Когда люди недовольны своей жизнью, они кивают на судьбу. Судьба – понятие эфемерное, но ее воспринимаем, как реальность. Если посмотреть со стороны на мою жизнь, то…станет ясно, что сама госпожа судьба распорядилась так, что в моей жизни большую роль сыграли женщины.
Мне уже за 50, а до сих пор за меня все вопросы решает кто-то другой. Сначала родители, теперь жена моя Цилечка. Нет, я – совершенно нормальный индивид, никаких отклонений у меня нет. Просто я «ни рыба, ни мясо». Такой у меня характер, я – человек бесконфликтный. Всех боюсь обидеть, не хочу столкновений, ссор. Люблю покой и тишину. Долго не мог осознать, что нельзя быть таким бесхребетным, если бы не случилось…впрочем, история моя самая обычная, слушайте, если станет скучно, отвлекитесь, смотрите бразильский сериал, там столько наворочено!
В старших классах я был обычный тощий и долговязый подросток. Этакий классический молодой еврейcкий юноша с огромным носом (это теперь его не так видно, щеки круглее стали) и в очках. Внешность моя мне не нравилась. Я хотел быть крепким и мускулистым, как мой друг Димка, но в секцию борьбы меня не взяли. Нет данных.
В одиннадцатом классе у нас в классе появилась новая девчонка. Красавица! Я просто обомлел, когда ее увидел. Димка в этот день уехал на соревнования, рядом со мной было свободное место, и Софья Леонидовна посадила новенькую со мной.
- Горелик, - сказала она ( моя фамилия Горелик), - Познакомь нашу новую ученицу Нонну Лацис с одноклассниками, но это на перемене, а теперь, запишите новую тему….
Умный Димка, вернувшись, не стал претендовать на свое законное место и сел позади меня с Таней Лукиной, а Нонна так и осталась возле меня. Стали дружить вчетвером.
Вскоре я знал о ней почти все: она родом из Латвии, папа у нее латыш. Они переехали в наш город: папа получил интересную работу. Нонна любит рисовать, занимается в студии, в кружке художественного слова, а из предметов любит литературу и историю.
Все мальчишки хотели подружиться с Нонной, девочка была со всеми в дружеских, хороших отношениях, но провожать себя позволяла только мне. Дима и Таня половину пути шли с нами.
Дима с Таней поженились через месяц после окончания школы. Все успели: окончили институты, нарожали троих детишек, уже двое внуков у них. До сих пор мы дружим, хоть и живем в разных странах. Димка бросил спорт и раздобрел. Таня, видимо, от него заразилась, стала крупная и уютная. В доме у них пахнет вкусной едой и домашним теплом.
Но я отвлекся. После школы я хотел пойти на искусствоведческий вместе с Нонной, мне тоже нравилась живопись, но родители (а они медики) четко знали, что я должен идти в медицинский. И я поступил туда, куда они хотели. Нонна сначала возмутилась моим предательством, но потом простила, и наши встречи продолжались еще полгода. А потом произошло то, что должно было произойти между двумя любящими людьми. Прошли долгие годы, а я помню ее руки, губы, тело, худенькое девичье тело с маленькой твердой грудью и выпирающими острыми ключицами.
Сказал родителям, что женюсь. Мама стала упрашивать, чтобы окончил институт, я сдался, не смог вынести маминых слез. Нонне было неизвестно мнение моих родителей, ей хотелось быть со мной всегда и везде, но мама…. Нонна почувствовала охлаждение, так я пытался заглушить свои чувства к ней. А сердце ныло, болело. Я взял себя в руки: в конце концов, мама права, надо получить специальность, это главнее.
Нонна незаметно стала исчезать из моей жизни, а в нашем доме неожиданно появились Розалька и Катька, две некрасивые и скучные еврейские девочки, потом Цилечка - дочери маминых подруг. Цилечка, яркая жизнерадостная брюнетка, взяла меня, как крепость, внезапной атакой. Не успел я оглянуться, как оказался с ней в постели, она прочно заняла в ней место рядом со мной. Я даже не успел оказать сопротивления, сдался без боя. Затем тяжелая Цилина беременность, рождение маленькой дочурки Инночки, а через год незапланированное появление Аленки.
