солдат смерти» колтыхаясь в такт колыхавшейся перед его лицом усыпанной блестками полуобнаженной женской груди, точно также неосознанно радовался всему происходящему. Суровый человек по-доброму угостил его утром ароматной папироской с марихуаной, расспросил об имеющихся заболеваниях и пригласил пойти на вечер, посвященный борьбе за права наркоманов и ВИЧ-инфицированных. И не обманул! Вот он, я – Костя Тарыгин, ширнулся полной дозой, закинулся украденным у пьяного лоха «колесом» и  танцую с какой-то телкой! А она мне лыбится, хочет, наверное,… сейчас, мася…
Визгливым голосом заматерилась девушка, с которой нескладный высокий парень в черной рубашке с длинным рукавом сорвал едва прикрывавшую грудь маечку. На крик ринулся холеный молодой человек, который первым же ударом в лицо разбил  губу молодого наркомана и ободрал об его некрепкие зубы  кожу на костяшках кулака. Молодая кровь сына высокопоставленных родителей, несущая в себе здоровые гены трех поколений строителей собственного обеспеченного будущего, кипя гневом оскорбленного самца, тотчас брызнула из-под разорванной тонкой кожи и смешалась с обильно хлещущей, но скудной на радости  жизни кровью ВИЧ-инфицированного наркомана, Константина Тарыгина. И, подобно тому, как бросились на защиту своих обесчещенных «солдатами смерти» подруг, раззадоренные дракой посетители дискотеки, так смертоносные вирусные субстанции стремительно внедрялись внутрь здорового организма.
Суматоха всеобщей драки позволила контролерам акции выбежать наружу одними из первых и скрыться в ночи, не привлекая ничьего внимания. Они здесь уже были не нужны. Хруст ломающихся ослабленных сифилисом ребер, мокрое чавканье раскроенной плоти с воспаленными и открывшимся язвами, шанкрами, свищами, лужицы крови с плавающими в ним сгустками туберкулезной мокроты – пейзаж короткой битвы смерти со смертью. Смерти, которой жаждали со смертью, которой не ждали.
В ликующем порыве дальнейшей расправы над возмутителями сегодняшнего спокойствия, нападавших выбросили наружу, на песок пляжа и продолжали избивать под легкий шум морского прибоя. Те, шевелясь лишь для того, чтобы вдохнуть в больные легкие немного воздуха и тут же выплюнуть  его наружу, вместе с кровью и слюной, в промежутках между ударами замирали и снова вздрагивали, когда чья-то  нога в легкой сандалии вонзалась в сочащуюся кровью и гноем плоть и уносила оттуда крупицы жизненной силы, обильно приправленные смертельными вирусами.  
Близ соседних увеселительных заведений наблюдалась сходная картина. Те же окровавленные наркоманы, выхаркивающие слова пощады и проклятий вместе с сукровицей, извивавшиеся под ногами утратившей чувство меры, золотой молодежи, которой руководил некий единый разум. Он лишил молодых людей даже речи, наделив вместо осознанного потока слов, каким-то не человечьим, но и не звериным рыком, а грубым пугающим визгом, который складывался в отдельные грязные ругательства. Казалось, избиваемые наркоманы закрывались не от ударов рук и ног, а от этих слов, которые черными тяжелыми каплями обволакивали угасающее, одурманенное сознание и вдавливали в землю, упреждая побои.
Вместе со стремительно уходящей из насыщенных болезнями тел жизнью, улетучивался гнев из молодых голов, призванных мыслить о безоблачном будущем. Сознание каждой из них постепенно индивидуализировалось, и кто-то из толпы даже заметил:
- Гля, пацаны! Да они же гнилые все, как зомби!
Девушка, с которой умерший Костя Тарыгин сорвал маечку, коротко засмеялась и тут же умолкла, охватила плечи руками и побрела вслед за толпой, вздымая ногами холодный песок. Легкий ветерок подхватывал песчинки в воздухе и бросал их на окровавленные мертвые тела, засыпал полные застывшего гноя раны, и снова нес их по свежему морскому воздуху, перекатывал маленькими волнистыми барханами по пляжу.

Глава 6. Вне контроля.

