„Стена о стену ударятся, одна упадет, вторая останется”. Б.Хмельницкий
Недолгое перемирие 1649 года. Причины новой войны с Речью Посполитой. «Друзья» и союзники.
Н.Маркович в своей работе «История Малой Руси» об этом периоде украинской истории пишет: «Между тем комиссары польские (о которых речь шла в гл.13 ч.1 –автор) приехали в Варшаву.
Они в Брусилове уже слышали, что Татары идут от Белой церкви, что казаки взяли направление к Звялу: почти у них в глазах 3000 казаков, под командой Тыши, разграбили Острог, и перерезали всю шляхту и Евреев. Бояновский, Боровицкий и Суходольский уже имели стычку с нашими отрядами.
Король объявил посполитое рушенье на Казаков»
Но не все так было однозначно просто в этой истории как виделось Марковичу.
Прежде всего необходимо остановится на внутренней политике Б.Хмельницкого. Ее можно кратко охарактеризовать как сдерживание казацкой армии от новой войны с поляками, в виду неблагоприятной для Украины внутренней так и внешней политической обстановки.
По этому поводу тот же Н.Маркович пишет: «Не считаясь со всеми универсалами комиссаров, директивами и инструкциями правительства, и т. п., из польской стороны — со стороны войска, урядников и дидычив, что не могли таки стерпеть, чтобы не сделать, где могли, расчет с зачинщиками прошлогодних бунтов, для спасенного примера своим подданным, - было достаточно всяких резких фактов, какие должны были вызывать крайнее раздражение и гнев по стороны украинской.
Нунций ( Папский посол в Речи Посполитой –автор) писал в конце января 1649 года с сейма: „Селяне на Руси опять начинают подниматься, и их собралось уже 16 тысяч говорят, что сие походит из избыточной строгости, с которой их трактуют господа и хозяева, карая смертью: не в силах пережить такие беды, они опять обратились к Хмельницкому, и дай боже, чтобы сей огонь не возгорелся на Руси еще хуже, ниже первое, как все еще не может погаснуть, до остальных на Литве”
Мысль Н.Марковича продолжил и развил М.Грушевский: «Современник этих событий Голиньский записывает в своих воспоминаниях напр. такие „новости из Варшавы”, 15 (25) марта 1649г.:
„В Остроге и по иным городам и местечкам казаки, то ли Хмельницкий, говорили, чтобы каждый безопасно возвращался к домам своим: ксендзы, шляхта, поляки, униаты и др. господа к своим имениям.
Как начали же господа делать расследования, кто был причиной измены, кто казаков пустил к городу, и начали тех карать и на палях убивать, — дано знать Хмельницкому и казакам, прилетело того казачества несколько тысяч, взяли Острог приступом, вырубали всех, только старую Русь сопоставили — схизматиков (православных - автор). Также в Язливцю — ярмарка главная приходилась, велено кричать, чтобы приезжали безопасно. Когда съехалось богато шляхты, панов, ксендзов, поляков, говорил п. Конецпольский хорунжий коронный начал расследование, кто был причиной сдачи казакам и предавал; доказано то на двух или троих райцев и войта, приговорены они были к смерти. Узнав об этом, казаки также наступили, несколько тысяч войска; получив Язловець, также к одному вырубали, никого не жалея.»Но, особенной ареной битв и зацепок было восточная часть Подолии. Это в первую очередь захват поляками г. Бара в феврале 1649г.,
С польской стороны уже ожидали начало войны — „бо двинулась сюда вся Украина”, и нельзя было удержать подольского войска, как писал сам Богун; но от гетмана он, видно, был приказ не давать повода для начала войны и сдержать казаков, чтобы не проникали за Бар и Каменец.
По этому поводу разбитый под Пилявцями, воевода Острог писал канцлеру Осолинскому: „Видно, что нашей отвагой трудом и голодом, который терпимо, не мало мы исправили, получив для войска положения по Бар, чего пп. комиссары не могли сторговать; совету бы мы еще сторговать и притворить положений для хоругов, что поступают”.
