Горох ли варить, играть ли в бисер... Все одно - не то и не так. Ну очнись же, проснись, чудак. Шевелятся обрывки мыслей. На столе и в душе – бардак. Щи вчерашние в миске скисли. Может, все это и пустяк! В новостях есть вести похлеще: где-то волнами ветер плещет, где-то жизнь и вовсе - пятак.
Ты ж опять про одно и то же. Про тоску по другим местам. Про туманы и подорожник, где-то там, где-то там, где-то там...
Неужели в краях далеких и в далеких других временах больше воздуха было в легких пацана в самодельных штанах? Неужели ушло все это и сквозь трещины утекло? Неужели раcсвет фиолетов по утрам озаряет стекло? Что же это с тобой случилось? Чем обиделся Ангел твой? Чья незваная злая сила свищет сотнею неживой? Отчего ты чернеешь взглядом, и рукою все шаришь стакан?
Город уличным камнепадом за стеною танцует канкан, танец с саблями для трамваев и автобусов карнавал...
А за тысячи верст живая речка ластится к островам, обнимает, целует плесы, и в затонах стоит таймень, у девчонок - длинные косы, и затянут тугой ремень. На затылке шикарная кепка, черен чуб и надежны друзья. Целоваться – так в губы и крепко, только честно, иначе – нельзя! Если драться – так к черту обиды, после драки обид не таят, если помощь нужна – не для виду, а для дела вся сила твоя.
Неужели теперь другие времена наступили в срок, и ракиты стоят нагие в перекрестье чужих дорог?
Кошка черная – ностальгия поселилась в шкафу твоем, ей капканы твои тугие и стенания – нипочем. Ввечеру на пушистых лапах кошка трется у ног твоих, и костров отгоревших запах вновь доносится из далИ. И рука по пушистой шерсти вновь бежит догонять стакан, и душа между жизнью и смертью как всегда - на подъем легка.
...Но, послушай, за звездопадом, в темно-бархатной глубине плеск и шепот – как будто рядом - той реки, и друзей, и дней...
05/22/08, ред 06/28/09