Командированный из столицы член правительства угрюмо шагал вдоль невесёлого моря, поминутно с озлоблением выдёргивая ноги из вязкого песка. Невидящим взглядом он пристально глядел то в серую даль, то на волнующихся чаек в небе, то вдруг принимался рассматривать свои туфли из тонкой кожи, выпачканные в мокром песке. И тут же на него снова накатывала злость, он начинал с остервенением трясти ногами, безуспешно пытаясь отряхнуть с обуви песок.
На эту бессмысленную борьбу человека с природой, взирали остальные командированные, которым в силу должностных обязанностей приходилось выслушивать соображения своих младших коллег относительно раздражающей всех темы.
- Мы консолидировано подошли к решению проблемы, - с нарочитой серьёзностью рапортовал заместитель губернатора, расположившись с высокими гостями в комфортабельном «Мерседесе» на асфальтированной дорожке близ одного из пляжей, - с родственниками потерпевших  проведены беседы, они предупреждены о необходимости неразглашения информации…
- Руслан Эдуардович, давайте без официоза – вы не на заседании исполкома, - торопливо, но внятно произнёс первый вице-премьер министр, ведающий вопросами внутренних дел в стране, - и вы и я, и все мы прекрасно понимаем, что информация об этой бойне уже сегодня появится и в прессе и на телевидении. А учитывая, как быстро подобные события у вас обрастают слухами, я бы на вашем месте даже не пытался нас успокаивать. Предлагаю сделать выводы на основании уже имеющейся информации.
В обшитом белоснежной кожей салоне автомобиля возобновилась тишина. Потерявшие уверенность взгляды, спотыкаясь о пуговицы, значки и запонки на дорогих костюмах, заметались по салону и выскочили в окно. Там они вцепились в уже упоминавшегося нервного чиновника, который,  ощутив на себе всю их остроту, немедленно принялся изображать хозяина положения.
В положение хозяина, заместитель министра здравоохранения, коим и являлся этот господин, вошёл внезапно, едва проснувшись от телефонного звонка. Прибывший в срочном порядке к начальству, которое в компании выглядевших столь же хмуро, министров и вице-премьеров, вручило ему документ. Согласно этому  документу он назначался исполняющим обязанности начальником областного управления здравоохранения в самом курортном городе страны. При других обстоятельствах, замминистра порадовался бы такому назначению, но из сказанного в напутствие, сложилась очень неприятная картина будущего трудоустройства.
Массовые драки, произошедшие вчера вечером на побережье новой вотчины свеженазначенного и.о., оставили после себя до сотни трупов и полутрупов. Но не вывалянные в окровавленном песке тела погибших, разбросанные по пляжу, будто окурки взбудоражили умы местных и столичных начальников. Розыск учинивших эту мясорубку граждан – вот что по настоящему заботило, волновало и бросало в горячий озноб. Согласно заключениям экспертов, освидетельствовавших трупы, каждый второй убитый или недобитый являлся носителем ВИЧ-инфекции, не говоря уже о щедром букете венерических и кожных заболеваний. Какое количество граждан принимало участие в избиении, каков риск заражения  этих граждан от погибших – эти вопросы зависли в морском воздухе над работающими на пляжах экспертами.
Бродивший от эксперта к эксперту и.о. начальника облздрава, также чрезвычайно озабоченный этими вопросами, гневно спрашивал сам себя: «а не поступить ли мне, как мой предшественник?». Вышедший сегодня утром в отставку начальник областного управления здравоохранения, имел смелость на днях официально заявить общественности, что ситуация с ростом числа заболеваний тубёркулёзом и СПИДом в регионе вышла из-под контроля. Так и заявил. Прямым текстом. Накаркал, дурак!
По свидетельствам очевидцев происшествия – охранников, барменов, официантов и завсегдатаев ночных клубов зачинщиками драки были сами ныне убитые, хотя до драки они вполне мирно и спокойно выпивали, сидя за столиком. Осмотр столиков позволил следователям умозаключить, что провокация готовилась заранее. Остатки наркотических средств, слюна на бокалах и окурках, оставленные подозреваемыми и показания очевидцев однозначно свидетельствовали в пользу следующей версии. Более трезвые и вменяемые организаторы, привели менее трезвых и адекватных исполнителей, дождались апофеоза праздника и, накачав своих боевиков наркотиками, спустили их на толпу. А дальше уже ситуация развивалась совершенно вне контроля, но именно так как нужно было организаторам.
