Присоединение Крымского ханства к Российской империи и современная геополитика Глава 11 ч.2 (Очерк)

                               Глава 11 часть 2
     Политическая  ситуация  вокруг Крымского ханства на 1645-1548 года.
        Непосредственными соседями Крымского ханства являлись Речь Посполитая  и Московское  царство и отношения с Крымом, Польшей  составляли для них главную проблему для  внешней политики в течение XVI и XVII столетий.
        Наиболее  непримиримую и враждебную  позицию в  «решение крымского вопроса» заняла Москва. Для московской политики  важно было  добиться  или   остановить,  или, по крайней мере, сократить число татарских  набегов на Московию.
        Но московские теоретики-идеологи  Московии как Третьего Рима своей  конечной целью борьбы с татарами ставили  достижение северных берегов Черного моря.. Радикальное решение проблемы – присоединение Крыма – было поставлено на повестку дня в 1550 х гг., но не достигнуто до конца XVIII века.
        Одновременно  пред Московией  стояла  польская  проблема.  В отношении Речи Посполитой Московия не оставляла надежды присоединить западнорусские земли, которые контролировались Польшей и Литвой с середины XIV века.
        Политика объединения Западной и Восточной Руси под властью Москвы получила начало в правление Ивана III. В течение Смутного времени Польша нанесла ответный удар и почти преуспела в воцарении польского кронпринца на московском троне.
После украинского восстания 1648 г. расстановка сил в борьбе с Речью Посполитой стала,  клонится  в пользу Москвы.
       Еще одним вектором внешней политики Московии была борьба за выход к Балтийскому  морю.. Русские имели доступ к Финскому заливу с давних времен и сохраняли его до 1583 г., когда территория вокруг устья Невы была сдана Швеции. Москва вновь получила контроль над ней в 1595 г. и потеряла в Смутное время (1617 г.)..
       Все проблемы, стоящие перед московской дипломатией в XVII веке – Черное море, Западная Русь и Балтика, для Московии – были тесно переплетены и фактически  Москва вела  войны на три фронта. Воюя без особых  успехов со Швецией, Речью Посполитой и Крымским ханством.
       В течение второй половины XVI и первой половины XVII столетий базовым треугольником выступали Москва, Крым и Польша.
Для Польши Крым представлял меньшую опасность, нежели для Москвы, равно как и Польша для Крыма.
        Подъем  и военное усиление Москвы угрожал как интересам Крыма, так и Польши. Поэтому было естественным, что две эти силы, как было в Ливонскую войну (1558 1582 гг.) и в Смутное время (1607 1617 гг.), обычно объединялись против Москвы.
       Отдельные попытки Москвы и Польши заключить союз против Крыма были неудачными.
       Главной причиной их провала было отсутствие доверия между сторонами, о чем честно сказал литовский посланник в Москве в 1558 1559 гг. В. Тышкевич: «Как только Крым падет, вы повернетесь против нас».
Между Польшей и Крымом также не было особого доверия.
       Временами Польша искала помощи крымского хана (и иногда турецкого султана) против Москвы.
       Тем не менее, король Стефан Баторий и позднее король Сигизмунд III считали, что Польша, как римско католическая сила, должна помогать папе и Венеции в организации христианского крестового похода против неверных турок и татар.
       Завоевание Москвы Польшей в случае его реализации должно было стать прелюдией к кампании против Турции и крымских татар.
       Польские военно-дипломатические планы были не  менее  по наполеоновски грациозным и масштабным. Он имел две цели: обратить еретиков   московитов в римскую веру и, установив через Московию контакты с Персией, окружить Османскую империю.
       Что до московских и польских планов  реальные  события  внесли существенные коррективы  в эти планы.
        Для Московского царства это смерть первого  царя  с династии Романовых Михаила Романова.
        А для Речи Посполитой  восстание казаков  под  предводительством  Богдана Хмельницкого,  которого в борьбе против Польши  поддержали  и Крымский  хан и Турецкий  султан.
         Причем  последний  признал  независимость созданного Хмельницким  украинского государства и взял его  под свой  протекторат!
        Но об этом будет  рассказано  далее, а  сейчас  вернемся  в Москву 1645 года и посмотрим, что о  московских  делах   доносили  крымскому хану его шпионы.