Таким образом, полковники, которым поручено было охранять западные границы, достаточно твердо выдерживали данную им инструкцию по сдерживаю поляков без начала новой широкомасштабной войны –в ожидании „слушного времени”.»
Но, как справедливо замечает М.Грушевский «Нужно было ждать травы, чтобы быть определенными татарской помочи. ... гетман и старшина снова клали ее основанием своих стратегических расчетов.»
Подписывая с поляками перемирие Б.Хмельницкий, понимал неизбежность нового военного столкновения с Речью Посполитой, и начал активно искать новых союзников для организации обороны Украины.
Среди таких союзников были Московское царство и Крымское ханство.
Начнем с первого.
Свидетельствует М.Грушевский «Еще более неприятным был отказ Москвы о начале диверсий на литовской границе. Московский посол Унковский …..привез с милостивыми словами и соболями для гетмана и полковников, царскую грамоту, которая свидетельствовала о полной безуспешности январской миссии.
Царское правительство повторило старые свои планы о выборе царя Алексия польским королем — чтобы гетман писал к господам польским и литовских и наговаривал их на сию комбинацию, а царь, когда будет выбран королем, обещает свою благосклонность Запорожскому войску. Предложения гетманские молча отклонены.
Гетман старался не дать заметить своей обиды и сдержался от всяких резких заметок на московские наивности по поводу королевского выбора.
Но в языках его даже в сухой передаче Унковского слышалась обида, что царь не послушал его просьб, оставил при самом хане.
Он ранее поддавал мысль оккупировать Литвы, чтобы тем способом вынудить литовских магнатов поднести царю литовскую корону, а это потом может его привести и к польской.
Развивал снова и свою идею подданства Украины московскому царю — щастье, мол, именно дается царю: без всяких хлопот, он может получить большие земли и огромное войско; риску нет, потому что Польша и Литва в предыдущих войнах были сильные Запорожским войском, а теперь без казаков ничего не смогут.
По чьей стороне Запорожское войско и „Белая Русь” (Украина), тот будет иметь силу всем неприятелям страшную; когда же Москва не соединится с казаками, то — сие тоже давало сия на ум — погромивши с казаками Поляков, хан за хочет повернуть казацкое войско против Москвы.
Гетман уже в прошлом году отговорил его от таких планов, погрозив, что в таком рази казаки отступят от Татар и будут громить Крым, но, очевидно, на случай польской победы сие татарского похода не остановило бы.
А в грамоте высланной десять день позже со своим послом, чигиринским полковником Вешняком, словно на подтверждение или контролю тех реляций, которые должен был сдать из своего посольства Унковский, гетман, удостоверяя желание Запорожского войска „единодушно умереть за ваше царское величество”, просит царя „до милости своей принять и благословить рати своей (московской) за веру православную наступить”.
„А мы в божье время, от сих краев на них пойдем и имеем в Боге надежду, что. тот неприятель наш до конца не будет иметь успеха. Только вашему царскому величеству низко челом бьем — от милости своей не отдаляй нас”.
Все желания войска —, чтобы царь господствовал над ним „а за таким объединением всего православия надежда на Бога, что всякий неприятель на голову погибнет”.
Все сие был достаточно удобный посыл на будущее, но для данного момента украинская дипломатия не получила ничего.
Далее М.Грушевский отмечает важную деталь, не увереность Б.Хмельницкого и его полковников в победном исходе новой войны с поляками.
В Чигирине полковники говорили Унковскому: Когда Господь за грехи наши предаст супостатам нашим, вступим сия до времени на Запорожье, с Крымской землей будем жить рядом и с Ляхами воевать, а в подданстве у Ляхов быть не хотим!
И очевидно, таким убеждением о неизбежности решительной расправы был перенят и сам гетман:
М.Грушевский приписывает Б.Хмельницкому тогда якобы сказанные им крылатое выражение об этой ситуации : „Стена о стену удариться, одна упадет, вторая останется”. Н.Маркович немного иначе описал в своей работе переговоры Б.Хмельницкого с Москвой.
