Странная (Рассказ)

Будильник прозвенел ровно в шесть, что означало – спать осталось тридцать минут. Лара, как ни старалась, не могла отделаться от привычки заводить будильник на полчаса раньше времени подъема. Да, в общем-то, привычек – нежеланных и ненавистных – было у нее достаточно много, чтобы начать относиться к себе, как не к полностью нормальной натуре. Слишком много…
В это утро именно об этом почему-то думала Лара.
«Но если как следует прикинуть, каждый человек имеет набор странных привычек. Кто-то (кажется, об этом писали в мартовском «Эксперте») любит, а точнее привык открывать тюбик с зубной пастой с обратной стороны. Просто, чикнул ножницами, и дави. И чего бы в этом такого усмотреть? Ничего. Сомневаюсь, что найдется хоть с десяток человек, считающих его сумасшедшим. Да взять, хотя бы Ленку! Подумаешь, называет всех знакомых парней Валерами, а девчонок – Иннами. И дело вовсе не в том, что память у нее дает сбои (уж помнит то она все, о чем говорили ее друзья, знакомые и просто стоящие рядом люди за последние десять лет – жуткая сплетница), просто привычка. «Мне так удобней!» И ведь никто не упрекает ее и зла не держит.
А еще Сережа из отдела рекламы…»
Так начала это утро Лара и занималась этими «мыслями» с 6.00 до 6.30 (минута в минуту). После курса воспоминаний подробностей личной, и не совсем, жизни и поведения друзей, знакомых и героев каких-нибудь статей девушка сбросила с себя оранжевое с ярко-желтыми крупными астрами одеяло, потянулась. После чего поставила, еще не очнувшиеся ото сна и потому не слишком уверенные в себе ноги на любимый ковер цвета красного вина и, потирая глаза, направилась к бледно-зеленой двери, размалеванной разноцветными кляксами.
Эта загадочная дверца вывела Лару в ванную комнату или «уборочку», как ласково она ее называла. Там ее встретили кафель, который внешним видом своим был похож на содержимое кружки с чаем и молоком. Так как одним кафелем были выложены все шесть стен комнаты, создавалось впечатление, что находишься в коробке. Иллюзию нарушали только предметы фаянсовой промышленности – розовая раковина, розовая ванна и красные в мелкий белый горошек занавески. Лара взяла у руки зубную щетку и несколько мгновений пристально к ней приглядывалась – фисташковая (единственная фисташковая, что она видела в жизни). Потом открыла тюбик зубной пасты и принялась за чистку белоснежных, как и ее волосы, зубов. Волосы, намокнув от брызг, прилипали к смуглой кожи, слегка затрудняя чистку зубов, но она этого не замечала. Все ее мысли занимали «привычки».
«… на мой взгляд, если человек сумасшедший, он должен об этом слегка догадываться, на худой конец, ему об этом обязательно кто-нибудь намекнет. Привычки же редко становятся замеченными, а если они себя и выдали, то ни один человек не свяжет их с помутнением рассудка. Ведь если ты – дурак, то уж во всем дурак! А тут лишь мелочь какая-то! Но даже такая мелочь может выделить тебя из общей массы человеческого социума. Имея при себе такую вещь, как странная привычка, мы можем становиться особенными в каком-то смысле, не похожими на других
Валера из соседнего подъезда, например, шнурок на правом ботинке завязывает, а на левом просто заталкивает вовнутрь. Никто не знает, почему он так делает, даже он сам, но весь подъезд о нем знает. Причина – странное действие, и полное непонимание его мотивов!
Маша, где бы ни находилась, с кем бы ни была, стоит только присесть для ожидания кого-либо или чего-либо, превращается в Зою Космодемьянскую. В ее сумке всегда лежало пять или более коробков спичек. Завидев пепельницу или предмет, способный ее заменить, она смело доставала свое оружие и приступала к активным действиям. Она могла жечь их часами, по одной, долго смотря на пламя, внюхиваясь в запах серы и горящего дерева. Ее, как можно предположить, никогда не волновало, что таким образом она может полгорода спалить. Начав жечь, она уже не слышала никого и ничего. Она видела только маленький и подвижный желто-красный кусочек бестелесного друга. Почему она это делает не знает, естественно, никто, даже она сама. Кстати, она терпеть не может сидеть у костра.
