Воспоминанья о былом:
Последнее в столице лето.
Центральный округ. Старый дом.
Грановского. Диван. Газета
Отложена в сторонку... Мне
Студенту-дворнику, досталась
Легко та комнатенка вне
Очередней несметных... Малость,
А все ж приятно... Нынче с ней
Придется вскорости расстаться,
Как и со всей Москвой моей:
Диплом вручат мне завтра, братцы!
Да, завершается журфак.
Тува меня приветит скоро.
Случилось все не просто так.
Вот вспомнилась родная школа,
Которой славен Чадаан,
Тувинский город... Чуть печальный
И радостный, учебный план
Итоживший -- наш бал прощальный,
Прощальный бал выпускников.
И я с красавицею первой
Танцую... Тысячи звонков,
Нам в школе вздергивавших нервы,
Вдруг отзвенели навсегда...
-- Куда пойдешь теперь, принцесса?
-- Ты, рыцарь мой, теперь куда?
-- Ты помнтшь, сколько интереса
Своим рассказом вызывал
Комбу Кандан-оолыч?
-- Ясно...
-- Монгуш-учитель вдохновлял
Стремиться в МГУ...
-- Прекрасна
Мечта, но...
-- Надо быть смелей.
Давай, принцесса, поклянемся,
Что, пусть хоть через много дней,
Но все же в МГУ прорвемся!
Монгуш в Москве недоедал
И не доброй имел одежды,
Но сессии успешно сдал...
Вселил мечту в нас и надежды...
Та школьная мечта сбылась.
Поклон тебе Монгуш-предтеча,
От чьей души она зажглась...
Счастливая с Москвою встреча
Случилась сколько лет назад?
Да вот считай, почти что сорок
Меня едва ль узнает взгляд
Сокурсника... Однако порох
Еще в пороховнице есть.
И я – вообразите – фермер –
Призвала родовая честь.
Хранил моей души контейннер
Все годы память об отце...
Родился, кстати, я в Шом-Шуме.
Во мне, еще совсем мальце
Легенда задержалась... В сумме
Была она совсем простой:
Два брата Шо и Шу, китайца,
Здесь поселились лет за сто –
Устали по земле скитаться –
И земледелию учить
Взялись тувинских скотоводов.
Но с земледелия пожить
Непросто здесь: ведь недородов
Жди неизбежно каждый год:
Для урожая мало лета,
Суровый климат. Недород
Обычен. Скотоводу эта
Природа тоже тяжела.
Ну, а овечек шубы греют.
И яки, в общем-то тепла
Не просят, козы не совеют
В сорокоградусный мороз...
Отец Сувак приемным сыном
Был скотовода. Только коз
Имел тот тысячу. Сверхдлинным
У деда был табун коней,
Еще – коровы и верблюды,
И овцы, что в Туве моей
Ценнее, чем червонцев груды.
Сувак-приемыш всех родней
Уже для деда Хойлакая...
С приходом большевистских дней
Жизнь обозначилась другая....
А мать моя Ланза Монгуш –
Дочь будто отставного ламы...
Как скоро я лишился душ
Родных – судьба ввергала в драмы!
Рассказывают: этот дед,
Первостатейный чудо-травник,
Когда-то хаживал в Тибет
И значился в Туве меж главных
Целителей... А мой отец –
Силач, борец и ловкий всадник,
Властитель девичьих сердец,
Трудягп, дней не знавший праздных,
Мне с малолетства передал
Свои борцовские секреты...
Боролся я и побеждал...
Воспоминаньями согреты
О них, ушедших, все деньки...
Пересекали на пароме
Пространство Енисей-реки
Без мамы... Видно, в старом доме
Отца воспоминанья жгли:
Мне было пять, когда при родах
Мать духи увели с земли –
И горьким стал для папы воздух –
И он задумал переезд
В Пий-Хемский кужуун паромом
Подальше от родимых мест
Со всем наследственным огромным
Несметным стадом белых коз,
Овец, коров, другой скотины...
В Малиновке вступил в колхоз...
Мне горькой не забыть картины:
Отец словечко все одно
Твердил паромщику:
-- Товарищ,
Товарищ... –
Видимо, оно –
Лишь то, что знал отец...
-- Гутаришь
О чем, товарищ, не пойму? –
Он все «Товарищ» повторяет
Иное знать не по уму,
То, ы общем-то, не умаляет
Моей, мальца, к нему любви...