«Не известно, с какими бумагами были Послы Царские: Василий Михайлов и Григорий Унковский; Они привезли Гетману шесть сороков соболей, Полковникам тридцать пар.
С ними поехал известный нам уже в переговорах с Поляками Полковник Федор Весняк. Он представил Царю, дар от Гетмана коня и Турецкий лук, и привез из Москвы Гетману еще три сорока соболей.
Тогдаже возвращались из Польши послы Царские. Кн. Трубецкой и боярин Пушкин заехали к Хмельницкому, и пересказали ему, что Король, выслушав требования Царские насчет Смоленска, и схватясь за саблю рукой, сказал: "я саблею буду отвечать на требования Царя вашего "- а между тем они говорили, что приятно было б видеть соединение Малороссии с Россиею, что Царь готов бы признать его владетельным, наследственным Князем Малороссии; что тогда он объявил войну Польше за Смоленск и Белоруссию.
Гетман отвечал, что народ, им предводимый, есть народ вольный, все готовы умереть за свою вольность: характер этот в казаках врожденный и неудобный к насилию; не смотря на наружную простоту, малороссияне разборчивы и проницательны, и умеют ценить свободу государства и народов; и потому Царю должно немедленно объявить войну Польше, по двум причинам, самым политическим:
1. чтоб народ малороссийский узнал и уверился в усердии к нему народа Московского;
2. .чтоб казаки увидели мужество москвитян, и переменили б мысли, которые получили об нем во времена самозванцев, смут и нашествия Поляков; а без того, заключил Хмельницкий, хотя бы я и согласился соединиться с Москвою, со стороны народа надежда будет тщетная.
Крымское ханство
Снова свидетельствует М.Грушевский « Даром, что в казатчине аж кипело, как свидетельствовал Смаровский; подольские события вызывали в них страшный гнев, и сам гетман не думал ни о чем только, о мести.
Но нужно было ждать травы, чтобы быть определенными татарской помочи. ... Гетман и старшина снова клали ее основанием своих стратегических расчетов.
„Не что месяца, а что недели” бегали весной посланцы до Орды, налаживая общность стратегических планов, как доносили польские агенты.
Сильным ударом для гетмана была смерть Тугай-бея, его „сокола и брата”, с которым у него, видно, было настоящее искреннее взаимопонимание: он служил гетману посредником в крымских делах и был таки, по-видимому, настоящей душой сего крымско-украинского союза.»
Тут автор, набравшись наглой смелости вынужден прервать М.Грушевского и указать читателю на явную ошибку домущеную выдающимся украинским историком когда он в описании 1649 года говорит о смери Тугай-бея, что вынудило Б.Хмельницкого иметь дело напрямую с Крымским ханом.
Вот что современная история может рассказать о жизни и личности Тугай-бея.
«ТУГАЙ-БЕЙ (г.р.. неизвестен.-умер. июнь 1651) - выдающийся крымскотатарский полководец и политический деятель. Происходил из одного из четырех влиятельных родов Крымского ханства - рода Аргин.
Звание бея (князя) Тугай-мурза (шляхтич) получил как руководитель перекопского санджаку (округу). Перекопским беем стал между 1642 и 1644 (при правлении хана Мухамеда-гирея IV).
Должность Тугай.-бея. была одной из важных должностей в ханстве, поскольку на него полагались обязанности пограничной защиты государства. Единственный среди беев имел хоругвь и 3-тысячный отряд личной гвардии. Ему подчинялся гарнизон Перекопа и подразделы прикрытия (15 тыс. чел.), а также ногайские орды: Едичкульска, Перекопска, Очаковская и Буджацкая.
По мнению О.Прицака, познакомился из Б.Хмельницьким во время его пребывания в татарском плену (1620-22), что впоследствии сыграло важную роль в заключении и реализации украинско-татарского союза 1648 против Польши.
