Почти документальная история (Кладовка (проза, не вошедшая в рубрики))

Рассказ мой о необычной женщине, художнике. Вдруг, эта история заинтересует кого-нибудь и возникнет желание и возможность - организовать выставку её картин и работ из дерева, если ещё что-то осталось живое. Понимая, что рукописи не горят и картины тоже, все-таки верю, в появление такого человека, который сможет сделать так, чтобы о Любе узнало, как можно больше людей.
Весной 2001 года она умерла. Жизнь ее была непростой и во многом странной. Хотелось бы донести до вас часть событий, в которых мне пришлось участвовать. Сразу предупреждаю, что не стремлюсь показать документальность всего, что было, какие-то вещи, факты, имена и фамилии людей, время точно совпадающее... Нет. Мне бы хотелось отразить то, как это воспринимает и передает мой мозг и душа, с теми пробелами, качающимися временными пространствами и моим пониманием сути.
С чего же все началось, Люба?
Все начиналось с малого витка.
Все начиналось с первого наброска.
Когда прощались тело и душа -
Пришла Вселенная.
Все было очень просто.
Наверное, мне позвонил Игорь, а может - пришел и попросил помочь одной женщине. Врачи ставили ей разные диагнозы, но преобладал (на тот момент)- рассеянный склероз. А, по-моему, глубокому убеждению, этот диагноз ставят, как правило, тогда, когда не могут понять, что происходит с человеком, и считают, что медицина излечить его не может. Да плюс ко всему здесь была ещё замешана история с таро-картами. А дальше пошла канитель с экстрасенсами, астральными войнами и поломанными судьбами. А также, выходом из этого всего каждого действующего персонажа - по-разному.
Может быть, этого всего можно было избежать... Но тогда было бы что-то другое. Положено было пройти этот путь. Вот и все. Бывает - возникает такое чувство, что чего-то не избежать. И надо быть. К тому же, я, как и многие из нас, проходила свои этапы взросления, нечто было еще открытием, какие-то моменты осознаний необходимо было завершить...
На тот момент, я начинала понимать, что излечить людей невозможно, если они сами не хотят менять свою жизнь, и за них её прожить невозможно. Тем более, как правило, большинство людей желает, чтобы их лечили, вкладывая душу, энергию, но понять и признать истоки своей болезни и изменить свои мысли и поступки не хотят. А, ведь многим, надо еще признать, что болезнь дана, как кара небесная, и её невозможно убрать, но с ней надо и можно достойно жить. Впрочем, было достаточно и таких, что понимали и находили в себе смелость посмотреть в глаза своему приговору. И начинали бороться с собой. Оживали, да и сейчас их жизни и жизни их близких наладились, только думают и живут они совершенно иначе, чем неверующие.
Итак, кажется, в тот же вечер я и пришла к тебе. Тем более что и жили-то мы, как выяснилось, не так далеко друг от друга. Потом я бывала там, практически, каждый день, ситуация была разрешена, но, через время - наступил момент неприятия твоих жизненных позиций  и несогласие с тем, как тобой используются полученные знания. Я перестала быть в твоей жизни реально - приходить, звонить. А затем, ты вновь начала исчезать для мира - физические ощущения заканчивались...  Наша же память и духовная связь исчезнуть не может никогда. Все колеблется внутри, расплываются очертания, живут фразы, взмахи рук, вопросы, непонимание и небывалая грусть. И глаза. Глаза, глаза...
Ты периодически умирала, не могла двигаться, за тобой ухаживали дети, в основном, младшая дочь. Отработка шла сильнейшая. Потом, ты воскресала, и жизнь осязаемая двигалась дальше. Посторонние люди никогда бы не определили в хрупкой черноволосой женщине, смеющейся и живо интересующейся всем происходящим в мире - умирающего больного. Ты была известна, но совершенно небольшому окружению, а так мечталось о выставках, серьезном восприятии тебя, как Человека Созидающего. Твои знания увеличивались, техника написания картин менялась. Ты постоянно училась.
Некоторые картины были подарены, несколько - продано. Вообще-то ты всегда была против продажи своих творений - очень хотела сохранить всё для большой выставки. Тем не менее, многие картины были уничтожены тобой в периоды депрессии, неверия в себя. Одну картину (по таро-картам были созданы картины), несущую сильную проекцию зла, я сожгла, по твоей просьбе. Таро-карты, которые ты создала на заказ определённых людей, были уничтожены священником намного позже. Вот эти-то карты, созданные тобой, послужили одним из толчков для нашего знакомства.
К тебе пришли с просьбой написать карты. Но карты - ТАРО. И ты создала их. Только, когда они были написаны, ты обнаружила нездоровый интерес - мгновенно возникший к тебе. И внутреннее чутье подсказало, что карты - рабочие. Они жили, и недобрыми и сведущими руками ими можно было творить в жизни зло. А тем, кто их заказал, и нужна была эта возможность - попытка всевластия.
Мир наш своеобразен и обладает многими вещами и тайнами, неподвластными разуму человеческому. Недаром, те, кто крепко вошел в это познание, после суеты мирской и попыток поделиться им с людьми, прекращают раздачу знаний налево и направо и замирают. Бога обмануть нельзя, можно солгать другим и уговорить себя, но ЕГО - невозможно. А мы всё пытаемся строить башни до небес.  Вот и получаем. Каждый - своё.
