Пиеса. Маленькая трагедия-фарс.
Николай Васильевич, он же - П о э т - около сорока лет.
В и с с а р и о н. - литературный критик твёрдой гражданской позиции,
самых прогрессивных взглядов. Часто кашляет.
Б о с я к - нищий. Попрошайка и пройдоха.
Ч ё р н ы й - бес мужеского полу. В чёрном сюртуке, сапогах и кепке
народовольца. Весьма похож на В и с с а р и о н а.
Б е л ы й - женского полу, да всё равно - бес. Одет сестрой
милосердия, но выглядит вульгарно. От себя говорит в
мужеском роде. Весьма похож на Б о с я к а.
ПРОЛОГ
Перед закрытым занавесом выходит В и с с а р и о н с листком бумаги в руке
В и с с а р и о н. (читает)
"Завещаю тела моего не погребать до тех пор, пока не покажутся
явные признаки разложения. Упоминаю об этом потому, что уже во
время самой болезни находили на меня минуты жизненного оцепенения,
сердце и пульс переставали биться..."
Николай Васильевич Гоголь. "Завещание".
Такие дела...
(уходит)
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Сцена представляет уголок московского сквера или дворика. Скамейка близ куста с молодыми майскими листочками. Входит П о э т, одет по заграничной моде, с тросточкой. Смотрит карманные часы, затем, пряча их, озирается вокруг.
П о э т. Час пополудни... Что ж Виссарион?...
Доселе мною не был он замечен
В непунктуальности... Тем более, что он, -
Он, а не я настаивал на встрече!
Давненько я не видывался с ним...
Ну, слава Богу - потерял уже охоту
Я к перемене мест. Иерусалим -
Последнее, что было... За работу
Пора мне приниматься... Интересно,
Успел ли он прочесть, что я послал?
Скорей - успел... Иначе неизвестно,
Зачем он эту встречу назначал?...
А, если так - беседа будет жаркой!..
Не уступлю, хоть он и искушён
В премудростях словесной перепалки...
Не поступлюсь ни строчкой...
(бросает взгляд за сцену)
Вот и он!
Приветствую тебя, Виссарион!
(обнимается с подошедшим В и с с а р и о н о м)
Рад свидеться с тобой! Как - жив-здоров?
В и с с а р и о н. Какое там - "здоровье", к чёрту... Брось ты!
Дышу на ладан - еле дошагал...
П о э т. Ты, верно, прочитал мои наброски,
Что я из Палестины посылал?
В и с с а р и о н. Ах, право, лучше б - не читал!
П о э т. Неужто - тускло?
В и с с а р и о н. Да нет, - наоборот! Не буду лгать:
Как никогда ты блещешь в них искусством
Кого угодно речью убеждать!
Да не хвалить тебя пришёл я, но - ругать...
П о э т. Ругать? Позволь, - за что?!
В и с с а р и о н. Да как ты смел
Перечеркнуть свои бессмертные творенья,
В которых расчехвостил беспредел
Всех негодяев, Русь согнувших в три колена -
Чинуш, помещиков... и после этих дел
Призвать разбуженный народ к повиновенью?!
П о э т. Меня всерьёз пугают времена,
Что наступают... Без души, без веры...
Я сердцем чувствую, что и моя вина
В том есть немалая...
В и с с а р и о н. Ты бросил семена,
Из коих выросли в России робеспьеры!
П о э т. О, знаю, знаю! Робеспьер - твой идеал,
Но я к нему - совсем без пиетета...
В и с с а р и о н. О, небо! Что я слышу от Поэта!
Я идеалу своему не изменял!
А ты... Ты вспомни, как ты начинал!
И вот, сегодня, ты творишь вот это!
(достаёт из-за пазухи стопку рукописей, потрясает ею и протягивает П о э т у.
Поэт перебирает несколько листков, бегло просматривая)
П о э т (уныло). Что ж, - не годится?...
В и с с а р и о н. Нет! И , - сто раз "Нет!"
(на повышенных тонах) И, хоть я знаю несколько журналов,
Что ждут такого, - мой тебе совет:
Сожги. Забудь. Попробуй всё сначала!
