Художник придал этой женщине сходство с тобой,
Но он, разглядев лишь лицо, не увидел твой свет,
Довольствуясь малым - не тронут твоей глубиной.
Он точно подметил цвет кожи, оттенок волос.
Но, видимо, просто устал и хотел поскорей
Закончить работу, и тщательно кистью на холст
Бросал эти губы, и взлёт удивленных бровей,
Всё правильно, ровно настолько, что ясно видны,
И опыт, и твердость руки, и наметанный глаз,
И тени где надо густы, а где надо бледны,
Но в бездне зрачков не сияет «безумный алмаз».
Он пуст и безжизнен, портрет, да и рама мертва,
Уж лучше без рамы, уж лучше, чтоб мастер приврал,
Пускай и не холст, и не краски - картон и зола,
Но чтоб не до глаз, а до сердца портрет доставал.
Где танец ладоней, и плавный предплечий изгиб?
Не ангел, но быстрая птица, - умеет летать!
Закроет глаза - и уже над домами парит.
Зачем вместо неба, художник, ты выбрал кровать?
Да что это я?
Тот художник совсем не причем.
Поймать тебя можно лишь в слов золотистую сеть,
Но в раму не вставить, и их не доставить в твой дом,
И их не заставить спокойно на стенке висеть.
