КЛЕОПАТРА (одноактная пьеса) (Пьеса)

Автор.

Сценарий на исторический сюжет... исторический сюжет... Вот! Терпандр (читает) «1-я половина 7 в. до н. э., Антисса, остров Лесбос, древнегреческий поэт и музыкант... усовершенствование кифары... создание жанра застольных песен...» (напевает) Шумел камыш, деревья гнулись... (берет зеркало, примеряет лавровый венок, смотрится) Терпандр...  Хм... нет, не то... Так, Клеопатра (читает) «дочь египетского царя Птолемея Авлета... вследствие расположения к ней Цезаря стала самостоятельно править, имела от него сына Цезариона, потом увлекла Антония своей красотой...» А что, можно попробовать... Мда... (берет в руки карандаш и  блокнот, якобы пишет и одновременно проговаривает вслух):
Сцена первая. Утро. Клеопатра сидит перед зеркалом и причесывается. Входит Первый Министр. Первая реплика: Приветствую мою царицу!

(в этот момент – входит Министр, автор отходит, свет перемещается с него на Клеопатру, начинается пьеса)

М. – Приветствую мою царицу! Надеюсь, что Вы в добром здравии, и благосклонность богов...

К. (перебивает) – Давайте оставим дворцовый этикет! Вы явились с утра – значит, какие-то неприятности не терпят до обеда. Итак?

М. – Я постараюсь быть краток, царица. Известен ли Вам слух, что цена одной ночи с Клеопатрой – жизнь, и что любой, кто готов уплатить эту страшную цену...

К. (задумчиво) – Да, красивая легенда! «Кто меж вами купит ценою жизни ночь мою»...

Автор: Звучит несколько двусмысленно...

К. Конечно, если вдуматься... царица, словно шлюха, продает свою любовь... а в уплату требует то, что и так принадлежит ей – жизнь своего подданного... Какой вздор! Но – красиво...

М. – Когда-то я советовал Вам пресечь эти слухи и утопить в Ниле всех, кто их распускает, а Вы, осмелюсь напомнить, и тогда тоже сказали: вздор, никто не поверит, к тому же – ах, как красиво! И вот результат!

К. – Да? и каков же результат?

М. – Ну, во-первых, эта «красивая легенда» уже не подвергается сомнению – все верят в нее безоговорочно! А во-вторых...

К. – Что, есть еще и во-вторых?

М. – Да, царица. Вот. Прочтите. (протягивает ей свиток)

К. (разворачивает, читает) : - «В постели с Клеопатрой. Поэма» (автору) Это что еще за чепуха?

Автор: Между прочим, эту чепуху читают по всему Египту.

М. – Да, моя царица, эту чепуху читают по всему Египту! Поэма якобы написана счастливцем, купившем Вашу любовь ценою своей жизни. И вот он в стихах описывает подробности незабываемой ночи...

К. (читает) – «вот круглая коленочка... и вот... вот очутился на двойном кургане...» Фи, поручик!

Автор:  – Клеопатра, Вы переигрываете: господин поручик Лермонтов напишет поэму «Сашка» несколько позже.

К. – Хорошо, вычеркните эту реплику.(министру) И все-таки нелогично: если этот Ваш трепандр-самоучка...

Автор:  – Терпандр скончался более чем за 600 лет до рожденья Клеопатры, и он никогда не жил в Египте.

К. – Я сказала – ТРЕ-пандр! Это каламбур, понимаете? Ах, дорогой Автор, у Вас совсем нет чувства юмора... Впрочем, можете вычеркнуть. (министру) Так вот: если этот ваш трепач купил ценою жизни ночь с царицей – когда ж он успел все зарифмовать? Кому и как передал перед смертью свои вирши? Нелогично!

М. – Царица, Вы ожидаете от простого народа логики?

К. – Ладно, неважно. Текст уже у нас, можно его просто уничтожить и забыть... хотя нет, я сохраню его – просто на память!

М. – Если бы все было так просто... Но если Вы хотите оставить текст себе – вот Вам еще два экземпляра, выберите получше, остальные уничтожим.

К. – Два экземпляра? И кто же заказал переписчикам размножать эту ерунду?

М. – А это и не переписчики вовсе! Так, неизвестные представители народа, в свободное от основной работы время...

К. – Но это ж огромный труд! Что, кто-то сделал это бесплатно? Переписывали все эти глупости...

М. – Да, царица. Это называется «самиздат».

Автор: Хм, наверное, эту реплику тоже придется вычеркнуть.

К. – Вот она, излишняя грамотность населения!

М. – Оракул предаказал, что через два тысячелетия рухнет некая Огромная Империя, и начнется ее крах вот с таких же «самиздатовских» глупостей...

Автор: Нет, пожалуй, мы не будем вычеркивать эту реплику!

М. Ох, царица, боюсь, все это серьезнее, чем Вам кажется...

К. – Ну что может быть серьезного в подобной чепухе? Автор!

Автор: «Супруга Цезаря выше подозрений».

К. – Разумно. (министру) Подите и немедленно объявите народу, что жена Цезаря выше подозрений!

