Ах, Зяма, Зямочка – судьбу шута
ты вымолил у жизни….
Овсюгом
таился среди корма лошадиного,
за ширмой спрятав покалеченное тело….
Но голос! Голос!!!
Этот трубный глас
распространился по хрущёвкам и проспектам
и стал настолько узнаваем,
что
ты выскочил из кукольного храма
как оглашенный….
И тотчас же сотворив,
из самого себя живую куклу,
так гениально захромал по всей планете,
что стал кумиром вдов поры военной.
А, вспомните….
Перед уходом,
и перед тем, как занавес упал,
последний действом – твой телетеатр….
Вот, в глубине задрапированного кресла,
закрыв глаза,
сидит измученный старик…
Вдруг, встрепенувшись….
И пульсируя ладонями и торсом,
морщинами, глазами,
носом
и голосом непревзойденно-сиплым….
Как ты тянулся к нам,
как умолял,
как утверждал, что смерти нет в помине….
Ах, Зяма, Зямочка….
Судьбу шута
нам на забаву выпросив у жизни…
Ты взял и растворился без остатка....
Весь….
Без остатка….
Растворился в нас….