А, если напечатаешь - беда.
Какой апломб! Какие менторские нотки!
Мне, слава Богу, не застать уже стыда,
Поскольку раньше окочурюсь от чахотки.
(Заходится долгим приступом кашля)
П о э т. Тебе нельзя кричать... Присядем... Вот сюда...
(Усаживает В и с с а р и о н а на скамейку.
Входит Б о с я к в помятой студенческой тужурке и фуражке)
В и с с а р и о н. Сейчас пройдёт... Спасибо...
(сквозь кашель)
Б о с я к . Господа!
Не откажите бедному студенту
В посильной помощи. Поверьте, - никаких
Надежд деньжатами разжиться больше нету...
Он не прокутит их, а - купит книг!
П о э т Студьозус-попрошайка?! Вот те раз!
Вы, сударь, верно, просто - лоботряс!
Б о с я к (надменно) Мне не пристало распинаться перед Вами
В своей нужде... Оно и - ни к чему:
Теперь, расщедрись Вы хоть ста рублями -
У ВАС я ни копейки не возьму!
Виссарион (в сторону) Нужда - нуждой, а дух у парня гордый!
Мне это нравится!
(к Босяку)
Помилуйте, друг мой,
Как удалось духовную свободу
Вам сохранить с такою-то нуждой?
Б о с я к Ну, что ж, нужда - не повод для отчаянья.
Иные помыслы мой ум и сердце жгут!
Я свято верю, что образование
И просвещение Россию поведут
К Свободы, Равенства и Братства идеалам
От раболепных Православия химер...
В и с с а р и о н. Вот Вам полтинник - не сердитесь, что так мало...
Б о с я к Спасибо. Честь имею! (уходит)
В и с с а р и о н. Вот пример
Голодного, но пламенного сердца!
В его душе - костёр!
Поэт. Прости, мон шер,
Но я боюсь, что может разгореться
Из этого костра и адский пламень.
Слова-т какие: "...православия химер"!
В и с с а р и о н . Пустое! Если б все, как этот парень
Да к делу перешли от умных книг,
То сам собою б рухнул церкви фетиш -
Колосс на глиняных ногах...
П о э т . Прости, старик,
Сдаётся мне - ты сам себе не веришь...
Давно ль ты в церкви был?
В и с с а р и о н. Уже давно...
Лет семь...
П о э т . Ого!
В и с с а р и о н . Нет объясненья проще!
Не вижу смысла: век от века - всё одно
И, лишь темнее век от века в раках мощи.
П о э т . Но, если от кого и ждать спасенья,
То - лишь от Церкви, а не Запада, однако...
В и с с а р и о н. А я-то думал, отчего в твоих твореньях
(с насмешкой) нет ни единого попа и даже дьяка!
Появляется Б о с я к. Он - тот же, но теперь - в рубище и с посохом
Б о с я к . Подайте, Бога ради, во спасенье
Заблудшей и неправедной души,
Решившей стать на путь освобожденья
От злобы, ненависти, кОрысти и лжи!..
П о э т . Неправедной?... Вот как?!
Б о с я к . Я грешен... Грешен
Во всём, в чём только можно нагрешить!
В и с с а р и о н . Каким же способом ты мыслишь, человече,
Добиться очищения души,
Когда, ничтоже не стыдясь, двум первым встречным
На суд её кидаешь за гроши?!
Так, не лукавь! Не было ли честнее
Признаться, что ей нужен - алкоголь?!
Б о с я к . Нет, барин, нет! Мне было откровенье!
П о э т . Какое откровение, позволь?...
Б о с я к . Надеть вериги, кандалы да вервии
И триста вёрст до ПУстыни иттить,
Чтоб там монашеским трудом во славу Церкви
Свои грехи былые искупить!
П о э т . Держи целковый! В ПУстыни Матвею
Передавай от Гоголя поклон.
С таким приветом - без вериг и вервий
Тебя охотно в братство примет он.
Он там - игуменом...
Б о с я к . Целковый?!... В самом деле!