Хельга любит кладбища всей своей огромной русской душою и немецким именем. Раньше она частенько вставала по ночам и уходила куда-то. Позже выяснилось, что это кладбища. Никогда она не могла объяснить причину своего влечения.
-- Я просто прихожу туда и сижу. Ничего не делаю, не брожу как полтергейст, не гажу. Мне становится спокойно. Просто дурная привычка.
Это дело в теле своем странно, но если еще и взглянуть на эту худенькую блондинку с ангельским личиком становится вообще необъяснимым!»
Продолжая в том же духе, девушка прошла на кухню. Заварила себе кофе в своей любимой чашечке – синей с ромашками. Посмотрев на холодильник, некогда так заботливо преображенного в морячка, она решила туда заглянуть. Слишком уж увлекательного ничего не углядела. Из недр пищехранилища на нее глазели лишь несколько бутербродов. Их вид начал отбивать у нее аппетит. Ларочка поняла, что хочется ей супчика. Жиденького и горяченького.
«Точно сварю-ка я себе мясного бульончика. Еще вчера ведь хотелось. Лень проклятая!»
Она окинула взглядом кухню, так любовно когда-то обклеенную желтыми обоями и разрисованную блуждающими, а может быть и потерявшимися, фиолетовыми линиями, предвкушая, какой соблазнительный скоро здесь будет витать аромат. О «второй натуре человека» она не забывала.
«Самый вредный вид привычек, наверняка, опасные. Опасные не для обладателя, а для окружающих его людей. Да что, наверное, то? Точно! Именно они!..»
Лара зажгла газ и поставила на него среднего размера кастрюльку, размалеванную какими-то аляпистыми существами, похожими на кошек. Что-то напевая, двинулась к маленькой каморочке в коридоре. Год назад там хранились старые вещи и прочий ненужный хлам. Собравшись с силою, совестью и терпением вместе, они разгребли этот бардак, нещадно выбрасывая абсолютно все. Когда комнатка освободилась, оказалось, что она совсем маленькая и стоило лишь позавидовать хитрости и способностям бывших хозяев, сумевших запихать сюда вагон, эшелон и маленькую тележку мусора. Тогда осталось лишь решить как это пространство использовать. Лара, долго не думая, купила большой холодильный шкаф и затолкала его в эту коробку. Свободного места оставалось только чтобы этот шкаф открыть и ничего себе при этом не сломать.
Теперь же, вышагивая по ворсистому ковру, Лара гнала свои мысли дальше и дальше, а они в свою очередь не сопротивляясь, набирали необходимую скорость.
«…были, да, наверняка, и есть, множество серийных убийц. Когда они пойманы, их подвергают психиатрической экспертизе. Удивительно, что большинство из них признаны вменяемыми и очень даже нормальными единицами нашего общества (в психическом отношении, но уж никак не в моральном). И в чем тогда причина подобного звериного поведения – убийства? Может быть дело просто в привычке? Да, да, опять же в ней! Думаю, что привыкнуть каждодневно отнимать жизни у мальчиков, девочек и стариков определенные люди способны. Когда привыкнешь – это становится обыденно. Как работа. А сколько людей погибает (ужасной смертью!) от зверей (людьми язык не поворачивается назвать) с подобными привычками – просто с ума сводит! Определенно, это привычки не только вредные и странные, но и опасные…»
Она уже открыла дверь и заглянула в кладовую. Два дня назад лапочка здесь перегорела, а до новой руки так и не дошли. Поэтому здесь было темно, и лишь из-за ее спины в комнатку могло попасть небольшое количество света. Открыв холодильный шкаф, Лара прежде немного повозилась с его содержимым, отыскав наконец то, что ей было нужно. Взяв это в руки, она плотно прикрыла крышку, вышла в коридор и резко закрыла дверь. Теперь было светло и можно было разглядеть, что же так старательно искала Лара. Это была рука. Рука чернокожего парня. Она прекрасно знала, что это именно парень. В ее сумке до сих пор лежало шило, отмыть которое руки так и не дошли. Подойдя к плите, девушка положила руку в кастрюлю и посолила воду.  Потом, погодя немного, попробовала и решила, что в самый раз.
«Вот то ли дело я! Моя странность… Кому она мешает? Человек я жизнерадостный, веселый, а потому люблю все яркое, красивое, цветное! Ну разве что черный цвет на дух не переношу. А что такого? Кому это может навредить?..»