        13 июля 1645 г. умер Михаил Романов. В этот же  день  бояре и высшие чиновники присягнули на верность его сыну  Алексею. Инициативу на себя немедленно взял наставник царевича Алексея – Борис Иванович Морозов.
Михаил, как мы знаем, был избран царем на Земском Соборе в то время, когда внутренние трудности продолжались, а внешние врага (поляки и шведы) все еще угрожали самому существованию России.
Однако политическая ситуация была более стабильной в 1645 г., чем в 1613 г., и московское правительство утвердило свою власть прочно. И, тем не менее, новая присяга включала в себя основные условия присяги 1613 г.
Между прочим, причин к беспокойству в Московии 1645г. было много.
    1. Еще больше тревожило появление в 1640 х гг. двух претендентов на трон в Польше и одного в Турции.
Один из них называл себя сыном царицы Марины Мнишек; два других были якобы сыновьями Василия Шуйского.
    2. Важнее всего оказалось присутствие в самой Москве сильного кандидата на трон (после его предполагаемой женитьбе на царевне Ирине) – датского принца Вольдемара. Вольдемар, скорее всего, обращался как претендент на трон не только к отдельным боярам, но и к определенным кругам дворян, а также и простым людям.
    Таким образом, та статья присяги на верность Алексею, в которой звучала клятва не искать на роль царя никакого немца, звучала вполне своевременно.
    Современник  этих событий татарский мурза Федор Бердышов, находившийся на русской  службе в своей  переписке с соотечествениками отмечал: «Алексея Михайловича не следовало бы возводить в цари, было бы значительно лучше иметь на троне датского королевича... Это Морозов посадил Алексея на трон».
    3. Распространились по Московии и слухи, что Алексей не является сыном Михаила. Действительно, еще в 1635 г. архимандриту Хутынского монастыря Феодориту доносили: "Бог знает, действительно ли Алексей – царевич, а не подменный [другим ребенком].
    Доказывали, что царица Евдокия рожала только девочек и ни одного мальчика, поэтому однажды (в 1629 г.) у царицы забрали новорожденную девочку и принесли мальчика вместо нее.
    Алексею было всего шестнадцать лет, когда он стал царем. На протяжении трех последующих лет фактическим правителем Московии был Морозов.
    Одним из первых его шагов было избавиться от Вольдемара – свести на нет его брак с Ириной, чтобы «не давать ему никакой доли во владении нашей русской землей». Вольдемару и его свите дали богатые подарки, и они покинули Москву 17 августа 1645 г.
В своем донесении из Москвы шведский дипломат Поммеренинг упоминает дело князя Шаховского. «Один достойный доверия человек» якобы сказал ему, что Шаховской называл царя Алексея незаконным ребенком, отсюда и последовал смертный приговор.
    Тем не  менее, 28 сентября 1645 г. Алексей был торжественно коронован как царь патриархом Иосифом в кремлевском Успенском соборе.
    После коронации Алексея  Морозов занял его место во главе трех ключевых постов московского правления: управления государственными доходами (большая казна), стрелецкого войска и медицинского управления (аптекарский приказ).  
         Главными пунктами программы Морозова были следующие:
(1) меры по улучшению положения дворянства и горожан;
(2) меры по улучшению государственных финансов путем сокращения затрат, не являющихся необходимыми, и изыскание новых источников дохода.
      Морозов начал с рассмотрения требований дворянства. 19 октября 1645 г. правительство утвердило десятилетний установленный срок для предъявления требований, касающихся беглых крестьян (введенный в 1641 г.).
      Новая перепись населения состоялась в 1646 г. В отношении городского населения правительство Морозова подготовило далеко идущий план по защите интересов городских общин, платящих налоги (посадские общины), от посягательств монастырей, бояр и прочих.
      В отношении государственных финансов Морозов приступил к выполнению программы жесткой экономии. Чиновничий персонал при дворе был сокращен; некоторые придворные слуги были уволены, жалование остальных было урезано. Жалование провинциальным чиновникам также было понижено.
     Политика экономии коснулась также и армии. Некоторые из иностранных офицеров были лишены денежной платы, получив вместо того земельные наделы.     Жалование стрельцов также было урезано.
