В 1987-1991 гг. - конфликт между Арменией и Азербайджаном из-за Нагорного Карабаха. 7 декабря 1988 года в результате сильнейшего землетрясения в Армении были разрушены несколько городов и более 300 сел.
1.
Я не пророк в своем отечестве.
В чужом – тем паче.
Об уходящей человечности
пою и плачу.
Пока Земля под нами в целости,
не раскололась –
да будет преисполнен смелости
мой слабый голос.
Но если даже и разверзнутся
ее покровы,
кричать о доблести и мерзости
я буду снова.
Ко мне взывают, став утопией,
живые люди.
Ни у кого на свете копии
нет и не будет…
Земная плоть давно испытана
огнем и пулей.
Изнемогла земля, и мстит она
подземной бурей.
Не выйдем из воды сухими мы –
воды тяжелой,
окружены клубами химии
в дыре озонной.
Куда смотреть? – в какие хроники,
в какие святцы?
Нет выхода иного, кроме как
людьми остаться.
Отмечено печатью Каина
Земли бесчестье.
И дыбится она отчаянно
подземной местью.
На Страшный суд придёт, как праведник,
лишь тот, кто ныне
сплетет свое гнездо из пламени
и в нем не сгинет.
И мир не сгинет в тучах нечисти,
от слез горячий,
покуда я о человечности
пою и плачу.
II.
Давиду Ованесу
Ты не мерь высотой Арарата
глубину этой страшной беды…
Всё наладят людские труды:
друг в недоле становится братом.
Через годы исчезнут следы
и руин, и разломов проклятых.
Лишь одна невозвратна утрата –
с Древа Рода упали плоды.
Часть страны стала просто землею,
поглощенная силой слепою.
Беспощаден подземный разлад.
Стиснем зубы: утешиться нечем…
И трясутся бульдозеров плечи.
И главу опустил Арарат.
III.
Вартану Акопяну
Я карабахского друга стихи
перелагаю славянскою речью.
Помимо дружества – всё пустяки,
когда страну настигает увечье,
когда на боль напластована боль
и пыль морозная виснет, как траур…
Когда сменяет трагедия драму –
всё прочь, что болью считалось дотоль.
Степанакерт замолчал – как замерз,
и тишина во дворах Сумгаита,
и через тысячу слышится верст,
как кровь пульсирует в ране открытой,
в открытой ране армянской земли,
где вмиг разверзлись и почва, и камень.
Её и так раздирали веками,
но душу её разодрать не смогли.
Но в прахе! в прахе гнездо человечье…
…Но в древней кузнице дышат мехи.
И карабахского друга стихи
перевожу я славянскою речью.
IV.
Буря, бушующая под землей,
рано или поздно разламывает ее.
Буря, бушующая на земле,
рано или поздно исходит в нее.
Но – в народе бушующая буря
утихает лишь с гневом его.
А этот гнев утихает лишь тогда,
когда народ осознает одно из двух:
или – что он добился своего,
или – что он перестал быть народом.
Но – может быть, раз тысячелетье –
случается так: он понимает,
что яростью ему не победить,
и душа его сегодня – это
буря, бушующая под землей.
V.
Небо становится старше
Авеста
Взрываются мины, которые были заложены
и тридцать, и сорок, и семьдесят лет назад.
Гремящею поступью новых времен растревожены,
одни – взорвались, а другие взорваться грозят.
В глубинах надежно их прятали, кутали ватой,
но гулкое, горькое эхо до них донеслось.
За семя больное, за корни кривые приходит расплата,
но в чем виновата едва лишь созревшая гроздь?
Ни криком, ни гневом, тем более – кровью невинных
прервать невозможно стихии пробуженной стон.
В толпе разъяренной не сыщешь златой середины
и стол не поставишь для встречи пророка в Христом.
И движутся дни, словно болью груженные баржи,
лаваш уцелевший сиротской слезою соля.
И небо над нами становится старше…
И в трещинах, в трещинах! в трещинах наша земля.
VI.
…Такая чернота и холодина,
на всем – такого ужаса печать,
что никакая лампа Аладдина
не сможет виноватых отыскать.
А все же кто-то виноват и в этом –
и в том, что напрочь рухнула стена,
и в том, что во вражде племен просвета
пока не видно – так она прочна.
Ведь кто-то виноват, что одеяло
английское – идет из-под полы,
и нечисть на путях ломает шпалы,
и пляшут люди, злобою пьяны…
Да толку-то теперь искать виновных…
Скорей бы до глубин дойти! Скорей
снимай, приезжий, шубу с плеч сановных,
замерзшего ребенка обогрей!
VII.
От Эстонии до Армении,
От Парижа до Еревана –
Трасса помощи, мост спасения,
Сострадания перевалы.
И слились за одно мгновение
Строки Библии и Корана.
Породнило их сотрясение,
Что страну мою покарало…
Неужели только несчастия,
Став кровавой раной открытой,
Могут мир вести к соучастию –
От Сантьяго до Сумгаита,
Чтоб Земля очнулась бы, чтобы
Вся планета загоревала
От Австралии до Европы,
От Берлина до Еревана…
Неужели нельзя иначе нам? –
Только через наше страданье
Постигаем любовь горячую
Всех живущих за дальней далью.
Не указами, не приказами
Начинается единение
Всех людей, что сердцами связаны
От Америки до Армении.
И тревога царит, и мужество
От Армении до Эстонии.
Это наша планета кружится,
И свершается ход Истории.