Однако, такая ясность картины происшедшего совершенно не радовала ни оперативно-следственную группу, ни взявших дело под контроль прокуроров и прочих начальников. Количество заболеваний и смертей грозило увеличиться до немыслимых размеров и первыми жертвами уже пали сын одного из милицейских начальников и его девушка, когда после бурно проведённой ночи, под принуждением отца сдав анализы на ВИЧ, получил положительный ответ и, нанюхавшись героина, застрелил из охотничьего ружья свою девушку, а потом и себя. Незамедлительно оповещенные о грядущих проблемах высокопоставленные родители, опросили своих сонных чад о ночном местопребывании и, получив ответ, принимались осторожно намекать на необходимость сдать анализы. Впрочем, среди присутствовавших на вчерашних побоищах детей знатных родителей выявилось немного, что вызывало смешанные чувства родительской заботы и служебного долга у дрожавших от нехорошего предчувствия этих самых родителей: с одной стороны, «хорошо, что это не у меня», а с другой, «а кто же остальные и сколько их ещё?». Поиск истины осложнялся тем, что вынудить своих детей признаться в убийстве и назвать соучастников, выявилось делом непростым, а подчас и невозможным. Применение угроз и запугиваний неотвратимостью заражения от убитых грозило обернуться волной суицида...
…Не волны, цунами самоубийств и убийств сотрясало город после полудня. Скрежет тормозов, вой сирен пожарных, милицейских и реанимационных машин, возгласы о помощи и проклятии – всеобщий хаос перекочевал из душ отчаявшихся найти спасение молодых людей на улицы и творил зло.
Страх, покрытый потом, полз по городу, заползая по телефонным проводам и эфирам в уши вчерашних будущих хозяев жизни. Сбившиеся от ужаса в кучу мозговые клетки, наглотавшись инфицированной крови, отдавали самые противоречивые приказы-импульсы, и вот уже обезумевшие организмы хватались то за телефон в надежде на службу доверия, то за лезвие безопасной бритвы, то суетно неслись в магазины за крепкими напитками. Некоторые же просто доставали из родительских баров коллекционные коньяки, водки и виски, щедро насыпали в потные ладони героин, а после, зажав в кулаке остатки воли и ключи от автомобилей, садились за руль и отправлялись прокатиться в последний раз в своей жизни.
Лениво передвигающиеся по раскалённому городу люди и автомобили, разлетались в стороны от  ударов, мчавшихся по мостовым и тротуарам «Мерседесов», «БМВ», «Лексусов» и прочих дорогих игрушек взрослых мальчиков и девочек. Сами мальчики и девочки, умертвив инстинкт самосохранения алкоголем и наркотиками, безразлично глядели перед собой, передёргивая скоростной рычаг и выжимая из двигателя всю его мощь. Искореженные груды металла и пластика сочились бензином и кровью, где-то слышались взрывы и чёрные клубы дыма, вздымавшиеся в загазованное небо, выдавали их местонахождение. Атмосфера паники непристойно гармонировала с тоскливой отрешенностью во взглядах молодых людей, мчавшихся по краю, разделявшему неприглядную жизнь и уничижительную смерть в никуда . Их больше не интересовали ни деньги, ни красивые дорогие  игрушки, ни собственная жизнь, ни тем более жизни других людей…
Провалившись взглядом  в пустоту, губернатор произносил в объектив камеры непривычные слова, но, не слыша собственного голоса, сбивался и повторялся. Сменявшиеся на телеэкранах лица начальников, министров и президента, выражали озабоченность и соболезнования, просили, требовали воздержаться и соблюдать, но даже твёрдо обозначенные директивы о чрезвычайном положении и принятые конкретные меры не возымели должного действия. Город умирал.

Глава 7. Мёртвый город.