Коннь, бывший наш, неоднократно
На скачках побеждал...
-- Лови –
Не конь – орел! –
А нам приятно.
Отца я вскоре потерял.
Остался круглым сиротою
В одиннадцать – и дозревал
По интернатам. Если стою
В сей жизни хоть чего-нибудь –
Блвгодаря советской власти.
Меня вскормила – не забудь –
Она – и все с пути напасти
Взросленья моего сняла...
В Тарлыке кончил семилетку,
До аттестата довела –
В Чадаане судьба... Разметку
Пути дальнейшего мечта
Мне намечала... В интернате
Пять хлопцев, бисер грез меча
Друг перед другом, дескать, нате –
Моя мечта еще смелей –
Мечтали продолжать учебу,
Народу и стране своей
Служить, держа высокой пробу
Достойной цели: МГУ!
Комбу Кандан-оолыч мощно
Запрограммировал. В мозгу
Та цель запечатлелась прочно.
Мне шестьдесят четвертый год
Сыграет выпускные вальсы.
Но временно нельзя:
-- На взлет!
-- А что препятствует?
-- Финансы,
Которых – абсолютно – нет.
Реальность малость приземлила.
Прицел на университет
Однако же не остудила.
Пошел работать. В свой черед
Надел пилотку, стал солдатом.
Мудрец сказал, что все пройдет...
И вот я в шестдесят девятом,
Свой срок в солдатах отслужив,
Стою у вузовского старта,
Труд к подготовке приложив,
Не опозорил аттестата:
За сочинение мне – «пять»,
«Пять» по немецкому, представьте...
Историю осталось сдать...
«Четверка»!... Ну, ребята, славьте
За то, что верен был мечте
Не отступил. Не оступился
В стремленьи к высшей высоте –
И вопреки всему пробился,
В число счастливчиков попал,
Которых повезли в столицу.
Высокий чин сопровождал
Совминовский ребят учиться.
Проезд бесплатный до Москвы –
Тува посланцам помогает.
-- Здесь не теряйте головы... –
Москва нас гомоном встречает...
И я, доживший до седин
И корочек пенсионерских,
Окраины российской сын –
Все тот же, что тогда – из дерзких,
Пошедших за своей мечтой...
Москва меня ошеломила
Своей высокой красотой...
Учеба, впрочем, остудила –
Нет времени на «Ох!» и «Ах!»
Строга студенческая повесть
Должны учиться не за страх,
А по мечте своей – за совесть.
В общажной комнатке моей
Нас пятеро: Байорас, Бондарь,
Баранов, Венгцимеров... Влей
Ума в мозги, Москва, вагон дай,
Чтоб все тома перевезти,
Что прочитать необходимо...
Кто может поддержать, спасти?
Республика стоит незримо,
Но явно за моей спиной.
Землячество дает поддержку.
Здесь друг за друга мы – стеной.
В Москве – сто наций вперемешку.
И в нашей келье – Вавилон.
К примеру: Бондарь – украинец,
Баранов -- русский, а Семен –
Еврей. Понятно, я – тувинец.
(На курсе двое из Тувы:
Я и Хенче-Кара)... Байорас
Альбинас, пятый – из Литвы...
Живем в напряге, но не ссорясь.
Да нам и нечего делить.
Учеба трудно достается
Семена всему меня учить
Взялся, а я его... бороться...
Представьте, и такой предмет
У нас с Семеном в расписанье.
Я – сын Сувака, он-то – нет:
Лишен был с детства воспитанья
В традициях бойцов Тувы,
Гигант, а неуклюж, неловок...
В борьбе работа головы
Важна... Дал пару установок,
Приемов пару показал...
Гляжу – а парень заборолся.
Коль не нажмет на тормоза,
Любого победит – завелся...
Тувинским братством хорошо
Крепим позиции друг друга.
-- Чего-то загрустил. Дружок.
Наверное с деньгами туго.
Возьми пятерку. Уж прости.
Сам понимаешь, я не Хаммер.
Конечно, этим не спасти...
Продержишься? –
Я даже замер.
Расстроган...
-- Продержусь теперь...
Кто подрабатывал в охране,
Швейцаром – открывая дверь,
А я, представьте, даже в бане...
Борьба мне кое-что дает.