О Нонне я мог говорить только с Димкой, но ни он, ни Таня ничего не знали о ее судьбе. Они ходили на встречи с одноклассниками, я не ходил. Стыдно было: предал любимую девушку. Но и Нонна на встречах не появлялась, возможно, была счастлива и без школьных друзей.
Цилечка оказалась хорошей женой и матерью. Быстрая, ловкая, все у нее спорится. Дочки все в нее, ни одна не похожа на меня. Шустрые, веселые, уверенные. И хорошо. Таким легче в жизни будет.
Я давно забыл о прошлой любви, Циля делала все, чтобы я был счастлив в этой жизни. За 15 лет жизни в Израиле многого добился, работа врача-онколога увлекла меня, она забирала все мое время, и вдруг….
- Алекс, - попросил меня коллега, - Надо четырех больных принять с вечера, а у меня сегодня с Украины теща приезжает, обещал супруге пораньше быть. Сможешь? Выручи меня.
- Конечно, Пиня, четверо больных это не так уж много. Иди, иди.
Довольный Пиня побежал к жене и теще, а я решил до приема отдохнуть немного в кабинете. Напился кофе с печеньем, задумался. Я люблю эти минуты отдыха у себя в кабинете, могу думать обо всем. Сегодня думал о сложном случае в моем отделении: оперировать больного или уже нет смысла? И решил оперировать, дать человеку шанс жить.
Больные были предоперационные. У самого первого больного рак в самой начальной стадии, надо срочно оперировать, он будет жить. Дальше следовали двое мужчин с более запущенными опухолями. Четвертой больной оказалась немолодая худощавая женщина. Шойхет Неонила – прочитал я ее имя на картисе. И вдруг стал вглядываться в ее лицо.
- Вы Нонна? – спросил я, даже не сомневаясь, что спутал больную со своей первой любовью
- Да, Саша, я – Нонна. А я тебя сразу узнала, несмотря на шапочку и затененные очки. Здравствуй, Саша Горелик!
Сердце громко стучало, я молчал и не мог сдвинуться с места.
- Почему Неонила?- глупо спросил я
- Потому что это мое полное имя, а фамилия…это фамилия моего покойного мужа. Он погиб два года назад, с тех пор я больна раком. Теракт.
- Ты с кем живешь, Нонна?
- Одна, мне дали хостель.
- У тебя есть дети?
- Сын, но мы не общаемся, ему не нужна мать. Так что я одна на всем белом свете, можно умирать спокойно. Сын с семьей в Канаде живут, не звонят, не пишут. Я одинока, Саша, очень, - Нонна заплакала. Он снова увидел в ней ту Ноннку, которая так любила его.
- Не нервничай. Я сам буду следить за твоим здоровьем, обещаю тебе. Есть надежда на твое выздоровление, поверь мне.
- Спасибо, Саша. А у тебя есть семья?
- Да, жена и две дочери, обе замужем, внуки есть.
- Рада за тебя.
- Значит, так. Придешь ко мне через неделю, будет решаться вопрос об операции. Придется тебе это перенести, я верю, все будет отлично.
- Как бы я хотела, чтобы твои слова оказались правдой. Я жить хочу, Саша! Очень хочу! Знай: я всегда любила только тебя. Муж у меня был прекрасный, мы жили душа в душу, но…это был не ты, я даже второго ребенка не хотела рожать. Только теперь я поняла, как он был дорог мне, как часто я его огорчала. Наум – был золотой человек, я таких не встречала.
Она ушла, а я думал о ней, о своей, казалось, удачной жизни. Циля всегда была сильной, целеустремленной, каждый мой шаг предупреждала, а Нонка? Она такая беззащитная. Был бы я с ней счастлив? Не знаю, не знаю.
Нонна пришла ко мне на прием, я пригласил нескольких коллег и мы решили: надо срочно ее оперировать.
Перед операцией Нонна попросила меня:
- Саша, сын мой уехал, даже не оставил мне адрес. Зовут его Шойхет Арсений Наумович. Если я не переживу операции, найди его, хорошо? Это твой ребенок, Саша. Я бы тебе не сказала, если бы не серьезная операция. Ведь я могу не выжить.
- Ты обязана выжить! Поняла?
У меня потемнело в глазах. Я понял, почему Нонна игнорировала посиделки со школьными друзьями, боялась проговориться.
- Я обещаю тебе, Нонна, ты будешь жить. Почему у тебя такие отношения с собственным сыном? Какая кошка пробежала между вами?