     Морозов не нашел возможным поднять прямые налоги, поскольку они и так уже были большими, и многие общины являлись задолжниками.
     Вместо этого он ввел непрямое налогообложение в форме правительственных монополий на соль и табак. До реформы пошлина на соль составляла 5 копеек с пуда, теперь она поднялась до 20 копеек с пуда.
        Употребление табака было запрещено во времена царствования Михаила по настоянию церкви. Курильщикам грозило серьезное наказание (отрезание носов).   Однако искоренить эту привычку оказалось невозможно. Когда продажа табака стала правительственной монополией, были установлены твердые цены.
     Как выяснилось, повышение цен на соль оказалось неприятным для богатых и невыносимым для бедных. Последние были в таком волнении, что соляную монополию пришлось отменить 10 декабря 1647 г. Табачная монополия оставалась в силе.
     Несмотря на отмену соляной монополии, народное возмущение против нововведений Морозова не утихало.
     Бояре, снятые с ключевых постов; придворные чиновники, потерявши!; свои места из-за сокращения чиновничьего аппарата;
     Стрельцы и провинциальные военнослужащие, чье жалование было урезано; налогоплательщики, из которых выжимали их задолженности; горожане и прочие, не нашедшие справедливости в судах – все были возмущены.
     Морозов и его сподвижники знали о народном недовольстве, но не понимали того, что накал страстей достиг опасного уровня.
     17 мая 1648 г. царь Алексей отправился на богомолье в Троицкий монастырь. Он вернулся в Москву 1 июня. Простые люди выбрали время торжественного въезда царя в город, чтобы вручить свою петицию персонально ему.
     Согласно шведскому донесению того времени, народ радостно встречал царя, преподнес ему традиционные хлеб и соль и пытался вручить ему эту петицию. Стрельцы разогнали толпу. Полчаса спустя, народ сплотился вновь и приблизился к царю, чтобы просить его вступиться за них, но охрана оттеснила их. Произошла стычка. Царь уехал прочь, оставив позади себя народ в состоянии крайнего раздражения.
    На следующий день начался открытый бунт. Разгневанная толпа убила дьяка Назара Чистого и разграбила его дом, а также дома Морозова, Траханиотова, Шорина и других. Большая толпа бунтовщиков вторглась в Кремль и собралась перед царским дворцом, требуя, чтобы царь выдал им для расправы Плещеева. Морозов приказал стрельцам стрелять, но те отказались. Сам царь появился перед народом, пытаясь утихомирить его, но тщетно. Плещеева выдали, и его тут же убили.
    Чтобы сохранить жизнь Траханиотову, царь, следуя совету Морозова, тайно отправил его ночью в Устюжну Железопольскую воеводой.
    Стало очевидно, что Морозова нужно смещать с высокого поста. Выдвинулись Н.И. Романов и князь Яков Куденетович Черкасский. Как бывший командующий тульской армией (1641 1645 г.), Черкасский был хорошо известен, и уважаем офицерами дворянской армии. Он немедленно отдал приказ дворянскому ополчению собраться в Москве.
    Царь был испуган и приказал (вероятно, по совету Н.И. Романова и Я.К. Черкасского) вернуть Траханиотова из его поездки.
    Ему удалось уехать не далее Троицкого монастыря, где он был передан в руки бунтовщиков. Они казнили его в здании, где располагались управления местной администрации («Земский приказ») 5 июня.
    После этого возбуждение стало спадать. Тем временем в Москву прибывало все больше и больше офицеров дворян. Они явились противовесом посадским людям.
    10 июня дворянство и купцы пришли к соглашению и обратились к царю, чтобы тот созвал Земский Собор для пересмотра существующих законов и уставов и для составления нового кодекса законов. Одновременно они потребовали, чтобы Морозов был официально отстранен от власти и выслан из Москвы. Царь согласился с рекомендациями просителей.
    Ночью 12 июня Морозов был выслан в отдаленный монастырь на берегу белого моря.
    Эти меры утихомирили Москву, хотя напряженность все еще чувствовалась. Шведский дипломат в Москве Поммеренг докладывал своему правительству, что стрельцы продолжали не подчиняться парю.