А что? Талоны на кормежку.
Но, правда, времени берет
Немало. Я ж теперь немножко
В ней профи. Стало быть велят
Тренироваться ежедневно,
Что хорошо – на первый взгляд:
С журфаком может быть плачевно –
Такая мысль всегда в мозгу...
А сверх всего еще – столица.
Ах, можно ль не любить Москву?
Она в сердечко мне стучится.
Музеи, залы... Посещать
Велят их тоже для учебы,
Москвою душу освящать
Необходимо тоже, чтобы
Духовный набирать багаж...
Мы вместе новый год встречаем.
Ширшин Григорий, тоже наш
Приходит причаститься чаем.
Не угадаешь наперед:
Секретарем обкома станет...
Шерик-оол Оржак берет
Стакан... Он старше, больше знает.
Но он, как мы, сейчас студент...
Теперь-то в Тыве всем известно,
Что он наш первый президент,
Высокочтимый повсеместно.
Всем в вузе труден первый курс.
Пять лет назад закончив школу,
Пропал бы, если б не сикурс
Друзей – подстегивают волю.
Ночами в бане все учу...
Корябаю сижу конспекты.
Я троек избежать хочу,
Но есть нелегкие аспекты.
А есть и праздники. Один –
Кучборская. Она античку
Читает так, что Тывы сын –
Казалось, в веко надо спичку
Пристроить, чтобы сонный глаз
Не закрывался неприлично...
Но лекторша заводит нас.
Мы ставим лекторше «Отлично!»
А что она поставит нам?
Взирает на меня лучисто:
-- Да, вырос... –
Понимаю сам:
Сумел чему-то научиться.
Однажды в комнату вошла
Землячка... Карие глазищи.
Так енисейская ветла
Стройна... Во мне поддержки ищет.
Ее страдания тяжки...
-- Да что с тобою?... Очень мило!
Республиканские жуки
Ее подставили нехило.
В библиотечный институт
Прошла по конкурсу землячка...
-- Сюда приехала, а тут... –
И в слезы...
-- Ты, того... Не плачь-ка,
А толком дело изложи...
Есть, оказалось, конкурентка...
В Кызыле важные мужи
Шлют двух... Одна уже студентка.
-- Уверенно лечу в Москву,
А здесь обидная накладка.
Я не хочу назад в Туву...
-- Я понимаю, что несладко.
Ну, чем смогу, тем помогу...
Я к ректору стопы направил
В библиотечный...
Ни в дугу...
Но я попыток не оставил
Помочь землячке... На прием
Я записался к зам. министра
И ей поведал обо всем.
Прониклась. С ней сломали быстро
И ректора...
-- Давай, учись...
-- Спсибо, Мааадыр, спасибо!
-- Чего уж, ладно... Жизнь есть жизнь...
Теперь старайся только, ибо...
Она старалась, как могла
И завершила жизнь успешно.
Что ж, и подобные дела
Пришлось в Москве решать, конечно...
Успехи делает Семен
В борьбе – т классике и вольной.
Вот, в стройотряд собрался он –
Натренированный. Довольный.
-- Девчонок много там у вас?
-- Как у кого. – Сострил удачно.
Смеется Тома. С ней как раз
Семен и дружит бесшабашно.
Похоже, что у них любовь –
И в стройотряд поедут вместе....
Глаза закрою – вновь и вновь
Дворец наш, Ломоносов... Честь и
Традиции его храня,
Держала марку профессура.
Кто более других меня
Здесь вдохновляет, чья дрессура
Важна? Профессор Розенталь –
Русист, немыслимый словесник.
Запомни каждую деталь
Мз встреч с великим мэтром, крестник –
Тебе нести по свету свет,
Пусть отраженный, наших мэтров,
Которых лучше в мире нет...
Как поживает Венцимеров?
А он, представьте, чемпион!
На практике пишу заметку
О том, как побеждает он
Толково, в «Журналист» -- газетку,
Невольным летописцем став
В судьбе товарища по курсу,
Ему за мужество воздав...
Студенты во дворе толкутся
У Ломоносова весной...
А мы уже в другом пространстве,
Где нас испепеляет зной,
Морозы жгут, но в постоянстве
Нам отражать бессмертный свет,
Нести по жизни тайный факел
До крайниз дней последних лет—
И память о родном журфаке...