Точно мне неизвестно, но, по-видимому, заказ на карты получили разные художники, только ни у кого они не заговорили. Твои же, Люба, имели силу. Потом, мы с тобой со многими вещами разбирались... И все же, искушение было очень велико - очень осторожно, но ты начала работать с таро-картами. Позже, было  и участие в экспериментах по определению прошлых жизней; участие в астральных боях; лечение Влады; использование кода-защиты (определённого слова) от желающих зла -  при нападении по телефону... Помнишь лампу из тыквы над твоей кроватью - вот "тыква" и была тем самым ключом. Много чего, было, досталось и моим детям и твоей младшенькой. Каким человеком вырастет Даниил, душа, которого пришла на землю в эти дни, и он стал твоим внуком? Что ждет твоих крестниц? Они не помнят, как тяжело было их защищать и вести сквозь шквал недобрых пожеланий. У них своя жизнь, но отблески тех ночей, возможно, ещё будут сверкать на их небосклоне, заставляя задумываться над многими вещами.
Карты заказчикам так и не достались, хоть их пытались достать всеми возможными путями - и угрозами, и попытками выкрасть, и воздействием силы - совершенно разной. Все, кто пытался тогда тебе помочь, разбираясь в происходящем или случайно оказавшись рядом - тоже получали сильнейшие удары. Парень, который приехал из Кишинёва и проводил сеансы лечения, вмешавшись в твою ситуацию, чуть не погиб - классическая работа через спиртное - выпил полбокала вина и в номере "Интуриста" чуть не вышел через дверь балкона седьмого этажа. Был уверен, что выходит в дверь общего коридора гостиницы. Друг вошел и вовремя вытащил его, шагающего с балкона.
Когда судьба свела нас всех вместе, ни я, ни мои дети не были крещенными. Ты была крещенной от рождения и стала нашей крёстной матерью. Всё произошло в Архызе, и наше крещение, и твои необычные работы. Словно застывший всплеск "Зеленчучки", архызские мотивы, разрушенные аланские храмы и печальная Мадонна. Разве можно забыть людей, с которыми там познакомились и у которых жили. Вечно поломанные очки Гены - лекаря, известного многим, живущим там. Двери его дома могли не закрываться на замок - помощь может понадобиться любому, а красть вроде как нечего, да и не принято это в тех краях. Его жена, мудрая женщина, со стоическим спокойствием принимавшая свалившихся на её голову гостей, состоявших из четырёх взрослых, двоих детей и чудной сиамской кошки, которая сбежала на волю и совратила всех местных котов; а перед самым отъездом, была найдена у входа в разрушенный храм. Храм, который застыл под дождём, на твоей картине.
Каждая твоя поездка приносила новые впечатления - рождались новые картины после работы в Прибалтике, Подмосковье. Картины запели металлическим блеском, появились деревянные росписи - словно свет, лучистый и озорной, заглядывал в избегавшиеся души людей.
И за всеми поездками стояли твои открытия, а также встречи с профессорами, лекарями - попытка остановить болезнь. И безденежье... А как нужны были деньги для того, чтобы сделать нормальные рамки для картин и для многого другого - сил становилось меньше. Сильно портило жизнь и твоё внутреннее состояние борьбы с известными художниками - ты очень страдала оттого, что не принята в их "высшее общество", от их нежелания и скрытого противостояния твоему вхождению в их признанный мир.
Тем не менее, жизнь продолжалась. Люди, которые тебя окружали, были тоже необычны и по-своему пытались тебе помочь. Вообще-то, никогда у меня не пропадала уверенность, что людей неинтересных нет, тем более, когда они - состоявшиеся личности, преданные своей работе профессионалы, со своими нестандартными взглядами на жизнь. Люди со своими проблемами, любовью, болью и радостью.
Помнишь, какую чудесную выставку организовали тебе твои знакомые - искусствоведы, журналисты, художники? Как ты боялась, что не получится, но вышло ведь. Картины, такие разные, но как можно описать ту гамму чувств, которая лавиной низвергалась на людей, видевших твои создания. Ты была счастлива. Очень.
А сколько радости тебе приносило участие в поездках Аллы, раскопках курганов - вот уж где море информации и запаха степных трав. Алла, действительно, необыкновенная женщина. Археолог, с большой буквы. Сильный, независимый характер... Почему-то, все женщины, которые появлялись в твоей жизни, Люба, довольно сильные личности. Возможно, они были бы больше счастливы, если бы уменьшилось у них этой силы. А в вечерние напитки милых дам, пролилось немного лунного света и утренней росы.
Твоя последняя радость и боль - человек, с которым ты и твои картины создали в театре премьеру - звук, отступающих в сумрак последних аккордов гитары. В театре уютно располагались картины, необычайное освещение придавало тебе таинственности и недосягаемости. А он, нежно прижав гитару - пел. И есенинская грусть стихов околдовывала всех в зале.
У тебя всегда были планы и вера, что будет Выставка. Даже когда начала слепнуть, то всё уверяла: " Сегодня ночью я видела картину. Как в тумане. Но видела. " Мы знали, что ничего уже не будет. Но так хотелось верить. Ведь даже был каталог и договорённости о выставке, и тот, кто всё организовывал. Благодаря этому человеку, существует и книжечка украинской поэтессы, в оформлении которой участвовала ты - Люба. Так и напечатано - художник Любовь И.П. И  несколько твоих картин, как одинокие убежавшие дети.
Ты год пролежала, не двигающаяся, не воспринимающая действительность, а потом вновь ожила и вспоминала телефоны людей, которых знала; наощупь набирала цифры, потому что пришла, в этот раз, в мир - слепой, и звонила нам. Для всех - это был шок. Ведь ты год была мертва для нас. Но ты хотела жить, хотела рисовать, даже незрячая. И не верила, что год - не двигалась. В той жизни ты жила среди людей, в необычных зданиях и много интересного происходило в том путешествии. Как будто уехала в отпуск, а теперь вернулась. И надо вспоминать, что же осталось здесь, и как здесь живут. И совершить свой последний полёт в невидимом мире - падение осеннего листа.
© Ирина Жураковская, 2007