* * *
Да, клялся я и обещал
Стихов не писать больше в жизни!
И клятву свою я сдержал!
Себе говоря: «Зубы стисни!
Живи… не пиши, не мечтай…
Кому здесь нужны твои мысли?!»
Но, кончилась жизнь. Принят в рай.
Вот мысли, что разум мой грызли:
Я начал свой путь в слепоте,
Как только рождённый котёнок.
Лелеял надежды не те,
Впитав их с рожденья, с пелёнок.
Типичный Советский поэт
(Точнее, Советский поэтик).
Сливал в газетёнки свой бред.
Но в практике был теоретик.
Писал краснопёрым словцом,
И думал, что мыслю высОко!
-Эх, юность, с сопливым лицом!
Не верил ни в чёрта, ни в бога…
Но всё изменилось в тот день!
Вернее, ни в день… в поздний вечер…
Когда человек тот, как тень,
Прокрался на свет, мне навстречу.
Он всё мне тогда разъяснил.
Все мысли поставил на место.
Он Истинным Мастером был!
Из самого лучшего теста!
Я слушал, вникал, прозревал.
И, сущностью дух насыщая,
Всё шире глаза открывал,
На то, что нет края у края.
Он двери мне в Правду открыл,
О Воланде, о Иисусе...
И стал тленный мир мне не мил,
Со всей его страстью безвкусья!
Поверил я в искренность слов,
Пронизанных искренней болью.
Он мне говорил про любовь,
На миг дав слезам своим волю.
Мастер:
«Итак… Это было тогда…
Весною, достаточно ранней…
Был вторник, а может среда…
В дешёвом одном ресторане
Всегда можно было найти
Закуску, вполне не плохую…
Маршрут моего же пути,
Как раз проходил сквозь Тверскую…
Вы были хоть раз на Тверской?
Народу всегда там не мало…
Но – я вам ручаюсь, друг мой! –
Она лишь меня увидала!
Красивая. В чёрном пальто.
С тревожно болезненным взглядом.
С букетиком жёлтых цветов...
Мы долго шли, молча (но рядом),
Кривым переулком, пустым.
Лишь я и она, как ни странно.
«Вам нравятся эти цветы?»-
Спросила она, вдруг, нежданно.
«Нет!»- брякнул, не думая я.
Она же, смутясь, удивлённо,
Взглянула в упор на меня…
И - Чудо! – в неё стал влюблён я!
Такая вот штука… Любовь
Навстречу нам вырвалась тенью!
Убийцей, почуявшим кровь!
И нас поглотила в мгновенье!»
Я:
«А кто же такая Она?!»
Мастер:
«Нет! Нет! Это – тайна! На веки!!!
…зима… тишина… как стена…
Льдом скованы бурные реки…»
Он смолк… и ушёл в Свет Луны…
Оставив со мною раздумья
О судьбах, что нам суждены,
Скрещённых, здесь, в храме безумья!
Проплакал я целую ночь,
Над чувством, не мной пережитым.
Лететь захотелось, вдруг, прочь!-
К незримым далёким орбитам…
Потом… Были годы войны
(Как вовремя Мастер растаял!
С Любимою, в Свете Луны,
В промежности* Ада и Рая)…
Ужасное время… Трава
Сожжённая… Горе и слёзы…
(Знаменьем была голова
Отрезанная Берлиоза!)
Тоска… Голод… Пули… Тоска…
Болезни… Зима… Безысходность…
Служил я в пехотных войсках.
Был ранен. Пришёл в непригодность.
Вернулся обратно в Москву.
Был город мой неузнаваем…
И снова предстал, наяву,
Мне кот, тот, что скрылся в трамвае!
Я на Патриарших прудах
Тот час очутился, чувств полон.
Но, нет, не проник в меня страх,
Когда подошёл ко мне Воланд.
«Как Мастер? Как Понтий Пилат?-
Спросил я. – Спокойны ль их души?»
Он:
«Какой ещё Мастер? солдат?!
…Контуженный?»
Я:
«Сам ты - контужен!
- Ты – Воланд! Я сразу узнал!
Хотя ты сейчас и без Свиты…
Опять прискакал, править Бал?!»
Он:
«Какой ещё Воланд?! Иди ты!»
Что ж, всё может быть… может быть…
Я:
«Простите, товарищ… ошибся!
…Не будет у вас закурить?»
Он:
«В кармане возьми… рука в гипсе…»
Я:
«Спасибо!» (Не тот портсигар!
И нет буквой V бриллианта…
И сам человек, слишком стар…
Но, вряд ли, такой знает Канта!)
Да, в чем-то Стравинский был прав,
Когда мне поставил диагноз…
Судьба, ради тёмных забав,
Опять провела меня за нос!
Всё в прошлом. Растаяло сном.
Потом… излечившись от хмури,
И мужем я был, и отцом.
И видел, и штили, и бури.
Но, всю свою жизнь, по ночам,
В часы беспокойных бессонниц,
Бродил я по Лунным лучам,
В компаниях лунных поклонниц,
Чудесных моих Маргарит!
Чей образ вставал предо мною
(Пусть грех мой жена мне простит;
Пред нею был чист я душою)…
Нет, в ад мне уже не попасть.
И Воланду я благодарность,
Увы, не смогу передать,
За то, что прощал мне вульгарность.
И Мастера вечный Покой
Тревожить не вправе я. Знаю,
Он счастлив с Любимой женой
Там, где-то, где нет края краю.
Летите, посланцы из слов!
Чуть-чуть погрешив рифмоплюйством -
Всё! - смыл я остатки грехов
С души своей, выплеснув чувства.
Февраль 2008
* "Промежность" - это...
Автор знает, что означает это слово...
но, поэт Иван Бездомный - натура утончённая, со своими "тараканами"...