Нисколько не сомневаясь в успехе своей операции по воплощению Идеи в жизнь, Сам  отбыл из содрогающегося в агониях города и ныне пребывал в пригородном леске. Лесок этот, по причине засорённости бытовыми отходами, превратился  из места отдыха в укрытую лесом мусорную свалку, что добавляло радости, прибывающей сюда бродячей армии.
Предложение переждать неминуемые репрессии всех субъектов БОМЖ, наркоманов, алкоголиков и прочего асоциального сброда в лесу на берегу моря, с питанием, да ещё и с перспективой получения места под солнцем в городе, вызвало бурное одобрение в среде указанных субъектов. В течение нескольких дней, когда по подвалам, чердакам, свалкам, заброшенным домам и городским паркам рыскали озлобленные неприятно пахнущим заданием менты, Сам с помощью своих агентов успел эвакуировать большую часть указанного контингента. Ежедневно, рейсовыми автобусами, в пригородные лески доставлялись всё новые и новые партии особей, которые в предвкушении скорого вторжения в один из самых привлекательных городов страны, располагались под тёплым июньским небом в смердящем собратьями лесу. К концу недели, когда из города вереницами выезжали морально и духовно опустошенные горожане и устремлялись в поисках лучшей жизни в другие города и страны, лес, будто поедаемый червями труп, кишел людьми-паразитами.
Конечно, организовать этот лесной лагерь было чрезвычайно трудно, ввиду того, что населяющие его субъекты ранее вели кочевой образ жизни и оттого порывались уйти в новые экспедиции. Лишь несколько показательных повешений усмирило общий бродяжий дух  и, перебиваясь последними объедками, солдаты  этой зловонной армии ждали приказа наступать.
Введенное в городе, в связи с охватившими его эпидемиями венерических заболеваний, СПИДа и самоубийств, чрезвычайное положение, несмотря на всю серьёзность принятых мер, превратилось в пустую формальность. Городская и областная администрации, оказав  содействие в захоронении тел погибших, на скорую руку провели день памяти и принялись восстанавливать доброе имя города у моря.
Первым делом, организовали и провели череду мероприятий, направленных на популяризацию здорового образа жизни среди молодёжи. К удивлению организаторов такого полезного действа, у молодых людей и девушек, мероприятие широкой популярности не приобрело ввиду однодневного запрета властей реализовывать сигареты, алкогольные и слабоалкогольные напитки. Отсутствие таких сильных стимулов, загодя ставило под угрозу  всю эту затею. А немногочисленные группки  желающих жить без алкоголя и табака назидательности мероприятиям не добавляли. Алчущие же алкоголя и табака граждане, предпочли в этот день вообще  на улицу не выходить.
Причиной этому были денно и нощно патрулирующие ареалы обычного обитания асоциальных субъектов сотрудники санитарных, медицинских и правоохранительных служб города. К числу пострадавших от недавних эпидемиологических  и суицидальных потрясений, прибавилось некоторое количество избитых ментами граждан, имевших мало-мальски неопрятный вид. Но на качество работы такое служебное рвение не оказало никакого влияния. Предоставляемые высокому начальству отчёты по результатам  рейдов, приводили последнее в некоторое замешательство. Обвальное уменьшение популяции бомжей теоретически не обосновывалось никак. Умозаключения типа «спрятались», «мигрировали» и «самоликвидировались», отметались как неправильные, но не лишённые смысла. Поразмыслив глобально и скрепив изложенные в рапортах размышления подписями, ответственные за ситуацию лица, смело объясняли такую аномалию массовым исходом бомжей в катакомбы. Местные краеведы, авторитетно соглашались с мнением властей, маститые журналисты, держа  руки в карманах и заглядывая во рты «говорящих голов», раскладывали по полочкам каждую высказанную официально мысль и недвусмысленно ей поддакивали. Стаи социологов, политологов и психологов прыгали с одного телеканала на другой, возвещая о чудесных благоденствиях властей.  На общественных руинах города снова возникал призрак жизни.