    Более угрожающим было то, что за московским бунтом последовали волнения и мятежи в ряде других городов. К северу и северо-востоку от Москвы в Устюге, Чердыни и Соликамске.
    В Сибири томские военнослужащие начали протестовать против притеснений со стороны воеводы еще в мае 1648 г. до начала московских события. Когда новости о них достигли Томска, там произошли сильные беспорядки.
    В ноябре вспыхнули бунты также и в Нарыме. Еще более опасными оказались мятежи стрельцов и служилых казаков в южных городах – Курске, Воронеже и Козлове – в июне и июле 1648 г.
   Вполне вероятно, что бунтовщики были ободрены украинской войной. Первые победы  Богдана Хмельницкого над поляками (при Желтых Водах и при Корсуни) произошли в апреле и мае 1648 г.
   Все эти локальные выступления и мятежи были подавлены, когда царское правительство, поддерживаемое Земским Собором, вновь обрело свое могущество.
        
   Польша, в отличии от Московии, после подавление казацких восстаний 1637 и 1638 гг. получила десятилетний период спокойствия.
   Если судить по хроникам польских историков то  Польша процветала. Украинские земли, особенно те, что на левом берегу Днепра, Северская земля и Полтава, где быстро разрастались земельные владения польских и преданных Польше украинских магнатов, стали хлебными закромами Речи Посполитой.  
    Выход к Балтике позволил расширить торговлю украинской пшеницей и скотом, а также белорусской древесиной, дегтем и поташем.  Это привело к росту городов, таких как Варшава, Вильно, Львов, Каменец и Киев. Это десятилетие часто называли эпохой «золотого мира».
    Процветание, однако, было построено на шатком фундаменте, поскольку польское правление украинским народом сталкивалось с конфликтами и противоречиями самыми разнообразными – политическими, национальными, экономическими, социальными и религиозными.
Большая часть украинского народа в то время являлась крестьянами, чье положение как на Украине, так и в Белоруссии было равнозначно рабству но не в той  тяжелой форме как оно уже развилось в Московском царстве. Казаки же  представляли собой связующее звено как между дворянством и горожанами, так и между дворянством и крестьянами. Неудовлетворенность росла как среди крестьян, так и среди казаков. Но у всех их них были свои причины для  недовольства.
Это пока еще не были симптомы глубинного возмущения на Украине. Таким бунтам не удалось вылиться в общее волнение только из-за отсутствия взаимодействия между крестьянами в различных местностях, а также между казаками и крестьянами.
    Несмотря на всё это, основание польского правления представлялось достаточно прочным.
В 1646 г. повод для общего волнения, хотя и неумышленно, дал казакам король Польши.
    Владислав IV был человеком честолюбивым и его раздражало правление сейма. Он искал подходящего случая возвысить свои королевские полномочия и поднять уважение к короне. Проектом Владислава была война против Турции.
В этих планах его поддерживал канцлер Ежи Оссолинский, назначенный в 1643 г.
     В 1645 г. под давлением со стороны турок Венеция обратилась с просьбой о помощи к некоторым европейским странам, включая и Польшу.
     Не сообщая сейму о своих планах, Владислав согласился оказать Венеции поддержку в войне против турок, но потребовал солидных субсидий.
     Он намеревался использовать эти деньги для того, чтобы усилить польскую регулярную армию и мобилизовать казаков. В своих военных планах он намеревался сначала напасть на вассалов турецкого султана – крымских татар.
     В апреле 1646 г. по приглашению короля четыре делегата от старшин реестровых казаков: три есаула – Иван Барабаш, Илья Караимович и Иван Нестеренко Бут – и чигиринский сотник Богдан Хмельницкий, – приехали в Варшаву и были совершенно секретно приняты королем и канцлером Оссолинским.
     Король Владислав обещал увеличить число реестровых казаков с одной тысячи до значительно более крупной цифры (двенадцати, а может быть даже двадцати тысяч). Утверждалось, что король вручил Барабашу декрет подобного содержания, заверенный его собственной печатью (а не печатью государства).
      Тайные планы Владислава и Оссолинского вскоре стали известны магнатам и вызвали большое негодование.
На заседании 1646 г. сейм наложил запрет на какое бы то ни было увеличение состава регулярной польской армии и стал угрожать Оссолинскому отстранением от должности.  Владислав вынужден был отказаться от этой части своего проекта.