(пробуя монету на зуб) Спасибо, барин, - отправляюсь сей же час.
Через неделю в ПУстыни Матвею
Всенепременно передам поклон от вас...
П о э т . Ступай, ступай...
(к В и с с а р и о н у, указывая вслед Босяку)
Вот видишь! - а народ
По доброй воле, без ангажемента...
В и с с а р и о н . Мне показалось, это - тот же обормот,
Который только что разыгрывал студента!..
П о э т . Да, полно те! Не он... Хотя - как знать?..
Вернёмся лучше-ка к беседе нашей, впрочем...
Ты не советуешь мне это издавать?
В и с с а р и о н . Ха! "Не советую"!... Категорично - против!
Уймись! Не стоит мнить себя мессией!
Русь - не усадьба, ты - не царь, народ - не челядь!
Ты указал "Кто виноват?" России,
Но не тебе указывать "Что делать?"!
П о э т. Но я же знаю путь! Как можно в сердце
Его держать, не открывая никому?
В и с с а р и о н . Да, брось ты проповеди старца-страстотерпца!
Твой путь - не более, чем "с каторги - в тюрьму"!
Пойми, я не со зла - мне очень больно,
Ведь, в лучшем случае, - тебя сочтут паяцем!
Ты воспитал бойцов - с тебя довольно!
Теперь уймись - они желают драться!
(кашляет)
И лепет твой не нужен. Даже - вреден!
Он - Тьму несёт и Рабство, а не Свет...
В борьбе за Равенство народ придёт к победе!
Других путей, поверь мне, просто нет
П о э т . Не обернётся ль равенство во вред
Всем тем, кто свыкся со своим немытым рылом,
И тем, кто думает о красоте ногтей?
(Появляется Б о с я к - в рубище и студенческой фуражке. Он сильно пьян)
Б о с я к . Ох, кажетссса, мы здесссь недавно были...
(к В и с с а р и о н у)
Подвинься, дядя...
П о э т . (вскакивая и Прочь поди, злодей!
замахиваясь тростью) Не то сейчас получишь на орехи!
Б о с я к . Чё раскричался? Ухожу я... ухожу...
(уходит)
В и с с а р и о н. (смеясь) Такой давно уж я не видывал потехи!
Как раскрутил он нас!
П о э т . А я вот, нахожу
В нём подтверждение духовного паденья
Всея России...
В и с с а р и о н . Эк, куда хватил!
Всё проще: голь - хитра, и, без сомненья,
Когда такой проныра не допил, -
Хитра втройне... Скажу о нём без лести,
Что он, по речи судя, - не дурак...
(кашляет)
П о э т . (задумчиво) ...Свобода, Равенство и Братство... Как же так?
Как это сопоставить с жаждой мести?
И ты уверен, что нельзя - без драк?
В и с с а р и о н . Да! Провалиться мне на этом месте!
(закашливается и проваливается)
П о э т (крестится) Вот фокус!... Сгинул!.. Несомненно, это - знак...
(присаживается на скамейку, читает рукопись)
И, всё же, – прав он… К чёрту!... Не годится.
Не дело – завершать за упокой
Что душу заставляло веселиться,
Что было начато заздравною строкой!
Всё – в печку!... Мне ли начинать впервой?!
И, – страха нет пред чистою страницей!
Финал сильнее должен быть начала,
Иначе – грош цена тому финалу!
Конец первого действия.
Во время смены декораций Б о с я к выходит перед занавесом с медной нищенской кружкой и балалайкой. Садится на край сцены, свесив одну ногу и поёт на мотив известных «Страданий» («Милка чё, да я ничё…»)
Б о с я к. Был умён, а стал – дурак!
Стоил грош, а стал – пятак!
Сыплют в кружку грОши мне –
На Руси Дурак – в цене!
О, как!
Эх!...
Эх! Эх! Эх!
Под тобою конь гнедой,
Я же нонча что-то злой.
Кабы конь споткну-улси…
Я бы – улыбну-улси…
Так-то!
Эх!...
Эх! Эх! Эх!