Однако эти призраки совершенно не пугали Самого. „Жизнь не может обрести  форму, если не наполнить её содержанием. А это сделать могу лишь я!” –  снова тешил себя сентенциями он, сидя под мёртвым оливковым деревом . Прибывшие с донесениями из города разведчики, принесли множество радостных новостей. Убитые горем родственники глупо погибших  в результате последней акции молодых людей, спешно оставляли обжитые квартиры, успешно идущие дела и бежали прочь из города, из страны. Депутаты местных советов, крупные бизнесмены и прочая элитная шушера, уняв нервный трепет  в руках, напрасно заверяли друг друга и общественность в возрождении прежней жизни. Мрачные граждане пытались ею жить, но выходило плохо – траурные венки на фонарных столах вдоль пыльных дорог, унылые улицы усеянные засохшими гвоздиками, скучные дома, опустевшие парки – всё это угнетало и лишало всякой надежды. Прежняя жизнь изжила сама  себя и уступала место новому, неведомому доселе образу
Выступать было решено ещё до полуночи, дабы успеть до рассвета войти в город. Благо, ночная жизнь протекала в нём уже не так оживлённо. Ночные клубы закрывались ещё до темноты, а бары, наоборот, были забиты до самого утра угрюмыми личностями, озабоченно поглощающими алкоголь и выдуващими табачный дым.
Жёлтая луна с отвращением спряталась за облака, осветив на миг побитые жизнью лица бойцов этой смердящей армии, вползавшей в город, подобно полчищам крыс проникших в зернохранилище.
Первые трамваи тревожно зазвенели, когда в вагоны ринулись толпы бомжей, которые, заняв все места, потребовали от водителя ехать, останавливаясь лишь по их требованиям. И, в конце концов, вытолкав водителей из кабины, принялись развозить по просыпающемуся городу своих сонных товарищей. Пешеходные бомжи также торопились занять места поудобнее и, проникнув в незапертые парадные многоквартирных домов и дворов, валились где не попадя, распространяя  ужасную вонь.
Самые  предусмотрительные из вонючих оккупантов принимались исследовать содержимое мусорных контейнеров по пути своего следования. Но, не рассчитав собственных сил, заваливались спать вместе с добычей где-нибудь под стенами магазинов, оффисов, банков и ларьков.
Вышедшие из квартир и домов навстречу новому дню горожане, со страхом взирали на, вальяжно развалившихся на асфальте улиц, пьяных весёлых  бомжей. Те,  радостно крича и матерясь, разбирали выуженную из помойников добычу. Вдоль смердящих нечистотами улиц тянулся чёрный дым от подожженных пластмассовых мусорных контейнеров. Некоторым гражданам посчастливилось узреть, как самоуверенно копающиеся в помоях бомжи дрались с не менее наглыми крысами, отбирая у них всякие вкусные объедки. Ветераны войны и труда, пенсионеры, обыкновенно занимавшиеся сбором предметов вторсырья, с грустью глядели на разорённые бомжами и крысами мусорные контейнеры и, не сдерживая слёз, медленно брели домой, умирать.
Осколки стекла, куски ветоши и прочие бытовые отходы устилали тротуары и мостовые. Имевшие неосторожность высказаться в  адрес городских паразитов граждане, были немедленно атакованы первыми и теперь, напрасно взывая о помощи, скулили от боли  и унижения.  Город и вправду напоминал навозную кучу,  в которой копошились опарыши и прочие гельминты. Стойкий запах испражнений усиливал такое сходство.
Одуревшие от сенсаций журналисты, брезгливо ступавшие по загаженным тротуарам, запечатлевали в своих материалах новый образ города у моря. Сочные городские картинки не нуждались в комментариях, впрочем, как и в зрителях. Пожелавшие узнать причину столь радикальных демографических и социальных перемен в жизни города, телезрители, с недоумением воспринимали новостные сообщения. Ежедневно льющиеся с экранов телевизоров потоки ерничаний, ехидства и лжи ничем новым не отличились и в этот день. Официальных комментариев происходившего от городских властей не было, лишь передаваемые ежеминутно по радио и телевидению голосовые и текстовые сообщения от имени местного управления министерства по чрезвычайным ситуациям, в которых граждан призывали не паниковать и не выходить на улицы.
Репортажи с мест событий сообщали о новых стратегических завоеваний  бомжей. Захваченные строящиеся здания, разграбленные магазины с избитыми продавцами и охранниками, подожженные автостоянки, сотрясавшие город взрывами, клубы дыма и охваченные неведомым доныне ужасом горожане, мечущиеся в поисках убежища от подъезда к подъезду.