Хотя и  сказал на Сейме такие  слова в защиту  украинского населения.  Король в отзыве к Магнатам так выражался: " Всякое правление насильственное и тиранское никогда не было прочно и долговременно, но яко нечто вынужденное и взаимными интересами и согласием не укрепленное, всегда оно разрушалось и с треском падало.
       А что народ Русский, с городами, селениями и землями своими соединился с Польшей добровольно, на одинакие и равные с нею права и преимущества, сего опровергнуть мы ничем неможем, яко утвержденного торжественными договорами и пактами, в привилегиях и архивах хранящимися. Ежели же на опровержение того поставлять причиною народные возмущения, то справедливость требует противоставить им и гонения на них, нарушающие права и свободы народные."  
       На следующем заседании (1647 г.) сейм обратил своё внимание на интерес Владислава к казакам и решил покончить с его военными приготовлениями раз и навсегда.
       Специально проголосовали, чтобы число реестровых казаков не могло быть увеличено без одобрения сейма.
Так, что  беспокоится   Крымскому  хану или  Турецкому  султану  по поводу новой  войны  с Польшей  причин небыло.
Хотя  без небольших военных  стычек все же не обошлось.
       1646.03 Русское посольство в Польше: царь предлагает Владиславу IV объединить днепровских и донских казаков и при поддержке русских и польских войск взять Крым
       1646.05  В Черкасск пришли войска из Астрахани воеводы Семена Романовича Пожарского. Из Воронежа пришли войска под командованием воеводы Кондырева      
       1646 Новая попытка захвата казаками Азова, но турки сделали крепость неприступной
       1646 Морские походы казаков вглубь Оттоманской империи, но их пришлось прервать из-за сильных штормов в Азовском море
       1646 Окончание строительства линии обороны ("Белгородская черта"). Хотя достаивалась и в последующие годы, вплоть до 50 - х годов
       1647.06  Русско-польский военный союз против турок: поляки ведут войну в Турции, русские - в Крыму
       1647 Морские походы казаков вглубь Оттоманской империи, но их пришлось прервать из-за сильных штормов в Азовском море
      Ну а теперь о главном герое  последующих  событий Богдане Хмельницком. Мы  о нем уже  упоминали, как о доверенном офицере  польского короля Владислава со скромным  казацким чином. Но  кем же был Б.Хмельницкий в 1647 году? Какие причины вынудили его  бежать в Запорожскую сечь и впоследствии возглавить восстание  украинских казаков?
          В исторической  литературе  столько написано всего о Б.Хмельницком, сколько  состоялось научных и псевдонаучных споров, что,  казалось бы, все  установлено, выяснено и светлый образ «батьки Хмеля»  навеки  вошел в мировую историю, а в украинской  истории  занял  самое  почетное  место  в  историческом  иконостасе.
           Тем не менее, автор  попытается  представить читателю свой  возможно свой субъективный,  но не безынтересный  взгляд на  становление на исторической  арене   этой   фигуры.
            Итак, Богдан (Зиновий) Михайлович Хмельницкий (родился  в 1595г.) — знаменитый гетман Украины, организатор восстания против польского владычества, в результате которого Левобережная Украина отделилась от Польши.  
       Богдан Хмельницкий  был сыном  чигиринского сотника Михаила Хмельницкого.
      Род Хмельницких производили из Люблинского воеводства, герба «Абданк». Впоследствии, когда Богдан Хмельницкий приобрел историческую славу, его отнесли к роду Богданов, властвовавших в Молдавии в XV веке.
      Первоначальное образование получил в Киевской - братской школе; затем, по словам польских историков, учился у иезуитов в Ярославле - Галицком и во Львове получил хорошее по тому времени образование.
      Кроме своего родного «русского» (украинского) языка, он владел польским и латинским, а впоследствии научился еще турецкому и французскому языкам
      В народе о происхождении  Хмельницкого ходили легенды, мол, неизвестного он роду-племени, а приемные родители нашли его, совсем еще младенцем, в зарослях хмеля, так и нарекли. "Прозываемый Хмелем» сам Хмельницкий  это прозвище не любил и сердился на  лиц так к нем у  обращавшихся!"