В среди. апреля 1648 Т.-б. по приказу хана Ислама-гирея III во главе 20-тысячного отряда (за др. дан. - 6-тысячного) прибыл на помощь Б.Хмельницькому на Микитинску Сеч.
Татарская конница во главе с Тугай.-беем. и украинская армия под командованием Б.Хмельницького совместно дрались против польского коронного войска в Жовтоводский битве 1648 и Корсунский битве 1648. В 1648 Т.-б. принимал участие в осаде Львова (сентябрь-октябрь) и Замостя (декабрь), а также в Берестецкий битве 1651, во время которой и погиб.
Крымскотатарское войско, в частности, возглавляемое Тугай.-бея., сыграло важную роль в победах Б.Хмельницького, татарская конница ликвидировала польское преимущество в кавалерии.
Сочетание казацкой пехоты и татарской конницы создало оперативно тактическое преимущество украинской армии над польской в этих битвах, поскольку после перехода на сторону повстанцев реестровых казаков, польское командование не имело пехоты, равноценной казацкой, и для оборонных действий было вынуждено спешивать свою конницу.
В составе украинской армии татарская конница, возглавляемая Тугай.-беем., выполняла функции передового отряда (в производных порядках) и авангарда (в боевых порядках), а также осуществляла задание в проведении тактической разведки.»
И снова рассказывает М.Грушевский «Занозой в этих крымских планах были Донцы, с которыми украинское правительство так таки и не могло прийти к пониманию, ни непосредственно, ни через Москву.
Хмельницкий — просил у них помочи на Ляхов. Упрекал их, что он теперь воюет против „литовского короля” с турецкими и крымскими людьми, а Гонцы ему не помогают, а еще под то время ходят на Азовское и Черное море, турецкого султана и крымского хана огороды и села разрушают, корабли громят и невольников забирают, и тем делают Запорожцам вред. Когда они от того не отстанут, то он, Богдан, с крымскими и азовскими людьми донских казаков будет громить, их городки казацкие опустошит и реку Дон очистит.
Донские атаманы и казаки на сие ответили, что они без царского указа помочи даты ему не смеют, а угроз его не бояться, и своих послов к нему не послали за то, что он присылал с угрозой.
На предложение Мужиловского, чтобы московское правительство позволило Донцам помогать Запорожцам, московские бояре заявили, что сие все-таки будет нарушением согласия с Польшей — и хоть бы тайно дать Донцам такую инструкцию, сие „у всесильного Бога таить сия не может, и царь, яко обладатель христианский, ниякой такой неправды не хочет”.
Это очень неприятно угрожало крымцам с тыла, и хан — как доносили польские агенты, долго колебался, идти ли ему с Ордой, оставив Крым на опасность донских нападений.
Гетман требовал, чтобы хан шел само лично, и хан обещал; но гетман, очевидно, считался с возможностью , препятствований от донцов и проводил специальные мероприятия в Буджацкой орде, которую донская диверсия не могла связать, где заручился обещанием аги Тимберея, Кантемирового брата, что они, выпасши коней, на май будут готовы и двинулся в поход.».
А теперь в качестве главного свидетеля мы призываем непосредственного очевидца описываемых событий КЫРЫМЛЫ ХАДЖИ МЕХМЕД СЕНАИ.
Его работа «Книга походов» интересна нам тем, что дает любознательному и объективному читателю редкую возможность рассеять ложную иллюзию: о вековечной и непримиримой вражде казаков и татар и опровергнуть дезинформацию, об ущербности крымскотатарского народа в сравнении с украинцами, поляками и русскими, а так же узнать истинные роль и значение татарского войска в войнах Б.Хмельницкого.
Дезинформация была сознательно заложена в умы читателей коммунистической пропагандой, через книги таких «корифеев» украинской исторической литературы как Иван Ле, М.Старицкий, П.Загребельный.
Поэтому «Книгу походов» умышленно не цитируют в работах официальных историографов, не говоря уже про школьные или вузовские учебники.