Вырвавшиеся на улицы бойцы военизированных милицейских спецподразделений, стаями бешеных бродячих псов набрасывались на возмутителей общественного порядка и рвали тех в клочья, пытаясь разбить сплоченные отряды бомжей на отдельные мелкие группы для более успешного подавления. Слезоточивый газ, дымовые и шумовые гранаты, выстрелы придавали доселе неприглядной экспансии бомжей, батальную окраску. Бомжи, ощутившие себя настоящими воинами, также храбро бросались в бой, поражая противника кусками кирпича, заостренными обрезками арматуры, а некоторые даже палили из  огнестрельного оружия, отобрав его у поверженных спецназовцев.
Захваченные ещё утром трамваи, под управлением бомжей носились по городу, тараня автотранспорт и слетая с рельс. Отобранные у водителей автомобили и автобусы также шли в ход. Обезумевшие от свободы и достатка бомжи разбивая водителям головы, выволакивали их из стоящих в пробках автомобилей, и разъезжали по городу,  давя силы правопорядка и случайных прохожих.
Хаотично перегруппировываясь и разбегаясь в разных направлениях, группы бомжей рассеивали ударные милицейские силы, отвлекая тем самым внимание от двигавшегося к зданию телецентра своего основного отряда.
Пробиваясь сквозь  чёрный смрад горящего города, солнце вошло в зенит. Перестрелки стали слышны реже, уступив рёву пожарных сирен. Количество сил правопорядка значительно уменьшилось, отступив и укрепившись вокруг наиболее значимых мест города – зданий почты, телевидения и радиовещания, административных зданий.  Захваченный передовыми ордами бомжей телецентр было решено не штурмовать до прибытия подкрепления.
Курсанты милицейских и военных учебных заведений после оглашения приказа поддержать наведение порядка на улицах города, устроили  настоящую истерику, гордо именуя ёё саботажем. С омерзением глядя на нестройные шеренги обмочившихся и трясущихся от страха доблестных курсантов, седовласый милицейский генерал зачитал приказ главнокомандующего, жёстко напомнил будущим защитникам Родины об их гражданском долге и служебной обязанности. Под молчание и всхлипы подчинённых, генерал достал пистолет и застрелился на плацу. Возле контрольно-пропускных пунктов толпились родители курсантов, оглашено крича, и умоляя дежурных свидеться с плачущими по мобильным телефонам чадами.
Поднятые по тревоге военные и милицейские спецподразделения из соседних городов спешно направлялись на охваченный непонятной войной курорт. Режим чрезвычайного положения и чрезвычайные полномочия, предоставленные им главнокомандующим, позволяли, наконец, испытать свои профессиональные навыки. Прибыв, однако, в район столкновений, спецназовцы с удивлением отмечали тишину, изредка перемежаемую отдаленными взрывами. Горы мёртвых тел  и реки почерневшей крови на улицах нисколько не препятствовали продвижению сил подкрепления к основным частям  сил правопорядка.
Тем временем, разрозненные соединения армии бомжей, понесшей огромные потери, сконцентрировались в районе телевизионного центра. Алкогольный паёк, ожидавший их здесь, поднял дух и ослабил тела, подготовив их к следующему тактическому прорыву, на этот раз, информационному. Плотно расположившись  на близлежащих газонах и асфальтовых дорожках, бомжи вкушали плоды своей победы и закусывали ими качественную настоящую  водку. Розданные трезвым командирам пьяных победителей пластиковые емкости с бензином, едва не постигла та же участь, но бдительность военачальников  прочила идее Самого новый успех.
Картинка дымящегося города у моря с комментариями к ним первых, вторых и прочих лиц государства сменилась крупным планом чьей-то уставшей физиономии с глазами, излучающими сытую кротость.  Искренне улыбнувшись,  её обладатель   произнес:
- Здравствуйте, уважаемые зрители! Рад приветствовать вас в этот судьбоносный для всех и каждого из нас день.  Вот, уже который день вы наблюдаете за тем, как происходят кардинальные перемены в жизни города. Давние мечты философов и политиков  о построении идеального общества, обрели своё воплощение здесь, в отдельно взятом городе. Но, как и всякая мечта, она рискует быть разрушенной грубыми действиями тех же политиков. Однако творцы и созидатели этого всеобщего блага, сплотили свои силы, дабы упредить возможность разрушения.