      Поступив в казацкое войско, Хмельницкий участвовал в польско-турецкой войне 1620—1621 г., во время которой, в битве под Цецорой, был убит его отец, а сам Хмельницкий попал в плен и пробыл два года в Константинополе. Был выкуплен королем Сигизмундом.     За время  нахождения  в плену  Хмельницкий  не только выучил  татарский и турецкий  языки, но обзавелся  дружескими связями в крымскотатарском  высшем обществе.
      Получив свободу, Хмельницкий начал устраивать морские походы запорожцев на турецкие города.  Известен поход 1629 года, когда казаки под начальством Хмельницкого побывали под самым Константинополем и вернулись с богатой добычей.
После долгого пребывания на Запорожье Хмельницкий вернулся на родину в Чигирин, женился на Анне Сомковне и, поступив вновь на королевскую военную службу,  получил  чин - сотника чигиринского.
      И все в жизни Б.Хмельницкого было хорошо, а местами даже отлично. Хозяин богатого поместья, счастливый отец,  любимый казацкий  офицер  короля Владислава IV пожалованный  им именным  оружием за  участие во взятии Смоленска. Одним словом верный  королевский  слуга!
      Собственно, о личности Хмельницкого нам известно не так уж и много. Достоверно известно, что он курил трубку и любил кофе, в те времена еще не очень распространенный в Европе. К этому он, очевидно, привык в турецком плену. Очевидцы вспоминают, что гетман очень метко стрелял из лука и, конечно же, не расставался с саблей — главным атрибутом шляхетского достоинства. В хорошем настроении мог поиграть на бандуре. Наконец, как это водилось среди шляхты, любил выпить.
      И тут в многочисленных  историях о Б. Хмельницком  появляется  рассказ, о его  трагическом конфликте с подстаростой Чигиринским  Данилой Чаплинским.  Это  что-то типа  вице-губернатора,  если сравнить с  российским делением  служилого  чиновничества.
      Начало рокового конфликта Хмельницкого и Данилы Чаплинского было  почти анекдотичным. Ну, поспорили два  солдата по поводу  одной небольшой украинской крепости, но чтобы  это так далеко зашло, то история  мало знает  таких  примеров.
      Суть вопроса в  том, что французский  инженер  маркиз Гийом Левасер де Боплан  по заданию Польского короля  построил над Кодакским порогом на правом возвышенном берегу реки Днепр, крепость Кодак, способную вместить тысячу и более  человек, (в районе  нынешнего  г. Днепропетровска).
      И в это время,   примерно между 1635-1638 годах,  когда Хмельницкий приехал в отпуск на родину с очередной  войны тогдашний под староста Чигиринский под  чьим началом    находилась крепость пригласил с собою  Б. Хмельницкого.
      Кодак   построен над Днепром, имел целью, уничтожить сообщение казаков городских и земских с запорожцами.
      Д. Чаплинский,  якобы спросил Б. Хмельницкого по-латыни, подтвердит ли он мнение всех  знатоков, что это будет крепость непобедимая.
Б. Хмельницкий якобы  отвечал на том же языке: "Еще не слыхал я и нигде не начитывал, чтоб что-либо созданное руками человеческими не могло быть ими же и разрушено."
      Истолковав ответ возмутительным, Д. Чаплинский отправил Б. Хмельцкого в Чигирин под стражей, но Хмельницкий по пути  бежал в Варшаву, и  подал Королю жалобу за своевольный и оскорбительный поступок с офицером королевского войска.
     Король Владислав IV  якобы приговорил в качестве дисциплинарного наказания  для Чаплинского - обрезать один ус,  и стражник Скобкевский, присланный для исполнения приговора, исполнил волю короля.
Далее между 1630 и 1638 годами имя "Хмельницкий" в польских  исторических документах не встречается.
     Единственное его упоминание в связи с восстанием 1638-го.Это было восстания под предводительством Якова Острянина и Дмитрия Гуни. И договор про капитуляцию восставших был писан его рукой (он был генеральным писарем у восставших казаков) и подписан Хмельницким.  После  поражения понижен    до чина - сотника чигиринского.              Вообще легко отделался,  поляки  запросто могли и голову отрубить .