КНИГА ПОХОДОВ -XV
«Второй поход хазрета сахибкирана в страну гяуров, достойных ада»«В году тысяча пятьдесят девятом, семнадцатого дня месяца джумада-уль-эввель, в субботу, в безопасное время, сыны газы на путях Аллаха пронесли победоносное знамя хазрета сахибкирана по направлению к стране гяуров и огромное войско с великой пышностью остановилось у реки Алма и отдохнуло в этом благословенном месте.»
В тот день от запорожских казаков прибыл человек и в качестве подарка привез пять единиц осадных пушек и сдал их в крепость Ферахкерман, и известил, что злонравный король прибыл в крепость Ильбав, а его презренное воинство находится в крепости Бар.
Наутро, в понедельник, с этой стоянки снялись и следующей славной стоянкой было назначено село Кыйат, третьей-село Сыбат, четвертой-село Кёгенли, а пятой-местность Сару Чакмак.
Затем велели остановиться в селе Кёкюш Бинг, а затем у села Бейбулуш, а затем во рву крепости Ферахкерман, находящегося на границе страны Крым, и так как туда в это время прибыл посол области Москов с данью, намного превышающей ту, которую с древних времен присылал их царь, то приказали задержаться в этом Ферахкермане еще на пять дней, и московского посланника привели в присутствие хана, и когда на эту большую казну была выписана квитанция, и она была принята сахибкираном, то большая ее часть была отдана на расходы исламского газавата, а остальное сдано в эту крепость, и после приведения в полный порядок некоторых государственных дел.
В пятницу - а это был последний день месяца джумади-уль-эввель славный как Дарий и Искандер сахибкиран со своим подобным морю войском обратили взор на путь джихада, и в этот день хосревов шатер был установлен в местности Иальшгыз Агач, а затем в местности Чёплю, затем в местечке Кёк Уй, затем в местности Кайыр возле реки Озю (р.Днепр) , затем у Кашанели Кайыр, затем в Тамгалы Таш, затем у местности Ыргачык, затем на одной поляне, затем в местности Кара Куйу, затем возле Йылкы Сувы, затем в местности Ташлык, затем у берега реки Озюа описание этой реки дано в начале книги-и тогда от запорожского гетмана прибыл посланник и, исполнив церемониал выражения покорности, остался ждать распоряжений.
Затем в четверг, со скоростью вспышки молнии переправились вплавь через эту огромную, как Нил, реку. Переплыв реку, на переправе Мунла Шай подобное морю исламское войско остановилось у местности Чортан.
Затем снялись с этого места и дали аскерам немного отдыха и покоя у речки Кулунчак, а после обеда, снявшись с этого места стали у реки Бузаглык, затем в местности Конку Бурук, затем у реки Онгюль, затем в местности Ташлак Башы, а затем, когда были у местности Чыпартил, прибыл посланник запорожского гетмана Мельниски-казак- (Хмельницкий Б.М.- автор) патриарх (патрык) и сказал, что они готовы признать свое подданство, и что все необходимое для службы готово и что полы их одежд подобраны (то есть они готовы действовать).
В тот день остались в местности Чыпартил, а на другой день у реки, известной под названием Кёксув, а когда стали у крепости Буке, то узнали, что запорожский гетман разбил отряд врагов веры, пришедших со стороны ляхов для поимки языка, и что захваченных послали в хумаюново присутствие и на этой стоянке они прибыли. После того, как допросили языков, богатырям было приказано покарать их.
Тронувшись в путь от этой крепости остановились в местности Ташлык, затем у крепости, известной под названием Жуватав, затем у деревни Васильков, затем у деревни Махновка, затем у крепости Острож, затем у реки, находящейся в двух милях от села Пойар, а наутро остановились в местечке между двумя сильными крепостями Острополь и Краснополь, а затем был приказ стать у крепости известной и знаменитой под названием Стара Константин, а после, в крепости Фоминск передние полки исламского войска и полк запорожских казаков соединились с победоносным сахибкирановым войском и стали на общий привал.
(конец 2 части 13 главы)