1.
Молились вместе... каждый о своем.
Сушеных трав расклад не обманул.
Растопчем царство, выпьем и уйдем
К тому, кто все дороги повернул.
Он будет ласков - губы в кровь,
Насмешлив, как Пьеро с ножами,
Играючи, выламывает души
За то, что мы его не подождали.
Что черным травам вечная тоска?
Улыбка бога в конопляном поле.
Невыносимая больная, так светла,
Что вместе с верой забываешь горе.
Мечи, как ветер, ждали рано.
Платки от предвкушенья мяли уголки...
Рождались - черти, помирали волки
У ног царевны, ледяной, как реки.
Ночные зеркала, глаза-осколки.
Так умирали от любви земные дети.
Воскресшие - совсем уже не те.
Их лица - темная звезда, которой нет.
Им некуда и незачем лететь.
Игра ежей на лютнях...
Женщины танцуют
Узорами февральского окна.
Кого-то не того целуют... и тоскуют.
Кидают по рукам сердца
Молились... Карлики в углу
Птиц обдирали для полета.
Царевна, я тебе спою.
У вечности что за погода!
Мы тоже жили за чужим столом,
В немых руках, в немыслимых спасеньях.
И что-то было, помнится, потом,
Да потонуло в мутных пораженьях.
Густой туман, как зеркало над мертвым.
На маскараде были все наги.
Глаза и грудь казалися протерты.
Царевны ль, боги ль?
Дураки.
2.
Опомнились на утро...
Шоколад в крови.
Боль белых простыней
На вытянутом теле.
И тушью на столе "Прости,
Тебя мы разбудить не захотели".
Они вчера из подпола пришли
Забрать ее цвета и душу из бутылки...
Угрюмые котята, умершие давно,
Когтями нежно разрезали спину,
Шептали глухо : "Будет всё равно".
Луна же извивалась балериной.
Потели стены - всё текло в стакан.
В горячке мыши танцевали вальс...
И кто-то постучал, но не было дверей.
И поцелуй сорвал спокойной ведьмы,
Для грустиничных вин и взломанных ларей
Хозяйки чертовщины заповедной.
Когда уходят, то бумажный бес,
Едва всплакнув, махает вслед крылами,
Отнятыми у золушки. А лес
Встречает Бабами-Ягами.
Я знаю, что у века сон один,
Что женщина распутная вернее,
Что некому и не за что судить,
Когда глаза на время студенеют,
Что губы плесневеют без любви,
А стыд ломается о каждое начало.
И все нелепые да жуткие пути
Ведут нас в дом, где ведьма умирала.
Весь этот сахар был бы серебром,
А травы б хороводы разрывали...
Очей кошачьих набрались мешки.
Мне крикнули: "Тебя мы не отпустим!"
Луна играла в красные снежки.
И белый-белый шоколад в крови...
3.
Горькая вода, хлеб заиндевелый.
Смысл бытия на изнанке платья.
"Берегися зла, черт оторопелый!"
Слизывала вьюга свет с лица ребенка.
Подрастали звезды, черные, как сажа.
Не ходите далеко и не пойте тонко:
У моей Царевны боль намного блаже.
Звери съели сердце, кто теперь согреет?
Не желали чуда и оно погибло.
Сумрачные люди даже не краснеют:
Их зима без снега застудила шибко.
Что теперь корона с ржавыми слезами?
Кто покинул царство - больше не вернется.
Поцелуи рук, смех под образами.
Темная войдет, может улыбнется.
Где отпели поле - стаями колодцы.
Наряжали кукол, а с себя снимали.
Можно бы любить, только не придется.
Головы в дыму... Пели, тосковали.
Безымянным духом помяни, Царевна,
Прошлые следы на цветочной ткани...
Пьяная свобода под крыльцом уснула.
Пляска старых скрипок на прозрачной нити...
Я последний свет в комнате задула.
Кто дыханья легче, тихо заходите.
Ваша кровь в хрустальном, жуткий мой хозяин.
Снег с зубов на шее тает синяками.
И никто не помнит, как его позвали.
Потушите голос зябкими словами.
Спи, моя Царевна,
Место под Луною,
Место под Водою
Нам уже достали.
Волки стороною,
Боги стороною,
Не следи устало -
Иней нам отдали.