     Далее  исторические документы  свидетельствуют, что Богдан Хмельницкий часто ездил в Варшаву с делегациями от Войска Запорожского защищать права и вольности перед королем Владиславом IV и сеймом.
      А в 1644 году он в столице Речи Посполитой встречался с послом Франции графом де Брежи. По совету последнего кардинал Джулио Мазарини, преемник Армана Жана дю Плесси, кардинала  Ришелье, подписал контракт на службу запорожцев во Франции.
Вражда Чаплинского с Хмельницким  не кончилась  судебным разбирательством; хотя сам Хмельницкий проживал  в поместье своем и  занимался хозяйством.
     Чаплинский продолжал быть Подстаростой, усилено притесняя в правах  Хмельницкого,  выбрав  целью своей мести  лишить Хмельницкого состояния.
Наконец, сменился  Староста Чигиринский и Чаплинский чуждой собственности донес  Старосте Станиславу Конецпольскому, что Хмельницкий не имеет права владеть Суботовым, что это поместье принадлежит государству.
    Последний,  рассмотрев представленные Чаплинским документы о незаконной «приватизации» Хмельницким имения   поручил Чаплинскому, выгнать Хмельцкого и имущество вернуть в  казну.
    И по тем польским законам, Конецпольский  был прав, ибо по СТАТУТУ ВЕЛИКОГО КНЯЖЕСТВА ЛИТОВСКОГО от 1529 ГОДА  (основной  юридический  закон Речи Посполитой) прежний  Чигиринский староста  не имел права дарить Б. Хмельницкому землю хутора Суботова,  навсегда, а только мог предоставить право владения землей до смерти. Кстати потеряв хутор после проигранной тяжбы, Хмельницкий  получил за него денежную компенсацию – 130 злотых – как возвращение вложенных в хозяйство средств.
   Однако  это не вся подоплека  конфликта с  Данилой Чаплинским, тут как  всегда во всяком преступлении  замешана  женщина.
   Речь пойдет идет о  «Фатальной Гелене»  -женщине, которая, сама того не ведая, сыграла исторически-судьбоносную роль, как в жизни  Б.Хмельницкого, так и косвенно в истории  Украины. В свое время  гречанка « Прекрасная  Елена»  погубила Трою, а Гелена Чаплинская-Хмельницкая  погубила Польшу….
   Многочисленные  исследователи называют Гелену несколькими именами - Геленой, Еленой, Мотрей. Очевидно, это связано с тем, что польку Гелену, когда она венчалась с Хмельницким по православному обряду, перекрестили в Мотрю. Возможно, это было иначе. Отдельную полную  историю  жизни этой  дамы  никто не написал.
    Продолжая  рассказ о Гелене надо отменить, что точно не известно, откуда и как появилась она в казацком крае. Предполагают, что ее родителями могли быть выходцы из Польши.  Поселившись в семье Хмельницких, на правах помощницы, первой жены Богдана,  красивая  девушка подумывала о выгодном браке.  Вскоре случай свел ее с уже упоминавшимся немолодым, но зажиточным вдовцом-шляхтичем Данилом Чаплинским.
   В многочисленных историях Украины написанных до 1917 года есть рассказы о том, что Чаплинский, воспользовавшись отсутствием Богдана, появился в Суботове, чтобы лично осмотреть  хозяйство своего недруга.
   Жена Хмельницкого Анна, по болезни не приняла Подстаросту. Вместо нее из дома сотника вышла Гелена... Чаплинский  был поражен ослепительной красотой девушки, ее беззаботностью и шутливым характером. Гелена показала Чаплинскому хутор, хозяйственные сооружения, пасеки и мельницы. Так состоялось первое знакомство. А далее очевидно, помощница Анны дала тогда какую-то надежду очарованному ее красотой вдовцу?
   И когда Чаплинский на основании распоряжения  Старосты  Конецпольского под поводом выселения сотника с «незаконно» им занятого Суботова,  разгромил хозяйство Хмельницкого, он увез  Гелену с собой в Чигирин  и там   спешно  с ней обвенчался.
   Хмельницкий, вернувшись, домой и, увидев разрушенный хутор, бросился за правдой к Конецпольскому. От него помчался к королю Владиславу IV в Варшаву. Однако и там он  проиграл судебный спор.