М. – Нет, царица, осмелюсь предположить, что это только усугУбит проблему: такое заявление не доказывает лживость нелепой истории, а всего лишь запрещает ее. Это окончательно убедит чернь, что поэма – великое творение, правдивое и гениальное...

К. (она все это время продолжала изучать поэму) – Но ведь текст абсолютно бездарен! Автор!

Автор: Пусть дадут критикам на рецензию.

К. Да, отдайте это придворному критику, и от ваших  куплетиков камня на камне не останется!

М. – Осмелюсь доложить, мы это уже сделали.

К. – Ну и?

М. – Ну и получили обратный результат!

К. – Не может быть!

Автор: Видите ли, простой народ не понимает мудреных литературных терминов. Зато он твердо знает: если власти запрещают, а критики ругают – значит, это и есть великая литература.

К. – Ну, чернь есть чернь... А аристократия? Они не могли не заметить, насколько неуклюже и неумело это написано!

М. – У аристократов эти куплетики нынче в моде... Критиковать их – дурной тон. Сказавшего вслух, что этот текст, мягко говоря, несовершенен, немедленно обвиняют в чинопочитании, верноподданичестве... Чуть ли не в том, что он – агент Царской Охранки... тьфу, Царской Охраны!

К. (теряя терпение) – Автор?

Автор: Ну, пусть арестуют этого стихоплета.

К. Правильно! (министру)  Немедленно объявите сочинителя этой белиберды государственным преступником, изловите его, заставьте под пыткой признаться, что он все это выдумал от первой до последней строчки, а затем казните!

М. – Именно по этому пути мы и пошли, о царица! Изловили, пытали...

К. – Прекрасно! Теперь казните! И забудем эту глупую историю!

М. – Вы не дослушали, царица! Изловили 28 смутьянов, каждый из которых утверждал, что он – поэт, проведший ночь с царицей! Ни один даже под пыткой не отказался ни от своего авторства, ни от фактов, изложенных в поэме! А у дверей тюрьмы собралась толпа, и они дерутся между собой! Каждый воюет насмерть за право быть публично казненным в качестве автора этих непристойностей!

К. – О боги, дайте мне силы! Автор!!

Автор: Скажите, пусть прогонят их к черту.

К. Верно! (министру) Послушайте, вы, старый безумец, немедленно прогоните прочь этих бродяг и объявите народу, что они ни в чем не виновны и ничего не сочиняли! Объявите их умалишенными! И толпу разгоните!

М. – Гнали... не уходят...

К. – (не слушает) ...разгоните!!! А стишки признайте фольклором, сказкой, устным народным творчеством! Хм... Именно! Народным и устным!

М. – Как же – устным, если записано?

К. – Ну, не знаю... Ну, пусть тогда придворный Поэт признается публично в авторстве и заявит, что все описанное – аллегория, гипербола и это... как там... поэтический образ!

М. – О царица! Как я горжусь тем, что и тут мысли мои потекли в том же русле, что и Ваши! Ведь именно так я и приказал поступить.

К. – И что же?

М. Увы! Народ не поверил! Все считают, что поэта вынудили отказаться от правдивого рассказа о прелестях царицы...

К. – Но ведь все, что здесь описано – чистейшая выдумка! Вы только прочтите! И моя фигура, и жесты, и какие-то несуществующие родинки, и... Ну, пойдите Вы сами к народу и опровергните это публично!

М. – О царица, Вы меня смущаете... Вы хотите, чтобы я...

К. – Действительно, я как-то не подумала... Простите, министр, это нервы. Давайте попробуем обсудить проблему спокойно. Эта нелепая выдумка уже много лет ходила в народе как красивая легенда и никак не вредила ни моему авторитету, ни царской власти. Что изменилось теперь, когда какой-то идиот зарифмовал ее, к тому же из рук вон скверно?

М. – Изменилось отношение народа. Легенду стали вопринимать как исторический факт. Такова сила письменного слова.

К. – Ну хорошо, и как это угрожает трону?

М. – Народ ропщет.

К. – Какого ... (осекается) . Автор!

Автор (бесстрастно):Чернь прощает правителю любые жестокости и сумасбродства, она восхищается тираном – и тем больше, чем хуже и безжалостнее он правит. Но она не прощает неудавшейся попытки что-то скрыть. Ибо это означает, что правитель сам считает свои действия ошибочными или постыдными, более того - признает, что чернь может его осудить.

М. Видите ли, нельзя допускать даже мысли, что правитель на что-то не имел права. Чернь от этого наглеет.

К. Автор!!!

Автор молча разводит руками.

К. (задумчиво) - Что ж, значит, единственное, что может успокоить народ – это признание: да, все так. И Царица вправе поступать ТАК! Или НЕ ТАК! Или – КАК УГОДНО! (встает) Царица вообще вправе поступать, как ей заблагорассудится!!! Фараон Египта по существующей Табели о Рангах является богом! Богиня желает заняться любовью со смертным, а затем убить его – разве дело смертных обсуждать ее причуду? А, министр?

Клеопатра выходит на балкон (то есть – на авансцену). Под стенами дворца бурлит толпа. (шум толпы) Клеопатра принимает красивую позу, дожидается тишины и величественно произносит (в зал):

- Ну, что? Кто меж вами купит ценою жизни ночь мою?!!!