Дело было вечером,
Делать было нечего,
И три девицы рядком
Тусовались под окном.
Говорит одна девица,
Варить кашу мастерица:
«Я варила б день и ночь,
Если бы наш царь не прочь
Рядом быть со мной всегда,
Как с усами борода.
Я пекла бы пироги,
Они мужчинам не враги.
Стал бы круглым царь Долдон,
Не сумел бы взлесть на трон.
Я на троне б восседала
И приказы отдавала».
Возразила ей вторая,
Подруги речь перебивая:
«Нужна ему еда твоя.
А царицей буду я!
Раньше я была ткачиха,
Ткать умела очень лихо;
Я заброшу это дело,
Ткать мне, девки, надоело.
Отправлюсь я с царем в круиз,
Все для меня там будет плис,
И Карден, Шанель, Гучи,
Канар горячие лучи,
Золото и изумруды,
Всякого богатства груды.
Царя красой сведу с ума,
Править страной буду сама».
«Какая из тебя царица!» —
Третья молвила девица. —
Крашенная ты селедка,
У тебя мозгов щепотка.
Нарожаю я детишек,
Если надо, до излишек.
В этом деле дока я,
С этим справлюсь только я.
А задумает сбежать,
Его судом смогу прижать.
Далеко сбежать не сможет,
Алиментами обложат.
Сам отдаст он мне свой трон...
Это слышал царь Долдон,
Во все время разговора
Он стоял возле забора.
С досады плюнул он на травку
(От речей таких — в удавку):
«Ох! И ушлые девахи!
Широки у них размахи!
Ни одна мне не нужна!
Какого спорить там рожна?
У меня уж есть девица —
Шемаханская царица.
Этих засмолю я в бочку,
И на том поставлю точку».