  Б. Хмельницкий возвращается в Чигирин своем доме. Но стычки соперников   продолжаются.  Один раз Чаплинский  приказывает побить  на рынке старшего сына Хмельницкого, потом наслал на него подкупленного казака, который во время похода ударил Хмельницкого саблей.
  В ответ Богдан жаловался коронному гетману Потоцкому: «Невесть откуда взялся разрушитель спокойной жизни моей, Чаплинский, литовский зайда, польский пьяница, злодей и грабитель украинский, подстароста Чигиринский, который, распоряжаясь восемь лет в Чигирине угодьями своего пана польского, коронного хорунжего, лживыми поклепами и доносами вконец сгубил многих наших братьев и присвоил их собственность; и, конечно же, не пан хорунжий коронный, а слуга его, брехун, предатель и пьяница Чаплинский владеет Чигиринщиной».
  Все эти жалобы привели к тому, что, за что Б. Хмельницкий  был арестован.
  Тогда за Хмельницкого, как свидетельствуют исторические источники, поручился старый чигиринский полковник Кричевский, его кум, украинский шляхтич-католик,. Этому посодействовала сама жена Чаплинского, красавица Гелена...
  Позже в своих письмах к Адаму Кисилю гетман назвал ее библейским именем, указав, что «если бы не эта доброжелательная и сердечная Эсфирь», то ему не избежать мести жестокого тирана, ее мужа. Можно предполагать, что Гелена, несмотря на брак с пожилым подстаростой, была неравнодушна к Хмельницкому.
Возможно, ею руководило сожаление, что из-за нее он страдал. После освобождения из-под ареста, в декабре 1647 года, Хмельницкий с сыном Тимошем  едет на Запорожскую Сечь.
И тут  Хмельницкому очень пригодилась одна королевская  грамота. Как  наверно помнит внимательный читатель в 1645 году король Владислав IV  декларировал о восстановлении  казацких  прав  и наборе реестровых   казак  до 20000 человек.   Грамота короля осталась у казаков и, по одним известиям, хранилась в тайне у Ильяша, по другим — у Барабаша.
  Когда король потерпел неудачу на сейме, Хмельницкий, путем хитрости, выманил королевскую привилегию  и  воспользоваться ею как формальным поводом для  поднятия нового казацкого восстания.
  Многими историками утверждалось, что Хмельницкий подделал королевскую грамоту,  чтоб начать подготовку к восстанию на, так сказать, «легальных» основаниях.  Но об этом в следующей  главе.
  А пока  подведем краткие итоги, пока  еще Б. Хмельницкий не  украинский  Гетман  - Герой, а просто лишенный  имущества, беглый,  с королевской  службы  казак.
Приходиться,  не без  определенной  доли разочарования,   констатировать,  тот факт, что ничего  героического,  позволявшего Б. Хмельницкому особо  выделится  среди  других  украинских казаков и  занять место  вождя и защитника  интересов  всего  украинского (« русского» как тогда  считали поляки)  населения  у него небыло.
И если бы не вышеописанные случаи  из личной жизни Хмельницкого, то и не было  бы у него  причин  для  поднятия  в 1647т.  Запорожских  казаков на  очередное  восстание.
Которое, в отличие от многих других,  после  вмешательства в его ход Московского царства, переросло  в  полноценную затяжную войну на уничтожение Польши,  как  государства.
  Тут самое время  привести  слова француза Пьера Шевалье написанные им в предисловии к его книге «Истории войны казаков против Польши»  где он отметил, что в его книге читатели найдут «образ мужа, который для того, чтобы возвыситься над другими, приводит в движение огромный механизм и наводит ужас на королевство , которое ни все могущественные государства христианского мира, ни даже могущественная империя турок не смогли поколебать. Одним словом, Кромвель, во второй раз появившийся на Руси, который был, не менее честолюбив, отважен и проворен, нежели Кромвель в Англии».
  В общем, дорого обошлось Речи Посполитой несправедливое решение королевским судом  жалоб  Хмельницкого.
  А про  приведение в движение огромного механизма и наведения  ужаса на Речь Посполитую, мы  поговорим  в следующих главах.
                (конец 2 части главы 11)