Спёр сосед землицы клок
И на год попал в острог…
Так яму и на-адо! –
На всю жисть ба… Га-ада!
То-то!
Эх!...
Эх! Эх! Эх!
Копит денежку купец…
Право слово – молодец!
Накопи ишо чуток, –
Тут и мой наступит срок!
Дело!
Эх!...
Эх! Эх! Эх!
Дом, приход и попадья…
Кто есть поп, и кто есть – я?
Но настанут времена –
Я своё возьму сполна!
Лихо!
Эх!...
Эх! Эх! Эх!
Бог на небе – высоко,
Дьявол в пекле – глубоко.
Не дристнуть туда, где Бес,
Не доплюнуть до Небес…
Скука!
Эх!...
Эх! Эх! Эх!
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
Большая комната меблированной квартиры. П о э т сидит в креслах
перед открытой топкой печи (или камином) и читает.
На коленах П о э т а - толстая стопка рукописей.
П о э т. Опять - не то!...
И, хоть изящен слог,
Но в целом - не туда и не о том...
Моя бы воля - и начало б сжёг
Уже за то, что расхвалил Виссарион!...
Смеётся враг, смеётся лучший друг,
Припоминая "Нос" да "Ревизора".
И никому подумать недосуг,
Что это - песня боли и позора...
Все ищут смеха, и не видят слёз,
Им просто лень задуматься всерьёз, -
И я же сам иду к ним на подмогу!
И то сказать - чем тяжелее воз,
Тем легче ищешь торную дорогу...
Когда б я славы для себя искал,
То всё бы снёс в печать без проволочек!
И Петербург, как прежде б хохотал,
Как перед зеркалом кривым дурак хохочет.
Но этот смех, - был прав Виссарион, -
Рождает гидру с ненасытным чревом
Из зависти и злобы... Правда, он
Всю эту пакость называл "священным гневом"...
Покуда верят слову моему
Все те, кого так эта гидра манит, -
Пора воззвать к их сердцу и уму...
Вреда, я думаю, от этого не станет...
Сумел же гнев я в душах породить,
Неужто не заставлю возлюбить?!
Здесь очень важен безупречно верный тон,
Чтоб каждый, прочитав, воспринял это
Как Библию, как - совести закон,
Как глас небес, а - не стенания поэта...
И я - смогу... Достало б только сил
Работать терпеливо, как и раньше, -
Чтоб дело жизни я не погубил
Хотя б одной неосторожной нотой фальши...
(Вновь смотрит в рукопись и вновь отвлекается)
Как ждут, - я знаю, - слова моего!
И им нужны как раз такие главы!
Да, - не дождутся! Это шутовство,
Пожалуй, - только бесам на забаву!
Кидает страницы, которые держал в руках, в печь. Из топки вырывается густой клуб дыма, материализуясь в Б е л о г о.
П о э т. Ты кто?
Б е л ы й. Я?... - Ангел!
П о э т. Ангел?... Из печи?!
Б е л ы й. Не из печи, а - из твоей поэмы.
Как хорошо в ней было!...
П о э т. Помолчи...
Б е л ы й. В ней было всё: и музыка, и тема,
Указано, что есть Добро, что - Зло,
И Свет, и Путь, начертанный умело!...
П о э т. Молчи, сказал! Мне тоже - тяжело...
Б е л ы й. Зачем же - жжёшь?
П о э т. Тебе-то - что за дело?!
Хочу и - жгу!
Б е л ы й. Умерь маленько прыть!
Ты давеча переписал её на бЕло,
А это значит, что она принадлежит
Уж не тебе...
П о э т. Кому же?... Не тебе ли?!
Б е л ы й. Бери повыше...
П о э т. Нешто - Самому?!
Б е л ы й. Я всуе имени его назвать не смею,
(потупившись) Но ты догадлив - именно Ему...
П о э т . Не смеешь? Вот как?! Полно - не лукавь,
Ваш брат кого угодно называет
Как в голову взбредёт... Крыло поправь!
Зело черно - из-под одёжки вылезает.
Б е л ы й. Ха! Вот так казус! Чёртово крыло!