- Эта кошка – ты, Саша. После смерти мужа я рассказала сыну правду о его рождении, а он отреагировал так: ты меня обманула, это жестоко, ты мне не мать. Сказал, как отрезал. У него характер твердый, не как у тебя или у меня.
- А муж знал?
- Да, он просил, чтобы я не говорила, у них были отличные отношения, а потом я сдуру открыла Арсюше правду. Не всегда, Саша, нужна правда. Теперь я одинока, совсем.
- Ты даже не намекнула, что ждешь малыша, я бы…
- Что? Женился на мне? Я не этого хотела, я любила тебя, а ты предпочел мне институт и добрые отношения с родителями. Я в их планы не вписывалась.
- Не надо их винить, виноват я, только я, амеба, а не человек, слюнтяй.
- Теперь, Саша, не надо ни о чем жалеть, что было, то прошло. Ты прожил с женой хорошую жизнь, я с Наумом…
- Нонна, я сообщу тебе о времени операции, ты – моя пациентка навсегда.
- Хорошо, дай Бог, все пройдет удачно, и останусь жива.
- Обязательно, Нонночка, будешь жить.
Операция оказалась сложной, после нее пришлось дежурить. Когда я не мог сам, договаривался с медсестрой Мэрой, пожилой, добродушной женщиной. Сразу все рассказал Циле, понимал, что ей будет больно, но жить с таким грузом больше не мог. Слишком много для меня значила моя Цилечка. И Нонну я не мог оставить без поддержки: первая любовь, первая женщина.
К моему удивлению, жена восприняла мое сообщение без обиды. Посочувствовала Нонне по- женски, пожелала скорейшего выздоровления. Твердо сказала:
- После операции мы заберем Нонну к себе, а там видно будет. Пусть окрепнет немного. Как она будет в хостеле без помощи? Не по-человечески это, Саша. А насчет сына поговорим позднее.
Циля всегда умела все удачно расставлять на свои места, это был ее конек.
- Не ревнуешь? – спросил я.
- А ты как думаешь? – ответила жена по-еврейски, вопросом на вопрос, - но ко всему надо подходить со всех сторон. А ревность нужно заглушать – это нехорошее чувство.
Нонну привезли из больницы к нам, хотя она сопротивлялась. Цилечке удалось ее уговорить, уговаривать моя жена умела отлично. Вскоре женщины подружились. Целых две недели она гостила у нас. Уезжая, плакала, просила не забывать ее, мы Нонну убедили, что полчаса езды до хостеля – сущий пустяк. Ездить часто не получалось, но звонили ей каждый день: я, а чаще Циля, женщинам легче разговаривать обо всем.
Я искал след Арсения. И, наконец, мне удалось узнать его адрес и телефон в Монреале. Я набрал номер и услышал голос, так похожий на мой собственный. Даже вздрогнул, неужели природа может так повториться?
- Арсений, меня зовут Александр, я – твой отец, только не знал, что ты есть на свете. Прости меня, - я заплакал, не смог сдержать слез.
- Отец? Здорово! Я в восторге! Что же ты вдруг вспомнил обо мне? Зачем тебе нужен сын через столько лет? Ищешь помощи?- сын был жесток и справедлив.
- Я – врач, у твоей мамы была злокачественная опухоль, я оперировал ее. Будет жить. Но ей нужен покой. Прошу тебя: позвони ей, а я…если не хочешь меня знать, забудь обо мне. Только, поверь, не знал я о тебе, не знал. Не сердись на маму, я во всем виноват.
- Я позвоню, обязательно. Номер мне знаком. Как она сейчас?
- Две недели была у нас, теперь уехала к себе. Они подружились с моей женой Цилей. Никто не виноват, что так сложилось.
- Да…Отец, я ….не знаю, как сказать….можно я тебе позвоню? Ты с домашнего звонишь?
- Да. Я буду счастлив, запиши номер….
Я положил трубку и подошел к окну. Из глаз моих непроизвольно катились слезы- радости и отчаяния. Не заметил, как сзади подошла Циля и положила руки мне на плечи. Она всегда знала, когда нужно подойти, как утешить… наверно, поэтому я ее и выбрал в жены, вернее, она меня в мужья. И это не было ошибкой.
14 марта 2008 Зинаида Маркина