На экране возникли пейзажи прилегающих к зданию телецентра парков, густо усеянные пьяными телами бомжей, среди которых бродили их более трезвые товарищи, обильно поливая  спящих какой-то жидкостью из пластиковых бутылок и канистр. Леденяще спокойный голос за кадром, продолжал:
- Здесь вы видите людей, которым мы и обязаны сегодняшнему торжеству идеи идеального общества. Принеся в жертву обществу свою честь, достоинство, возложив на алтарь общественного благополучия все свои материальные и духовные ценности, они готовы отказаться от последней, принадлежащей им ценности – жизни.  Именно жизнь, как провозглашенная государством наивысшая социальная ценность, защитит сотворенную ими эту новую общественную формацию. Пламя сотен тысяч горячих живых сердец истинных мучеников жизни пожрет любые попытки препятствовать новому порядку бытия.
- Оставьте ваши взывания к моему состраданию и совести, как оставили вы свои попытки стать благонравными. Не ищите смысла жизни, там где нет жизни, - вещал Сам, упиваясь нахлынувшим чувством всевластия, - отныне смерть будет вашим поводырем в это мире!
Внезапно взгляд его стал осмысленным и твердым. Мессианский ментор в голосе исчез. Вдохновенно вздохнув, Сам продолжил.
- Вы все мертвы. Я знал об этом всегда. Я был одним из вас: добропорядочным гражданином, мелким мошенником, жестоким рэкетиром, удачливым бизнесменом  и циничным политиком, прошел путь до вершины власти и вернулся назад. Но, не останавливаясь на достигнутом, я пошел дальше, опустился на самое дно. И лишь здесь я переродился, переосмыслил все личные и социальные ценности. Находясь рядом с отбросами общества, наблюдая за ними, я узнавал прежнего себя и настоящих вас. Да-да, это вы, облачившись в гражданскую мишуру, пытались скрыть от чужого взора свою настоящую сущность. Просачиваясь наружу, она выдавала в каждом из вас глупую, трусливую мразь, озабоченную лишь собственным благополучием. Вы обманываете друг друга, льстите, лицемерите, унижаетесь лишь бы урвать от жизни кусок побольше. Вы ругаете своих правителей, не замечая, что руководствуетесь одним с ними мотивом – обогатить себя. И каждый раз вы продаете свои совесть, честь, мораль, прося взамен лишь денег. И потому, каждый из вас, либо мёртв уже давно, либо умирает как личность. Но по дороге к смерти, вы не замечаете в придорожных канавах вполне живых людей. Это те, кого вы изгнали из общества, бичи, бомжи, просто выпавшие из социума индивидуумы. Но именно им и предстоит жить вместо вас. Они, вкусив всю горечь жизни, научились питаться ею. Они, ощутив всю ущербность бытия, используют её во благо. Это им вы обязаны грядущим переменам. Ведь каждая из этих асоциальных  личностей – ваше отражение. Всем тем, что вы скрываете внутри себя, они живут вовне. И преобразившийся внешне ваш город – это лишь наглядное проявление процессов, которые протекали в нём. Такое же преображение предстоит и каждому из вас. Да, не каждому дано стать новым членом нового общества, но для этого я и обращаюсь к вам, уважаемые зрители!
Сам снова вздохнул, кашлянул в сторону и, тоном, лишенным всякой напыщенности заявил.
- Принимая во внимание, оставленное без ответа наше прежнее заявление, призываем власти города и страны, выполнить заявленные ранее требования о защите наших прав и законных интересов. А именно: в недельный срок провести паспортизацию всех лиц без определенного места жительства и, учитывая объективную невозможность участия указанных лиц в процессе последних парламентских выборов, назначить новые выборы в государственный и местный парламенты в срок, установленный Конституцией и законами страны.

Одесса. (2007-2008) гг.