Ох, как бы Чёрный не задал мне жару!
П о э т. Не ты ль лет семь тому прокаркал “Nevermore!”
В ночи заокияньскому Эдгару?...
Б е л ы й. Нет, это - Чёрный шутковал...
П о э т. И, - кто же он?
Такой же плут, как ты иль - посерьёзней?
Б е л ы й. А ты потолще стопку кинь в огонь!
Глядишь, и - вызовешь...
(Поэт тут же кидает солидную порцию рукописей в печь)
Постой!.. О, дьявол!... Поздно!
(из печи вырывается густой клуб чёрного дыма, материализуясь в Чёрного, который, не обращая внимания на Поэта, тут же хватает Белого за ухо.)
Ч ё р н ы й. Я говорил тебе, что рукопись - нужна?!
(крутит ухо Белому. Белый визжит)
Предупреждал, что ты ответишь головою?
Б е л ы й. Ай!...Ай!... Пусти!
Ч ё р н ы й. Какого же рожна?!
Б е л ы й. Пусти! Пусти!
Ч ё р н ы й. Ну, ладно уж... Не вой уж!
(отпуская Белого)
Б е л ы й. На кой она? И так всю назубок
(потирая ухо) её мы знаем... Сами ж диктовали!
Ч ё р н ы й. Ты сильно болен головою, мой дружок!
Настолько сильно, что поправишься - едва ли!
Ну, - знаем!... Даже можем нашептать
Какому-нить издателю-балбесу...
Но, - чью там подпись ты предложишь начертать? -
"От Дьявола"?... Или , - скромней: "От Беса"?
А это - рукопись от Гоголя, - Дурак! -
Со всеми правками, пометками и прочим!
Ты думаешь, он это - просто так
Сидит себе в качалке и хохочет?!
Б е л ы й. Позволь, Поэт, а ты - чему так рад?
Сгорела рукопись - теперь уже вторая, -
Трудов и дум упорных результат...
П о э т. Ну, кто её мне нашептал теперь я знаю!
...Ох, и порядки там, у вас, в Аду! -
Как - у людей!... А мне так - наслажденье!
Не многим выпадало на роду
Глядеть, как бес другого тузит с упоеньем!
Одно мне непонятно: что вам стоит
Мои записки просто - отобрать?
Ведь я один, а вас, каналий, - двое...
А рукопись - горит...
Б е л ы й. Легко сказать!
Ч ё р н ы й. (вкрадчиво) Мы - представители другого измеренья...
(проводит рукой СКВОЗЬ угол дымохода печи, доказывая свою нематериальность)*
Другого... мира - лучше так назвать.
Для нас твой мир - бесплотен, к сожаленью...
П о э т. Так, - что ж вы можете?
Ч ё р н ы й. Лишь воздух сотрясать,
Являться людям во хмелю и в сновиденьях...
П о э т. Но я не сплю, и, вроде бы, - не пьян,
А вижу вас!
Ч ё р н ы й. ...ещё - при утомлении
Иль если - в психике какой-нибудь изъян.
Мы, по большому счёту - безопасны...
Б е л ы й. Мы - ангелы!...
Ч ё р н ы й. Дубина! Помолчи!
(тихо, отведя за ухо а будешь мне мешать, дурак несчастный, -
Белого в сторону). тотчАс аннигилирую в печи!
(Толкает Белого. Белый скрывается за шкапом)
П о э т. Ты хочешь мне сказать, что я безумен?
Ч ё р н ы й. Нет, я хочу сказать, что ты устал.
Безумен мир, который ты надумал
Спасти... И, даже - смог бы!... Если б стал
Таким, же как пять лет тому назад...
Тут я могу тебе помочь...
П о э т. Каким макаром? -
Как на курорт забравши душу в Ад?
Такого мне не нужно и задаром!
Ч ё р н ы й. Какой там "Ад"!...- Намучаешься с вами...
Ты вспомни, как ты в Риме... В спячку впал...
И, пробудившись, написал о капитане
Копейкине - текст выше всех похвал!
А ведь заснуть тебе помог...
П о э т. Неужто - ты?!
Ч ё р н ы й. Нет, - ангелы небесны!.. Право слово,
(язвительно) Тебя ж тогда чуть мёртвым не сочли!
А ты проснулся бодрым и здоровым,
Но, правда, не тотчАс, а через три
Денька...
П о э т. Но, как сумел ты это?
Ведь ты ж способен только "воздух сотрясти"!
Ч ё р н ы й. Тут важно - Слово...Ты тогда читал поэта
Известного... И вот, один лишь стих
Ты произнёс со всей возможной страстью:
"Чёрт! Как бы я хотел забыться и заснуть!" -
Чем наделил меня достаточною властью...
П о э т. Да... Лермонтов... Его и правда в путь
Тогда я брал с собою... Но, послушай,
Ведь ты же мог меня и... порешить?
Ч ё р н ы й. Мы можем только то, что скажут души...
Точней - уста, но только - от души! -
Ни каплей больше...
П о э т. Я тебя проверю..
Всё - бесу бесово... Невелика потеря!...
(протягивает Чёрному остатки рукописи)
Возьми, прошу! Теперь-то - сможешь взять?
Ч ё р н ы й. Теперь смогу...
(берёт рукопись)
И, всё же, ты не веришь...
П о э т. (задумчиво) Да, верю..., верю... Но себя тебе вверять
Мне боязно... Пусть разумом сомненья
Отринуты, но - страх в душе опять,
Как и тогда... Я помню Рим... И пробужденье...
И жажду жить... И силы - сочинять...
Тогда - как будто новое рожденье
Я пережил...
Ч ё р н ы й. Тут - лишь тебе решать.
Скажу одно: души твоей упадок
Мне излечить - вполне достанет сил.
А опасения твои насчёт накладок
Ты завещанием давно предупредил!
П о э т. "Забыться и заснуть..." - какая сила
Соблазна скрыта в этих двух словах!...
Но... для такого договора - не чернила,
Нужны, а - кровь?.. Иначе - дело "швах"?
Ч ё р н ы й. Ты, верно, вспомнил Гёте с пьесой вздорной?
Так, - там от правды не осталось ничего!
Какая кровь?... Какие договоры?!
Довольно будет Слова твоего
Согласия...
П о э т. Да... Я желаю... Очень...
Ты прав, пожалуй... Надо бы - того...
Немного переждать...
Чёрный легонько стукает рукописью Поэта по затылку. Поэт тут же, в креслах, засыпает. Рука безвольно падает с подлокотника.
Ч ё р н ы й . Спокойной ночи!
Б е л ы й . И, - что ты сделал? Он же - не убит!
(появляясь из-за шкапа)
Ч ё р н ы й. Ну, - как просил...
Б е л ы й . Его же закопают
Живьём, не разобравшись, что он - спит...
Ч ё р н ы й . Пожалуй, - так... Тут дураков хватает.
Бросает рукопись на колена спящему П о э т у
Б е л ы й . Как ты сумел надуть его легко!
Проснуться под землёй - ну, не прелестно ль?!!
Ч ё р н ы й . Оттуда до меня недалеко,
А средь людей ему уже - не место...
(Белый подходит к креслам и внимательно смотрит на спящего Поэта
Чёрный, напротив, отходит зеркалу шкапа и что-то перед ним делает )
Б е л ы й . А, может, лучше б - сразу душу взять?
Ч ё р н ы й . Нет, это было б слишком по-простецки!
Пускай помучится... Ведь, - мог бы написать!
(поворачиваясь от зеркала к зрителю: у него - ленинские усы и бородка. Сюртук расстёгнут сверху, обнаруживая знаменитый коричневый галстук "в горошек". Голос приобретает ленинские интонации)
И нам с Госсиею пГишлось бы долго ждать!...
Б е л ы й . А, - Достоевский?
Ч ё р н ы й . Опоздает Достоевский!
Оба исчезают с визгом, оставив после себя густой клуб серного дыма.
Когда дым рассеивается, вместо кресел с Поэтом на сцене закрытый гроб.
Свет меркнет.
З а н а в е с.
